Открыт очередной кураторский аукцион «XXI век. Современное российское искусство»
ARTinvestment.RU   26 марта 2020

Куратор аукциона — Елена Касьяненко при участии Елизаветы Плавинской. В каталоге: Даша Делоне, Наталья Жерновская, Дмитрий Кедрин, Ксения Кононенко, Нина Котёл, Андрей Мунц, Лиза Плавинская, Владимир Сальников, Мария Чуйкова, Татьяна Ян

Комиссионный сбор с покупателей составляет 18 %.

Каталог AI Аукциона № 322 и кураторского аукциона «XXI век».

В составе 10 лотов — семь живописных работ, и по одному лоту представляют смешанную технику, печатную графику и объект.

Открывают каталог произведения трех представительниц третьего русского авангарда, по определению автора термина Елизаветы Плавинской, — «хаотичного сборища художников, находящихся вне системы не только по обстоятельствам, но и по убеждениям, свободных в творческом выборе всего и объединенных только диким желанием работать».

Даша Делоне. Олень. 2019

«Пространство картин Даши Делоне приглашает зрителя в мир личного воображения и культурных архетипов. Вселенная художника населена множеством странных и в тоже время легко узнаваемых существ: драконов, фей и фантастических животных», — писал о творчестве художницы критик Александр Панов.

Откуда появилась эта странная Вселенная у художницы, чье детство и юность пришлись на последние советские десятилетия? «Началось все со средневековой русской книжности, миниатюр и реставрации средневековых церквей. Параллельно — студия графического дизайна Бориса Трофимова: изучение сетки, знака, типографики и законов длящихся композиций» (Елизавета Плавинская). После была студия, где учили писать маслом на холсте, учеба у авангардного керамиста 1980-х Ирины Лабутиной, самостоятельные опыты с керамикой, эмалями, изучение химии, достижение чистых цветов, работа с дизайнером Аркадием Троянкером и — возвращение к живописи со всем этим огромным техническим и в первую очередь духовным багажом. «Первыми появились драконы и рыбы: “Я собиралась рисовать совсем другое, а тут он вдруг взял и появился”. Даша рисует трамвай — появляется дракон, рисует рыбу — а на нее садятся парки (тетки, ведающие судьбой)» (Елизавета Плавинская).

Ксения КОНОНЕНКО Ландыши. 2020

Ксения Кононенко родилась на острове Великий, в Белом море, за Полярным кругом. «Выросла, — пишет Елизавета Плавинская, — в подмосковном Пушкино в окружении лаек, коз и художников, обучалась в студии Брайнина-Бисти в Москве, в Университете в Варшаве, работала в Польше, Центральной Азии, странах Балтии, России.

Обладатель призов в области производства рекламы, сотрудник интернациональной рекламной сети» и — представитель пикториального направления в фотографии… Вещи несоединимые, но в творчестве Ксении Кононенко они вполне себе гармонично сосуществуют.

Наша работа относится к серии цветочных композиций. «Короткая маленькая серия возникла для моего душевного спокойствия… — пишет автор. — Основное в ней — медитативность и повторяемость движений».

«Каждый цветок — личность и мое отношение к нему варьируется от любви и до страха», — рассказывает Ксения Кононенко. Очевидно поэтому, «цветы сняты на черном фоне, а пространство очищено от всего лишнего так, что каждый цветок освещен естественным, спокойным, сторонним светом».

Серия уже превратилась в большой выставочный проект, и съемки ее продолжаются.

Елизавета ПЛАВИНСКАЯ Античность № 2. 2011

«Мое искусство про счастье, которое есть и которого, как известно, не может быть» (Елизавета Плавинская).

В глубину холста уходит античный неф. Настоящий, но расцвеченный яркими красками так, как будто на экзамене по античной архитектуре его изобразил безумно влюбленный архитектор XXI века.

«Она рисует как живет, быстро, в каждый отдельный момент со всей страстью, любовью к объекту. …Все пространство — в безумных цветах, нарисованных Плавинской, которые заполняют весь воздух, заставляют реагировать глаз на мельчайшие оттенки голубого, розового, серого. На холстах (Плавинская не жалеет “поверхности” — ее должно хватить на всю Лизину любовь к цветку, мужчине, ребенку) силуэты вполне узнаваемы, но того и гляди растворятся, закрутятся в сложной динамике фактуры, неоднородной, от широких, как будто совсем безответственных “набросов” краски до проработанных, любимых фрагментов» (Екатерина Иноземцева, старший куратор Музея современного искусства «Гараж» (Москва).

