Главный редактор AI Денис Белькевич побывал на первой из крупнейших ярмарок современного искусства, открывшейся после снятия карантина

• Ева ЮШКЕВИЧ Untitled (after Elisabeth Vigée Le Brun). 2020
  Холст, масло. 160 × 120
  Права: Gagosian
  Источник: galleriesnow.net

В январе 2021 года, когда планы тотальной вакцинации в мире были едва выполнены на 10 %, а Art Basel подтвердил отмену физической ярмарки в Гонконге и перенос «Базеля в Базеле» с июня на сентябрь, лондонская топ-ярмарка Frieze удивила многих твердым решением проводить майский выпуск в Нью-Йорке. На этом фоне новости о скором открытии Art Dubai (март, состоялась) и Contemporary Istanbul (май, перенесена ввиду карантина в стране) отошли на второй план и существенно снизили количество собиравших чемоданы в ОАЭ и Турцию: при всем уважении к смелым игрокам среднего класса, Frieze — один из трех бриллиантов в ярмарочном созвездии, наряду с Art Basel и TEFAF.

Итак, в ожидании осенней Frieze в Лондоне руководство ярмарки закинуло пробный шар в нью-йоркскую лузу. Читатели AI помнят, что по итогам 2020 года именно арт-ярмарки оказались главными неудачниками карантинного сезона: основным источником их дохода было предоставление в аренду площадей, но они не смогли перейти к работе в закрытом режиме — в отличие от галерей торговать им оказалось попросту нечем. А вот переход к онлайн-экспонированию у ярмарок искусства вышел из рук вон плохо: по степени визуализации они ничем не отличались от незамысловатых интернет-площадок галерей (своих бывших клиентов), с которыми в кои-то веки вступили в серьезную конкуренцию. Словом, потеря основного двигателя, определявшего поведение покупателей на ярмарках, — не прекращающегося в течение нескольких дней живого общения под аккомпанемент развлекательных программ — увела ярмарочный бизнес в тень. Соответственно, перед Frieze стояла двойная задача: не только провести первое громкое посткарантинное физическое событие, но и доказать, что покупательский азарт не угас в стенах виртуальных кабинетов.

Для начала Frieze радикально сменила локацию. Привычное для последних лет место проведения ярмарки на острове Рандалс в пределах Нью-Йорка было решено перенести в самое модное место Манхеттена — новый финансово-торговый район Hudson Yards, который окончательно освободили от строительных лесов еще год назад да употребить не успели. Здание с выезжающим на рельсах козырьком Bloomberg Building, которое приняло ярмарку с 4 по 9 мая, уже успело получить неофициальное название The Shed (с англ. — сарай) и призвано впредь служить центром искусств. Рядом с ним, к слову, расположено другое культовое сооружение — временно закрытый 46-метровый арт-объект The Vessel (с англ. — судно), с которого в карантин повадились прыгать доведенные до отчаяния люди. Теперь власти города решают: либо обнести Instagram-символ Нью-Йорка металлической сеткой, добавив туристическим фотографиям лишние «клеточки» — либо оставить людям право на выбор, о котором так много говорят в других сферах сегодняшней жизни.

Вторым новшеством Frieze образца 2021 года стала демократизация коллекционеров: бесплатный доступ на ярмарку предоставили «самым-самым» из покупателей (по большей части — по спискам, представленным галереями-участницами), остальным многолетним VIP-гостям было предложено «помочь» ярмарке, приобретя билет стоимостью от $100 до $250 (в зависимости от даты посещения), либо стать другом Frieze на год за $1250. Последняя опция выглядела немного странно, учитывая туманные перспективы проведения следующих ярмарок в Лос-Анджелесе и Лондоне. Однако коллекционеры в общей массе восприняли новый ценник как повод поддержать арт-ярмарку (и статус рынка современного искусства в целом) и выкупили билеты сразу же после появления таковых в Сети. Самих билетов, кстати, было выпущено мало, учитывая карантинные ограничения по заполняемости: обычный поток желающих посетить Frieze был сокращен в 4 раза! Заходить на ярмарку предлагалось строго по указанному в билетах времени (каждые 15 минут), плюс для прохода необходимо было предварительно загрузить на сайт Frieze справку о вакцинации, либо сделанный накануне тест с отрицательным COVID-результатом. Словом, те, кто привык попадать на подобные арт-события по бесконечной VIP-квоте либо в среднем за $25, в новых реалиях должны были выложить минимум в четыре раза больше за билет и озаботиться тестом (в большинстве случаев — платным). Неожиданностью стало и ограниченное время посещения ярмарки — всего 2 часа, что привело в замешательство посетителей, за долгие годы арт-ярмарок наловчившихся растягивать бокал игристого на полдня, сидя в лаунже в ожидании ценных человеко-контактов.

