Автор AI Зина Фанделина побывала на главной ярмарке современного искусства, закрывающей нынешний арт-сезон

•  
  Иллюстрация создана ИИ-моделью DALL-E 3 по запросу ARTinvestment.RU

Приобщение Флориды к искусству началось задолго до «Базеля»: в 1983 году дуэт художников Кристо и Жан-Клод «обернули» 11 близлежащих островов в розовую полипропиленовую пленку, сделав панораму города частью экологического арт-проекта. А c 1991 до 2002 года для майамцев существовала лишь одна ярмарка — Art Miami. Затем «некие швейцарцы» попросили ее основателей помочь с организацией пробной ярмарки Art Basel в Майами-Бич, и после первого успешного сезона пути заказчиков с исполнителями, как водится, разошлись. Art Basel оккупировала пляжную часть мегаполиса, Art Miami вернулась в небоскребно-финансовый район. Первая ярмарка традиционно установила высокую планку кураторского отбора для галерей, вторая вынуждена была собирать остатки — в основном из эмигрантской латиноамериканской среды. Аудитории обеих ярмарок сформировались сами собой: Art Basel притягивала международных коллекционеров, Art Miami — местных латиноамериканских покупателей. Не пересекаясь между собой, посетители обеих ярмарок были уверены, что посещают главное художественное событие года. Одни из них бесспорно были правы.

Следующие десятилетия лишь усилили пропасть между ярмарками: к снобизму местной аудитории, принципиально не посещавшей Art Basel, добавились многочасовые пробки на мостах через залив — делающие посещение обоих событий в один день логистически невозможным. Кроме того, обе ярмарки обросли «сателлитами», что окончательно сняло вопрос о целесообразности посещения конкурентов: каждой аудитории доставалось по 5–6 ярмарок, что было предостаточно. Справедливости ради напомним имена основных игроков: сателлитами Art Basel на пляжах Майами-Бич являются Untitled, SCOPE, Inc, Aqua и до недавнего времени — очень крепкая ярмарка Pulse. Art Miami оказалась окружена соседями в лице NADA, Red Dot, Spectrum и собственной дочерней ярмарки Context (из которой лишь NADA была «кураторской», прочие работали по принципу «плати и выставляйся»). Как итог — по одну сторону моста в декабре устанавливалась международная мода на несколько сезонов вперед; по другую — испаноговорящие посетители были уверены, что акулу в аквариуме заставил замереть один мексиканский художник, а другой (колумбийский или панамский) — свернул из аллюминиевых воздушных шаров занятную цветную собачку. И главное, и то и другое доступно — каких-то пару тысяч долларов!

После пандемии «майамская» Art Basel никак не могла расправить крылья: то коллекционеры не спешили выходить из карантина навстречу физическим ярмаркам, то материнская компания MCH Group открыла Art Basel в Париже за шесть недель до Майами, ослабив поток европейских коллекционеров в США. В 2023 году американские коллекционеры воздерживались от публичных (а ярмарка — почти что аукционные торги, все покупки как на ладони) трат уже по другим причинам: стартовала президентская гонка, и избалованных лишними деньгами коллекционеров политические партии мгновенно склоняли к донорству. Словом, декабрь 2024 года был призван наконец-то показать, чего стоит Art Basel Miami Beach и куда движется международный арт-рынок.

Что же мы в итоге увидели? Открывшись в двадцать второй раз, крупнейшая ярмарка современности представила 286 галерей из 38 стран. Для любителей сравнений уточним: в 2023-м галерей было 277, стран — 33. За изменением этих цифр скрывается не геополитика, а логистика: расширение географии обеспечили галереи из стран Латинской и Центральной Америки, часть которых ярмарка увела с… правильно: Art Miami (вместе с покупателями, естественно).