Наталья ЖЕРНОВСКАЯ. Пиковая дама. Из серии «Балеты Ролана Пети». 2004

Наверное, в детстве Наташа Жерновская ходила в правильные изостудии, потому что они стали теми маленькими шажками, которые подготовили ее к главному шагу ее творческой жизни: познакомившись с ленинградцем Тимуром Новиковым, 19-летняя москвичка оставила столицу и поступила в Новую Академию Изящных Искусств (НАИИ). «Стиль и технология фотографии Натальи Жерновской представляют собой изумительную жемчужину, рожденную между створками питерской Новой академии и на подушечке из московских таинственных знаний о том, что есть культура в кружевах, корсетах и ленточках», — пишет Елизавета Плавинская. Это очень точное высказывание: все явное — ремесло, технологии, темы, мотивы, увлечения, академизм и неоакадемизм — из Академии, все тайное — теплота, чувственность, обаяние и то, что сложно описать словами (может, просто любовь?), — это московское.

«Фотографии Натальи Жерновской сохранили способность говорить на лучших фото-языках мира — языке музейной фотографии, из старых черно-белых книг, где ракурсы взяты из канонов Микеланджело; языке идеального тела балетных танцоров, говорящем поэзией симметрий и балансов античной живописи; на диалектах питерской школы фотографии ранних девяностых, собранных из возрождения эстетики старинных фотопроцессов — мягкости и точности всепоглощающего расфокуса, обволакивающего глаз и просачивающегося одновременно и в душу, и в сердце, и в мозг» (Елизавета Плавинская).

Дмитрий КЕДРИН Январь. 2018

«Пограничный, предельный, окраинный мир волновал меня с детства. И в этом вечернем пейзаже городского парка я нашел его край — ограду, за которой неведомое таинственное пространство. Это пространство — мой извечный манок, пугающий и притягательный, оно и есть основа и главная интрига сюжета. Рано или поздно я покину уютную декорацию освещенных фонарем деревьев и исчезну в темноте за оградой. И память обо мне останется в моих следах на снегу, пока утренняя метель не занесёт их» (Дмитрий Кедрин о картине «Январь»).

Кедрин — профессиональный художник-график, выпускник Московского Полиграфического института. Полученные там образование, умения и навыки не просто пригодились, но оказались важными и в живописи: «Спонтанная, эмоциональная, экспрессивная живопись требует постоянного контроля. Я называю это “вовремя остановиться”.

Для меня важно равновесие цветовых масс. Иногда какой то цвет начинает “кричать” — приходиться его успокаивать или находить ему поддержку — гармонизировать картину.

Много работаю чистым, открытым цветом, Я выжимаю краску из тюбика прямо на холст и использую тюбик как рисовальный инструмент. Это дает плотную, насыщенную цветную линию или пятно. Чтобы линия не была равномерна по всей длине, механистична, я расплющиваю ее пальцем или мастихином (Дмитрий Кедрин).

Его яркая экспрессивная живопись композиционно очень точна и даже в чем-то графична, но именно эта ее организованность и помогает зрителю глубоко сосредоточиться на художественном высказывании и услышать художника.

Владимир САЛЬНИКОВ Кусково. 2006

«Он легко и уверенно следовал однажды принятой установке: “не быть и не стать абстрактным, просто калькулируемым, учтенным, сподручным, легко кодируемым”.

Владимир Сальников — художник, человек, критик, знаток не только современного искусства, который всегда шел наперекор основному течению, оставаясь свободным от правил, заражающих большую часть художественного мира» (источник: ncca.ru).

«Кусково» — характерная работа 2000-х годов, в которой человек (брутальное изваяние) вписан в парковый пейзаж. Парки «всегда меня очень интересовали. Подобно древним садам на Востоке, европейские парки презентуют самый первый парк — Райский сад. …В Кусково, рядом с которым я много лет прожил, нет другого райского водоема, кроме пруда, и его планировка вполне укладывается в райские парковые каноны. По всей территории разбросаны скульптуры античных богов. Они являют силы мироздания в рисунке его структуры (мандале), представленной парком» (Владимир Сальников).

Нина КОТЁЛ Антиквариат 2. 2016

«Что же такое вещь? Как она живет, действует, как выстаивается диалог между мной и вещью, вещами? Их диалог друг с другом? Я констатирую другую реальность с любовью и любопытством» (Нина Котёл).

