«XXI век. Современное российское искусство» — XI
ARTinvestment.RU   14 апреля 2020

Представляем творчество десяти современных авторов: Дианы Воуба, Марины Зенчевой, Анны Лавровой, Сергея Максютина, Владимира Наседкина, Валерия Сахатова, Александра Сигутина, Наталии Толстой, Марии Чуйковой, Марины Шалито

В творчестве художников, которых мы сегодня представляем, абстрактное искусство занимает свое достойное место. Иногда это чистая абстракция, иногда в сочетании с фигуративными элементами или намеком на них. Абстракционизм, или беспредметное искусство, возник в начале ХХ века. Современные мастера так же, как и их предшественники век назад, воплощая на холсте свои идеи, наполняя их собственным смыслом, отказываются (полностью или частично) от реальных изображений и тем самым позволяют зрителю интерпретировать смысл каждого произведения по-своему. Они стремятся к гармонии цветовых сочетаний, геометрических форм, чтобы у зрителя возникли собственные образы и ассоциации.

Диана Воуба

«Искусство Дианы Воуба — вдохновенная импровизация. Но настоящая импровизация, на мой взгляд, возможна только на ту внутреннюю тему, которой живет художник. Только тогда эта импровизация не превращается в крикливую риторику. Здесь именно такой случай, и поэтому картины Дианы Воуба дышат подлинностью и доставляют наслаждение» (Фазиль Искандер).

«Некоторые люди способны видеть звук и слышать цвет. В науке такое восприятие музыки в виде закономерно и непроизвольно проявляющихся цветовых пятен, полос, волн, называется музыкально-цветовой синестезией. Cинестезия (synaesthesia) — это особый способ познания, который проявляется когда существует необычно тесная связь мышления и системы чувств» (Диана Воуба, vouba.com ).

«Я не учитель жизни, не философ и не мистик. Я — искатель новой красоты. Моя задача — видеть невидимое и делать это видимым для других.

Цель моего творчества — это не какой-то статичный результат, а ощущение движения в покое, попытка достижения слияния двух ритмов: мгновения созерцания ритма на картине с мгновением раскрытия ритма в реальной жизни» (Диана Воуба).

Диана Шотовна Воуба любит работать циклами. В них полнее проявляется художественное высказывание, автор как будто видит тему или мотив с разных сторон, и каждая работа цикла дополняет предыдущие и последующие, каждый цикл — это своего рода пространственный полиптих, в котором воплощается цельность авторского видения.

Диапазон интересов Дианы Воуба огромен — природа, люди, реальные предметы, понятия, символы, числа, звуки. Трудно уместить творчество этого художника в жанровые рамки. Границы направлений, в которых работает Диана Воуба, размыты. Она известна миру своими живыми, говорящими портретами, хрупкой, чувственной абстракцией, графическими импровизациями на тему космоса и вселенских образов. Позиционирует себя Диана Воуба как художник-абстракционист. Ее графика обладает некой гиперболизированной зеркальностью: в соприкосновении с книгой ее творчества читателю открываются возможности глубинного погружения внутрь себя, почти космического самосозерцания.

«Диана Воуба выражает свои эмоциональные и интуитивные переживания, связанные с понятием времени, познания себя и мира, через цвет, форму, линию и пространство, свободно манипулируя с фактурами. В непрерывном творческом процессе, балансируя на грани идеи и материи, художница создает линию, по одну сторону которой находится субъективное, а по другую — внешнее. Диана проникается достоинством и величием даже самой малой вещи на свете» (Наталья Колодзей, куратор, искусствовед, директор «Kolodzei Art Foundation», США).

Марина Зенчева

Ключевое влияние на творчество Марины Георгиевны Зенчевой оказало ее членство в студии «Новая реальность» под руководством Элия Белютина, учителями которого в свою очередь были Аристарх Лентулов и Павел Кузнецов. Тем самым художественная «родословная» Зенчевой прослеживается вплоть до первопроходцев русского авангарда, отголоски которого можно найти и в работах самой художницы.