Интересно, что повышение в статусе латиноамериканские галереи ничуть не смутило: галеристы громко перекликались между собой поверх голов посетителей, ходили друг к другу в гости и непривычно для «Базеля» широко улыбались. Раскрепощенность (или вседозволенность — учитывая кураторский отбор?) сказалась и на представленном искусстве: сразу две аргентинские галереи представили портреты Адольфа Гитлера. Напомним, что данный персонаж запрещен к продаже на Sotheby’s и Christie’s (и на аукционе AI, кстати, тоже) в любом иллюстративном варианте — видимо, до Art Basel данная директива здравого смысла еще не дошла. А возможно, все куда хуже и речь идет о смене вектора международной политики в сторону возрождения ультраправых движений; в пользу этой версии может говорить одновременное увеличение количества итальянских галерей, экспонирующих последователей метафизики середины 1910-х, но в цветовых тонах начала 1940-х. На этом фоне представителей «новой волны» современного африканского искусства было крайне мало: не проданная в итоге живопись Амоако Боафо (1984) на стенде Roberts Projects, да свисающий текстиль Сэма Гиллиама (1933–2022) в павильоне Pace, ушедший за $1 млн.

Первые дни (и даже часы) показали хорошую для 2024 года активность: по сообщениям СМИ, коллекционеры покупали много, не особо торгуясь. По личным наблюдениям и беседам с галеристами, заявок на приобретение посетители оставляли больше обычного; покупали — меньше. Подумалось: неужто тянут до инаугурации? Как оказалось по итогу ярмарки, таки да: по окончании Art Basel Miami Beach 2024 галереи сообщили о 683 продажах на общую сумму $134 млн. Данную сумму следует как минимум удвоить (вы же не верите, что каждая галерея продала в среднем всего по 2 работы — при этом не единожды сменив экспозицию на стенде?); к тому же в результатах не фигурируют продажи Gagosian минимум на $20 млн — но это все равно мало в сравнении с лучшими годами Art Basel, когда из выставленного искусства на $2 млрд треть уходила еще до открытия, а бóльшая половина из оставшегося — на самой ярмарке.

• 

Другая причина, по которой итоговые цифры продаж выглядят блекло, — совсем небольшое количество работ с «космическими» ценами. Самой дорогой выставленной работой ярмарки стала живопись Пабло Пикассо за $30 млн от Acquavella Galleries. Таким нехитрым образом галерея напомнила, что ее рано вычеркивать из топ-8 мировых дилеров; но одновременно немало навредила и себе, и Art Basel: по окончании ярмарки заявленная живопись покупателя не нашла. Неудачу вроде бы потерпела и расположенная напротив Helly Nahmad Gallery: с одной стороны, представленный на ее стенде диптих Герхарда Рихтера (1932) за $27 млн не только остался на своем месте, но и оказался ранее приобретенным по гарантии на Sotheby’s в 2022 году за $26 млн (а до того, в 2012-м, — за $12 млн). С другой — неудачей скорее можно было бы считать сегодняшнюю продажу за $27 млн с учетом комиссий. А вот при наличии у владельца терпения в течение 5–8 лет, можно переиграть историю и извлечь из инвестиции финансовую выгоду.

Из любопытного: если раньше для подогрева покупательского интереса галереи размещали скульптуру своих авторов вблизи ярмарки (а на Art Basel предлагали коммерческие мини-варианты их работ) — мы помним примеры KAWS или Уго Рондиноне, — то сегодня основным «дополнительным» двигателем продаж стали альбомы. Так, издательство TASCHEN к открытию ярмарки выпустило сразу два альбома фаворита Gagosian Альберта Оэлена и предложило их в своем фирменном магазине за $250 и $2,5 тыс. (с подписью автора). Сработало: большеформатная живопись Оэлена за $1,4 млн ушла в первые дни (и ее сразу же заменили на другую, еще бóльшего размера).

