Из стана арт-дилеров и коллекционеров, участвовавших в ярмарке Frieze и недавних лондонских аукционах, приходят противоречивые вести. Но все сходятся во мнении, что арт-рынок все же может выстоять, несмотря на то, что финансовый кризис нанес по нему удар

«Рынок современного искусства наконец-то протрезвел». Именно эта мысль проходит красной нитью сквозь все статьи, рассказывающие о недавно закончившейся в Лондоне арт-ярмарке Frieze и о приуроченных к ней аукционах Sotheby’s, Phillips de Pury и Christie’s. В последние несколько лет цены на произведения современного искусства росли бешеными темпами, и на заре финансового кризиса эксперты стали говорить о том, что пузырь должен скоро лопнуть. Но, несмотря на прогрессирующую болезнь мировой экономики, произведения знаменитых художников продолжали бить ценовые рекорды. Стоит только вспомнить майские и июньские аукционы, на которых цены на работы Фрэнсиса Бэкона (Francis Bacon), Лусиена Фрейда (Lucian Freud) и Джеффа Кунса (Jeff Koons) достигали невиданных сумм. Апофеозом стал соло-аукцион Дэмиена Херста (Damien Hirst), прошедший с огромным успехом аккурат в тот день, когда банк Lehman Brothers объявил о своем банкротстве, положив начало форменной панике на мировых рынках. Но вскоре после персональных торгов Херста прошли несколько неудачных аукционов (вспомните торги произведениями уличных художников Lyon & Turnbull’s или гонконгские торги Sotheby’s), которые заставили аналитиков сомневаться в том, что арт-рынок будет покорять новые вершины и дальше.

Наконец, пришли «черные выходные». 17 октября в Лондоне состоялся аукцион Sotheby’s, принесший 22 миллиона фунтов при эстимейте 30–42 миллиона. 27 процентов лотов остались непроданными, а самые дорогие работы ушли за суммы, не дотянувшие до нижних границ эстимейтов. Участники арт-рынка взволновались: итоги аукциона, конечно, были не самыми лучшими, но все-таки это была далеко не катастрофа, могло бы быть и хуже. Хуже стало на следующий день: в субботу 18 октября прошли торги Phillips de Pury, ставшие одним из самых больших провалов этого года. Организаторы надеялись на 18–20 миллионов фунтов, но выручить удалось всего 5. Топ-лот аукциона, огромная скульптура Tongari-kun Такаси Мураками (Takashi Murakami), покупателя не нашел. «Я, конечно же, ожидал, что будет лучше, — мрачно говорит глава отдела современного искусства Phillips Майкл МакГиннис (Michael McGinnis). — Я думаю, что все дело в настроении [покупателей. — Ред.], и более плохое настроение, чем сейчас, сложно представить. Я на этом рынке уже 15 лет, и никогда такого раньше не видел». Эксперт журнала Art + Auction Джадд Талли (Judd Tully) назвал торги Phillips «мясорубкой». 19 октября состоялся аукцион Christie’s, самый крупный из всех троих. На нем, по свидетельствам очевидцев, царило похоронное настроение. Конечно же, это не замедлило сказаться на результатах торгов: один из главных лотов, «Портрет Генриэтты Мораэс» Бэкона не нашел покупателя, а самая дорогая картина, «Пространственная концепция. Конец Бога» Лучио Фонтаны (Lucio Fontana), ушла по цене, не достигшей нижнего эстимейта. Аукцион принес 31,9 миллиона долларов вместо ожидаемых 57–75 миллионов.

Как пишет Джадд Талли, главной причиной относительного успеха Sotheby’s на фоне провальных Phillips и Christie’s является то, что устроители первого аукциона, договорившись с продавцами работ, в срочном порядке уменьшили низшие отправные цены. «Портрет Генриэтты Мораэс» мог бы быть продан — лондонский дилер Айвор Брака (Ivor Braka) предлагал за него некую сумму, но эта сумма была ниже отправной цены (4 миллиона), поэтому картина осталась у владельца. Надежды на то, что придут Абрамович и катарские шейхи и всех спасут, купив картины по завышенным ценам, не оправдались.

Один из дилеров, пришедших на аукцион Phillips, сказал в интервью BBC, что год назад люди покупали без всяких вопросов, но сейчас все не так. «Наверное, проблема была в том, что у дилеров плохо идут дела на Frieze, и они не захотели тратить деньги здесь». Однако на ярмарке, которая завершилась в воскресенье 19 октября, дела шли совсем не так плохо, как казалось на первый взгляд. Основная тенденция, подмеченная специалистами: неудачи сопутствуют прежде всего тем, кто продает работы художников, цены на которые спекулятивно выросли сверх всяких пределов. А вот творения не очень известных художников расходятся весьма неплохо.