В своих произведениях Зенчева ищет способы передать в пластической форме эмоциональное состояние и душевные порывы конкретных людей, возводимые до уровня общечеловеческих феноменов. Это стремление можно напрямую связать с идеями русских авангардистов о духовных основах жизни и экзистенциальном предназначении искусства, нуждающегося в актуальных формах выражения (artinvestment.ru).

Анна Лаврова

Анна Михайловна Лаврова также была членом студии «Новая реальность» под руководством Элия Белютина. Она была участницей практически всех выставок студийцев вплоть до конца существования «Новой реальности», включая знаменитые пароходные поездки по Волге в начале 1960-х годов. Занятия живописью Лаврова совмещала с работой в прикладном искусстве, проектируя одежду для советской текстильной промышленности и участвуя в международных выставках (в том числе в Москве, Лондоне, Нью-Йорке и Варшаве). Даже работая с масштабными формами, Лаврова создавала сбалансированные и технически выверенные композиции, наполненные драмой человеческих чувств.

Следуя «теории всеобщей контактности» Белютина, участники «Новой реальности» разрабатывали собственную систему для выражения в искусстве глубинных переживаний человека. «Пишите не то, что видите, а что при этом испытываете. Создавайте не подобие предмета, но всю сложность переживаний, которыми вы в момент работы охвачены», — эти слова Белютина наиболее точно описывают творческое кредо Анны Лавровой. (artinvestment.ru).

«Наполненное драмой человеческих чувств, передаваемых через очень личное и острое восприятие, выраженное современными авангардными художественными средствами, искусство Анны Лавровой апеллирует к мыслям и эмоциям современных людей. Ее “Дерево жизни”, хотя и измученное жестокими ветрами судьбы, является живым и теплым уголком в бесконечном мире, в котором мы мимолетно живем, а затем сливается с вечным существом» (Агнешка Доброчиньска, искусствовед).

Сергей Максютин

Если ранние произведения Сергея Владимировича Максютина наполнены сложными визуальными метафорами, иносказаниями и символами, то на этапе зрелого творчества основным жанром становится пейзаж, существующий за пределами повествовательности и конкретики. Его фрагментарные этюды — это абстрактные образы, образы стихии, вечной природы и жизни. В работах художника, кажется, отсутствуют рисунок и схема построения — картины словно сразу же написаны маслом.

Максютин избегает перспективных сокращений и разделения на планы — его интересует фрагмент, который он будто фотографирует глазом и переносит на полотно. Его внимание прежде всего концентрируется на таких странных и чудесных субстанциях и явлениях, как взаимодействие воды и неба, когда вода включает в себя небо и землю не просто как отражение, но как образ единства.

В простых сочетаниях неярких цветов художник передает живое дыхание, движение и в то же время постоянство.

Художник считает, что его работы не должны обозначаться точными координатами, они не однозначны. Даже одно произведение, кажется, изменяет свою суть, если взглянуть на него несколько раз, с небольшими перерывами. Цветовая и чувственная природа достаточно выражается даже на небольшом участке холста, который нередко можно рассматривать как полную эмоций абстракцию... Цветовое решение работ построено на сочетании чистых, природных оттенков, которые отражают чувственную, органическую природу его произведений (artinvestment.ru).

Владимир Наседкин

Владимир Никитович Наседкин считает, что художественную ценность картины определяет ритм, цветовой строй, пластика, а сюжет лишь помогает воспринять чисто художественные достоинства, свести их к единству. Универсальный язык линий и лаконичных геометрических форм восходит у художника от древних традиций Египта и Вавилона к авангардному искусству Лисицкого и Малевича. Идея плана, чертежа или кода теряет свою конкретную привязку, кристаллизуется и превращается в искусство. Интегрируя приемы и средства выразительности супрематизма, конструктивизма и минимализма и находясь в контексте культур различных традиций и языков, художник формирует свою художественно-композиционную систему (artinvestment.ru).

«В 2000 году мы с моей женой, художницей Таней Баданиной, организовали международный симпозиум в Непале и Тибете и дошли до столицы Тибета Лхасы, куда не смогли дойти ни Рерих, ни Блаватская. И здесь, во дворце Потала, где находилась резиденция Далай-ламы, я увидел древние росписи монахов, удивительным образом напоминающие живопись русских конструктивистов 1920-х годов и американских абстракционистов 1950-х. Основываясь на фотографиях фрагментов этих росписей, я и создал этот цикл как квинтэссенцию того замечательного и трудного путешествия, где мы преодолели пять перевалов, четыре из которых были более 5 000 метров высотой» (Владимир Наседкин).