Поход на ярмарку постараемся воспроизвести в режиме реального времени, представив, что перед нами — трехмерная игра-бродилка. Итак, что мы видим, приближаясь к первой топ-ярмарке 2021 года? Никакого ажиотажа, свойственного Messeplatz в Базеле или Convention Center в Майами-Бич: прохожие словно не подозревают, что за алюминиевой обшивкой The Shed проходит предмет гордости купивших заветный билет и одновременно — предмет зависти не сумевших туда попасть. Проходим VIP-вход, где скучающие охранники показывают направление посетителям с билетами, но чаще — помогают разобраться с приложением Acute Art, через которое можно увидеть скульптуру KAWS в режиме дополненной реальности. Кто из организаторов и зачем поставил электронную метку именно возле VIP-входа (по определению режимного места, требующего повышенного внимания), остается загадкой. Огибая здание, проходим к двум очередям (для пришедших «чуть пораньше» и «чуть попозже» — а где «ко времени»?). Далее следует череда из пяти проверок через каждые 10 метров: теста на коронавирус, текущей температуры, паспорта, билета и личных вещей. Поднимаясь на первом эскалаторе, видим тоскливые лица девушек в билетных кассах: билеты-то проданы, но сидеть по профсоюзным нормам все равно надо.

В пятиэтажном (не считая входной группы в цоколе) здании The Shed организаторы расположили 66 галерей (обычно для Frieze — от 150) на четырех уровнях, а верхний зал принял VIP-лаунж. Первое откровение: лаунж абсолютно пустой! Стоящие по стойке «смирно» официанты на стенде Ruinart (многолетнего партнера крупных ярмарок) предлагают тут же приобрести бокал игристого, но выпить его на месте не получится — только аккуратно, сняв маску, в укромном уголочке (к слову, ношение маски — обязательное условие на ярмарке для посетителей и галеристов). В том же уголочке можно быстро перекусить без маски, чем явно пользуются несколько ведущих переговоры дилеров с телефоном в одной руке и хот-догом — в другой. Спускаемся на четвертый этаж, где находим первые галереи. По статусу они — самые молодые из «средних», по этой же причине загнаны на самый верхний из торговых этажей. В павильонах развешено свежее, не кочующее со стенда на стенд искусство — но нет посетителей. Чуть оживленнее на третьем и втором этажах — хотя уровень галерей (в отличие от цены за павильон) не повысился. Видим несколько персональных проектов — стендов одного художника, формата, который Frieze, первой из топ-ярмарок, ввела в обиход в середине 2010-х в Лондоне. Много сюрреализма. «Женской» и расовой темы визуально практически нет — зато много художников, представляющих различные гендерные и этнические группы. Но это становится очевидно, только если смотреть подписи: еще 5 лет назад техническое исполнение выдавало различные географические школы, теперь нет. Крепкое искусство среднего класса по средней цене.

Спускаясь на первый этаж к топ-галереям, ловишь себя на мысли: в Лондоне или Майами, где все участники расположены на одном уровне, присутствует чуть больше финансовой справедливости — в Нью-Йорке грузчики рассчитывают стоимость исходя из этажности здания, и Frieze с ее пятью этажами обрекает молодые галереи под потолком The Shed на дополнительные расходы. Тогда как расположенные на первом этаже Гагосян и компания в теории платят меньше (правда, и завозят искусство в совершенно других объемах). Итак, на первом этаже расположились 20 галерей, словно подтверждая мнение о том, что за проведенный в карантине год шести главным топ-дилерам прошлось немного подвинуться. Здесь налицо и скопление народа, и (наконец) естественный солнечный свет, пробивающийся через атриум. Словом — жизнь в прямом и давно ожидаемом смысле этого слова. Набор художников, представленных крупными продавцами, по сути, совпадает с открытиями сезона-2020 и одновременно — с героями нашей рубрики «Современные художники в кризис». Из признанных — Уильям Кентридж, Джордж Кондо, Георг Базелиц, из молодых — Рашид Джонсон, Дана Шутц, Эрнан Бас. Наибольший интерес вызывает, естественно, «польская находка» Ларри Гагосяна — 36-летняя художница Ева Юшкевич из Гданьска, получившая под конец 2020 года контракт с ведущей мировой галереей и персональную выставку в Нью-Йорке. Сюрреалистичные фигуративные портреты женщин с закрытыми лицами, переосмысливающие эстетику рококо с нотками Джузеппе Арчимбольдо, были раскуплены еще до открытия Frieze, а теперь просто «дозревают» в своей капитализации на стендах. Таким образом, Gagosian перехватила «женскую инициативу» у основного конкурента David Zwirner, чья протеже Дана Шутц должна была стать главным событием ярмарки (забегая вперед — ее тоже продали подчистую).