Главное наблюдение ярмарки: работ, которые были бы замечены на предыдущих «Базелях» в 2024 году (Гонконг, собственно Базель и Париж), оказалось крайне мало. При этом новых знаковых авторов (за исключением упомянутых латиноамериканцев и итальянцев) не добавилось. В результате среди самых крупных продаж ярмарки фигурировали сплошь знакомые лица — причем, как среди авторов, так и галерей:

· $4,8 млн: Дэвид Хэммонс, живопись (Hauser & Wirth);

· $4,5 млн: Ричард Принс, живопись (Gladstone Gallery)

· $3,5 млн: Яёи Кусама, живопись (David Zwirner)

· $2,7 млн: Георг Базелиц, живопись (Thaddaeus Ropac)

· $2,5 млн: Джордж Кондо, живопись (Hauser & Wirth)

· $2,3 млн: Роберт Раушенберг, живопись (Thaddaeus Ropac)

· $2,0 млн: Кит Харинг, живопись (Gladstone Gallery).

Как видим, скульптуры среди самых дорогих работ не наблюдалось. Впрочем, по-настоящему знаковая скульптура на Art Basel была представлена лишь одна — зато какая! Фигура «Чужого» от Ханса Рудольфа Гигера (автора оригинального дизайна к серии культовых фильмов) цюрихской галереи Mai 36 была, пожалуй, наиболее фотографируемым объектом на ярмарке. Не менее симптоматично было слышать в толпе: «Кто, кто автор? Кунс? Херст? Мураками?» В итоге работа «неизвестного скульптора», на концептах которого учились и Кунс, и Херст, и Мураками, была продана за $1 млн.

От «чистого» искусства — к технологиям, позволяющим его продавать. В 2023 году ярмарка выпустила сразу два программных продукта для коллекционеров: обновленную версию приложения Art Basel для смартфонов, и программу Access (с англ. — доступ), разработанную своей дочерней компанией Arcual. Пользователи путались между функционалами обоих приложений и в результате полноценно не использовали ни одно из них (что в итоге стоило должности главе Arcual). В 2024 году обе технологии и три бренда объединили в один продукт — им логично осталось приложение Art Basel, предустановленное на десятках тысяч смартфонов. Правда, в этом сезоне электронные билеты на ярмарку больше не использовали технологию распознавания лиц посетителей; организаторы вернулись к традиционным QR-кодам — после многочисленных пробок на входе, когда камеры смартфонов отказывались признавать своих владельцев, особенно в утренние часы.

К слову, о посетителях: мы не случайно упомянули Art Miami в начале статьи — значительная часть аудитории нынешнего Art Basel впервые пересекла мост между двумя ярмарками и посетила «швейцарский вариант». Эти люди отчетливо узнавались в толпе — как правило, пришедшие семьями в количестве более пяти человек, немного щурящиеся с непривычки от искусственного освещения ярмарки. Последнее понятно: Art Basel Miami Beach остается одной из немногих ярмарок в мире, проводимых в полностью закрытых, лишенных дневного света павильонах. И в этом отношении, и смелая на эксперименты Untitled, и ультра-коммерческая SCOPE, и даже вторичная Art Miami выигрывают — в их светлых шатрах без нагрузки на зрение можно провести куда больше времени (другое дело, что смотреть так долго не на что). Интересно, учтут ли данный факт устроители Art Basel при следующей реконструкции Convention Center, и появится ли там стеклянная крыша?

Другое дело, что главный противник «Базеля» на ближайшие годы — не темный потолок, и не Париж — а… город под названием Остин в штате Техас. Сегодня там зафиксирована небывалая бизнес-активность и туда стекаются американские капиталы; именно Остин считается неофициальной столицей республиканского Техаса (официальная столица — Даллас — как ни странно, за демократов); наконец, в Остине с 2025 года будет проводиться «вторая после Базеля» арт-ярмарка Untitled — а эти ребята держат нос по ветру не хуже швейцарцев.

И если Техас и вправду составит ощутимую конкуренцию Флориде, то у MCH Group не останется выбора, кроме как купить Art Miami в пару к Art Basel и противопоставить коллекционерам-нефтепромышленникам из Остина начинающих коллекционеров-девелоперов из Майами. Пусть для начала и придется научить их отличать Кунса от Гигера.

Зина Фандéлина, AI