Валерий Сахатов

Валерий Таганович Сахатов — художник-интуитивист. В начале 1980-х у него произошел дрейф от фигуративности к беспредметности, исчезли привязки к узнаваемой реальности и первостепенное значение приобрели композиционные структуры, колориты, фактуры.

Работы художника характеризуются лаконичностью, главное в них — это острое переживание цветовой поверхности как живописного пространства. Изобразительная плоскость обрабатывается специальной техникой письма с добавлением воска, кладкой краски мастихином, прикосновением кисти и нанесением фактуры лезвием.

Валерий Сахатов — один из немногих современных художников абстрактного направления, который, вобрав достижения мирового искусства — французский импрессионизм, фовизм, русский конструктивизм, древнерусскую иконопись и туркменский ковер, создает индивидуально-авторские «интеллектуальные» произведения (shr-khv.ru).

Александр Сигутин

Александр Васильевич Сигутин в работах 1990-х — 2000-х годов проявляет себя как последовательный приверженец эстетики постмодернизма. Это выражается в игровом и «симулятивном» характере произведений, цитатности, заимствованиях, использовании различных художественных языков ХХ века. Работы 1990-х отличаются нарочитой дидактичностью — например, серии «Сравнительные натюрморты» (1991), «Сравнительные пейзажи» (1992), «Сравнительный абстракционизм»(1993), «Образцы детских работ» (1993–1995), «Развивающие игры» (1995), «Неправильные кривые». Искусство модернизма интерпретируется Александром Сигутиным прежде всего как интеллектуальная игра взрослого человека. Серия под названием «Развивающие игры» строится на пересечении двух визуальных рядов: графической схемы детской головоломки и цветового решения голландской группы художников начала ХХ века «Де Стейл» (artinvestment.ru).

В работах начала 2000-х автор делает попытку увидеть классику модернизма сквозь призму современной культуры. Это отражается даже в названиях серий тех лет: «Апология русского авангарда» (2000), «Избранные места русского авангарда» (2000), «Супремусы» (2001).

В 2000-х пытается отразить такое новое для постсоветской России явление, как религиозный дискурс. Делает это так же отстраненно, в постмодернистском ключе, как и в работах 1990-х. Это серии: «Жизнь замечательных людей» (1998–2003), «Супремусы с житием» (2004–2006), «Византийский супрематизм» (2013), «Прориси» (2007–2018).

«Серия “Византийский супрематизм” включает в себя около двадцати работ. Поводом для создания серии послужило визуальное сходство работы Казимира Малевича “Крест” с изображениями крестов на одеждах святителей (например, Василия Великого или Григория Богослова) в византийских и русских иконах XVI века» (Александр Сигутин).

Этой серией художник был представлен в основном проекте 5-й Московской Биеннале современного искусства «Больше света!» в 2013 году в Манеже.

Наталия Толстая

Наследие авангарда прочитывается в работах московской художницы Наталии Олеговны Толстой. Подобно авангардистам, художница начала свой путь с фигуративного искусства, но по мере творческого развития Наталия Толстая отходит от реалистического направления и углубляется в исследование возможностей формы и цвета. Идя по стопам кубистов и дадаистов, художница придерживается коллажного принципа, дополняя холсты различными элементами: фрагментами тканей и фотоснимками, металлическими пластинами, нитями и проволокой. Они оживляют плоскостное изображение и становятся «говорящими» деталями — своеобразными знаками и иллюзорными уловками. Именно они позволяют художнице варьировать пластическое пространство, добавлять объём и осязаемость своим произведениям.

Наталия Толстая раскрывает сложные визуальные образы, выражающие художественную эстетику XXI века. Строгость линий и форм ее полотен соседствует с активными монохромными цветовыми сочетаниями и минимализмом изобразительной пластики, благодаря которому произведения приобретают монументальный, величественный характер. С помощью намеренной геометризации, многогранных образов и таинственных символов художница словно играет с подсознанием зрителя, подталкивая его к рефлексиям и философским рассуждениям (artinvestment.ru).