Что характерно: топ-галереи, концептуально представленные одним-двумя художниками, пользуются намного большим зрительским интересом. Тем временем рядом в павильоне скучают представители Perrotin — у них аж семеро авторов и сам павильон похож на аляповатый музей. А в музеи, как известно, сегодня не ходят. Зато ходят на образовательные программы, чего небезосновательно посетители ждали и от Frieze — но в результате получили лишь онлайн-лекции по промо-кодам, исключающие живое общение и знакомство со спикерами (интересно, их вообще кто-либо слушал?).

Заканчиваем с топ-галереями и хотим узнать, куда еще можно пойти. Единственный эскалатор со «статусного» этажа ведет посетителей вниз, где их ожидает бутылка минеральной воды и табличка, сообщающая, что вернуться на ярмарку уже невозможно. Почему было не установить табличку до эскалатора, а не после — видимо, нужно спросить у того же человека, который размещал виртуальную скульптуру KAWS’а на VIP-входе. Не особо расстроившись, выходим наружу — и видим бурлящую за уличными столиками жизнь: судя по обилию подарочных бутылок с минеральной водой, здесь собрались как раз те, кто «случайно вышел». «Вот же готовый VIP-лаунж! И почему было не объединить душно-масочную ярмарку с теплой майской улицей?» — как позже оказалось, подобные мысли посетили не только нас.

Перейдем к цифрам, обнародованным по окончании Frieze галеристами, добавив для сравнения текущие аукционные результаты художников. Вот лишь некоторые из самых громких продаж ярмарки (за одну работу):

· Джордж Кондо, $800 тыс., галерея Hauser & Wirth (аукционный рекорд — $5,81 млн, 2020);

· Рашид Джонсон, $750 тыс., галерея Hauser & Wirth ($950 тыс., 2019);

· Гюнтер Фёрг, $560 тыс., галерея Hauser & Wirth ($1,43 млн, 2020);

· Дана Шутц, от $500 тыс. до $1 млн, галерея David Zwirner ($5,35 млн, 2020);

· Томас Хаусиго, $375 тыс., галерея Xavier Hufkens ($370 тыс., 2019);

· Эрнан Бас, $350 тыс., галерея Lehmann Maupin ($280 тыс., 2021).

Итого из шести самых крупных (из обнародованных) продаж современных художников две сделки на Frieze 2021 превосходят текущие аукционные рекорды авторов работ (интересно, что в обоих случаях речь идет о скульптуре). При этом сами рекордные продажи всех шести художников состоялись не в дремучих 2000-х имени «Херста-Кунса», а в последние три года.

Галеристы довольны: современное искусство по-прежнему актуально и его ярмарочные цены соответствуют аукционным (по определению более высоким) рекордам 2019–2021 годов. Безудержной радостью по поводу сверхуспешной (для галерей) ярмарки (возможно, хоть это и не звучит, в большой степени по поводу того, что ярмарка вообще состоялась, то есть жизнь налаживается) окрашены и публикации в большинстве арт-изданий, вышедших на следующий день после окончания Frieze. Отношение AI к итогам ярмарки более сдержанно. Многие инсайдеры рынка искусства по окончании события высказали нашей редакции общее мнение: «Любая отложенная ярмарка лучше ярмарки без возможности полноценного общения». По сути, мы стали свидетелями продажи художников, о которых говорили весь 2020 год, еще до самой ярмарки. Нужно ли было для этого снимать статусный «сарай»? Безусловно! Поскольку только такими «вкраплениями» физической активности мы сможем расшевелить рынок, переместившийся с живых площадок на телемосты и в мобильные приложения — и по пути на треть утративший желание покупать. А еще только так мы научим самих себя, что доступ к искусству по цене ланча на двоих в центре Нью-Йорка — это нормально, цена адекватна событию без скидок на пандемию.

Правда о том, кто, что и за сколько продал, как водится, всегда будет скрыта, как скрыты вуалью женские образы на портретах Евы Юшкевич. При этом, искренне поздравляя организаторов, хочется напомнить им, что ярмарка в первую очередь проводится не для дилеров, а для коллекционеров — а многим из них, как мы помним, вместо комфортного и результативного общения на стендах досталась бутылка минеральной воды и эскалатор в один конец.

Денис Белькевич, AI