Определения, применимые к классическим предметным постановкам, к натюрморту «Антиквариат 2» не подходят. Художник создает своеобразный живописный редимейд, помещая утилитарные объекты из окружающих нас каждый день вещей в живописное пространство и преобразуя их таким образом в искусство. Она создает небанальные связи между отдельными предметами, которые в обычной жизни проходят мимо нашего внимания. Акцентируя взгляд зрителя на них, она придает им новые смыслы и значения.

Андрей МУНЦ Предчувствие встречи. 2017

«Моя концепция — это отсутствие концепции. Я пытаюсь ощутить себя свободным художником, не ограниченным какими-либо долгосрочными установками, связанными с тем или иным направлением в искусстве. Для меня важен поиск. Я стараюсь быть открытым миру, открытым новым идеям» (Андрей Мунц).

В живопись Андрея Мунца «активно вошло переживание открытий 1910–20-х годов Кандинского, Шагала, Лентулова, Малевича. Речь идет не о прямом сопоставлении, а об осмыслении образно-пластической системы выдающихся мастеров авангарда.

Свободная импровизация, выражение накопившихся впечатлений и эмоций составляет основу живописных произведений Андрея Мунца. Будучи в том числе архитектором и педагогом, Мунц остро чувствует сковывающие рамки рационального искусства. Поэтому столь ценна для него возможность самовыражения, которую дает живопись, не привязанная к натуре, когда между художником и рождающимся произведением не существует никаких образов реального мира» (Юлия Волгина, кандидат искусствоведения).

Мария ЧУЙКОВА Картофельное пюре. Объект. 2014

Если в воздухе парит миска с картофельным пюре, а ингредиенты, из которых оно приготовлено, нарисованы, помечены стрелочками и пронумерованы, значит, перед нами живописный образ высокого искусства кулинарии, сотворенный «читающей домохозяйкой» Марией Чуйковой.

А начиналось всё довольно просто. «Когда стали приглашать на Запад, мне пришлось много раз готовить ужины. На проекте “Швейцария + Медицина” в 1991 году, мы (группа “Инспекция Медицинская герменевтика”. — AI.) жили в Цюрихе 3 месяца. <…> Однажды нам позвонила наша галеристка и попросила сделать ужин на 4-5 человек для очень важных коллекционеров. Я естественно согласилась. Через 10 минут она перезванивает и спрашивает: “А для 8?”. Я соглашаюсь готовить и для восьми. Через 15 минут она снова перезванивает: “А для десяти?”. И для десяти я соглашаюсь. И вот так она целый день звонила и увеличивала число этих важных персон. Дошло, по-моему, до пятидесяти. А это был 1992 год, распад Союза, поэтому мы решили посвятить наш ужин “памяти СССР”. <…>

Мы тогда стали вспоминать все блюда бывших союзных республик, чтобы их приготовить. В общем, был великолепный вечер, который запомнился надолго. Я в то время практически не говорила по-английски, но многие спрашивали у меня рецепты, поэтому я их рисовала. Потом, когда я пришла к одной известной галеристке в гости, то увидела, что вот этот мой небрежный набросок, который нужен был только для того, чтобы объяснить, сколько морковок надо положить в борщ, висит рядом с Энди Уорхолом. Куратор проекта “Швейцария + Медицина” Клавдия Йоллес сказала, что это отличная находка. Когда распалась “Медгерменевтика”, я продолжила делать такие “кулинарные” работы» (Мария Чуйкова, источник: artuzel.com).

Татьяна ЯН Чеснок. 2016

«Легкая, иногда античная, иногда акварельная с лучезарной улыбкой Таня Ян, столь мощная и яростная в работе — дерзновенная. Ее столы, рыбы, гранаты, инжир, цветы, являют собой торжественный смысл предмета… Атака на зрителя, происходящая из холста, есть восторг самой художницы от увиденного» (Ирина Старженецкая).

«Даже изображая предметы или плоды крупным планом, Татьяна Ян не утрачивает обобщенного, тяготеющего к монументальной целостности видения вещей. На этих “портретных” полотнах можно увидеть и самые простые, и довольно экзотичные плоды, написанные с неизменным чувством восхищения их природной красотой. Татьяна не приукрашивает, но старается выявить и подчеркнуть именно эстетические достоинства своих “моделей”: айвы, груши, фиги, граната, хурмы, винограда. Она включает их в свой мир...» (Андрей Толстой). В наш каталог вошел натюрморт «Чеснок». Это, конечно, не гранат и не виноград, но и в «портрете» чеснока, помещенного на золотистый фон, столь же очевидна красота и осмысленность настоящей, подлинной живописи.