Художник смотрит на мир открыто: пространство картин наполнено яркими красками. «Сейчас меня интересует в живописи сочетание однородных цветов: белое на белом, красное на красном или контрастных — белое и черное, красное и зеленое». Тяга к звучному киноварному цвету идет от новгородской иконы с ее особым светоносным цветовым строем. <…> Наталья Толстая надеется, что ее работы «смогут освободить зрителя от негативных эмоций и привнести в его жизнь чуточку оптимизма» (artpanorama.su).

Мария Чуйкова

Свой «кулинарный» проект художник Мария Михайловна Чуйкова начала в 1992 году в Цюрихе, приготовив в выставочном пространстве одной из швейцарских галерей обед, составленный из блюд традиционной кухни народов только что развалившегося СССР.

«Я в то время практически не говорила по-английски, но многие спрашивали у меня рецепты, поэтому я их рисовала. Потом, когда я пришла к одной известной галеристке в гости, то увидела, что вот этот мой небрежный набросок, который нужен был только для того, чтобы объяснить, сколько морковок надо положить в борщ, висит рядом с Энди Уорхолом. Куратор проекта “Швейцария + Медицина” Клавдия Йоллес сказала, что это отличная находка. Когда распалась “Медгерменевтика”, я продолжила делать такие “кулинарные” работы» (Мария Чуйкова, artuzel.com).

С тех пор «читающая домохозяйка» Мария Чуйкова не скрывает от зрителя секреты своей «кухни», чередуя карандаши и краски, которыми она «пишет» рецепты яств и запечатлевает полеты героев «небесной кулинарии», с натуральными продуктами — морковью и картошкой, луком и чем-нибудь экзотическим, вроде батата. Акт восприятия произведения превращается в натуральный процесс поглощения, пища духовная оборачивается материальной.

Помимо создания съедобных произведений и сопутствующего ему угощения зрителей, художник Чуйкова занята «уборкой», расширяя понятие освобождаемого от мусора конкретного физического пространства до пространства ментального, гносеологического, социального (ncca.ru).

В каждом отдельном проекте Мария Чуйкова раскрывает те или иные гуманитарные аспекты своей художественной деятельности: социальный, философский, политический. Часто она обращается к теме «престижных и не престижных профессий — или занятий человека» в сопоставлении труда уборщицы, повара, домохозяйки с работой художника, музыканта, скульптора и поэта в совместных перформансах.

Мария Шалито

«Задача создания пространства по сей день остается главной в каждой моей работе. Когда-то моим учителем стал добровольный затвор в мастерской, где я работала в уединении годами, с благоговением перелистывая альбомы художников Возрождения, собранные моим отцом — архитектором. Потребность расслышать себя была первостепенной моей задачей в начале творческого пути, столь же важной она остается и сейчас. <Потребность> чувствовать, слышать во время работы как бы все сразу, целиком, заставляет меня снова и снова искать средства выражения. Работы остаются как бы незавершенными, и это хорошо, потому что я не делаю картину, а просто, рисуя, не умираю» (Мария Шалито).

Марию Андреевну Шалито как наследницу метафизического направления в живописи увлекают магические знаки и таинственные смыслы, скрытые метафоры и иносказания. В творчестве художница отказывается от традиционных толкований и вещественности. Ее работы наполнены мистическим звучанием, магией отчужденного и застылого мира, пустынного пространства и аскетизма. Мир Марии Шалито подобен сну, в котором один за другим возникают созданные ею образы, завораживающие неподвижной красотой и застывающие в воздухе. Несмотря на изображение реальных, повседневных вещей, художница выходит за рамки общепринятой логики и погружается в мир ирреальности, наполненный символическими смыслами и реминисценциями, населенный вещами и одинокими людьми, которые замирают на ее холстах, подобно статуям. Акварельная, дымчатая манера письма и преимущественно холодная, серебристая цветовая гамма передают настроение покоя и отчужденности, свойственное миру ее работ.

Работы этих художников можно приобрести на XI аукционе «XXI век. Современное российское искусство».