Конечно же, многие из знаменитых коллекционеров произведений искусства не приехали в этом году на Frieze. А те, кто все-таки появился на лондонской ярмарке, не спешили сразу расставаться с деньгами. Нью-йоркский дилер Мэриэнн Боски (Marianne Boesky), участвовавшая во Frieze, говорит, что покупатели очень расстроены финансовым кризисом. «Люди покупают, но они делают это медленно и не бросаются на вещи», — замечает она. Среди произведений искусства, проданных Боски, — небольшая картина Барнаби Фернеса (Barnaby Furnas) за 50 тысяч долларов и инсталляция Уильяма Дж. О’Брайена (William J. O’Brien) за 12,5 тысячи. На более дорогие работы — картины Лайзы Юскавейдж (Lisa Yuskavage) и Такаси Мураками, продаваемые за 400 тысяч и 1,8 миллиона соответственно, — покупателей найти было гораздо сложнее.

Ярмарку посетили такие «звездные» коллекционеры, как Роман Абрамович и Дарья Жукова, а также актриса Гвинет Пэлтроу (Gwyneth Paltrow) и певец Джордж Майкл (George Michael). Но покупать произведения искусства они не торопились. Многие посетители ярмарки говорят, что тем, кто устанавливает цены на искусство, пора приспосабливаться к новым экономическим реалиям. Лондонский коллекционер Амир Шариат (Amir Shariat), который работает арт-консультантом у различных хедж-фондов, говорит о том, что цены слишком завышенные. «Можно купить целую компанию по цене искусства!» — отмечает он. На Frieze он решил ничего не покупать. Московские коллекционеры Сардор и Лида Мирзажановы, тоже посетившие ярмарку, засматривались на работу Тереситы Фернандес (Teresita Fernandez), выставленную на стенде галереи Lehmann Maupin, но, увидев цену — 180 тысяч долларов, решили отказаться от покупки. «Все, что нам нравилось, продавалось по ценам, превышающим адекватные, особенно в условиях нынешней экономической ситуации», — говорит Лида Мирзажанова. Некоторые дилеры, учтя «пожелания публики», снизили цены на предлагаемые произведения искусства. Например, галерея White Cube продавала картину модного англо-индийского художника Ракиба Шоу (Raqib Shaw) за 575 тысяч фунтов, а ведь в июне на ярмарке Art Basel она запросила за похожую работу 750 тысяч.

Одним из самых успешных художников на выставке стал шотландец Джим Лэмби (Jim Lambie), чьи произведения стоили не дороже 50 тысяч фунтов. Покупателей привлекали недорогие работы известных авторов, таких как Грейсон Перри (Grayson Perry) и Идрис Хан (Idris Khan). Скульптуры молодого художника из Лос-Анджелеса Стерлинга Руби (Sterling Ruby) тоже расходились хорошо: одна была продана нью-йоркской галереей Metro Pictures за 150 тысяч долларов, другая, представленная берлинской Sprüth Magers Gallery, принесла 135 тысяч. Фотографии Сергея Браткова, выставленные на продажу московской галереей «Риджина», продавались весьма неплохо, хотя коллекционеры требовали скидок. «Они хотели, чтобы цены были не в евро, а в долларах, — рассказывает владелец галереи Владимир Овчаренко. — Это 35-процентная скидка».

На «ярмарке-спутнике» Zoo Art Fair произведения, цена которых не превышала 50 тысяч, расходились весьма успешно. На Zoo пришли кураторы из нью-йоркского Музея современного искусства и галереи Тейт Модерн. Директор лондонской галереи Paradise Row Ник Хэкуорт (Nick Hackworth) говорит, что для некоторых участников эта ярмарка оказалась очень успешной. Его галерея в течение получаса продала четыре работы русского художника Гоши Острецова по 13 тысяч фунтов каждая. «Многие крупные коллекционеры, которые обычно интересуются произведениями очень известных художников, приходили к нам смотреть на [работы. — Ред.] новых, интересных молодых художников. Может быть, главная тенденция этого месяца — то, что высший и средний сегмент рынка, где работы сильно переоценены, страдают, но рынок произведений молодых художников вполне здоров», — говорит он.

Специалисты с удовлетворением отмечают, что на лондонских ярмарках не было спекулянтов. Дилер из Копенгагена Клаус Андерсон (Claus Anderson) говорит: «Хорошо, что [рынок. — Ред.] опять возвращается в нормальное состояние и можно снова говорить об искусстве, а не об инвестициях».

Словом, ярмарка Frieze и аукционы Sotheby’s, Phillips и Christie’s еще раз показали, что главный враг арт-рынка — неимоверно раздутые цены. Хотя громкие «провалы» топ-лотов на торгах 17–19 октября «заслонили» собой тот факт, что кое-кому все же удалось хорошо заработать на этих аукционах (свидетельство в пользу того, что рост цен еще не закончился). Например, на Sotheby’s скульптура художника из Ганы Эль Анатсуи (El Anatsui) принесла почти 350 тысяч фунтов, хотя была куплена два года назад за 30 тысяч. На многострадальном Phillips бронзовая скульптура Субодха Гупты (Subodh Gupta), проданная два года назад за 45 тысяч фунтов, ушла за 139 тысяч. А на Christie’s картина с изображением медсестры Ричарда Принса (Richard Prince) была продана за 3,2 миллиона, тогда как предыдущий владелец приобрел ее 18 месяцев назад за 1,25 миллиона.

Некоторые коллекционеры высказывают мнение, что покупать произведения искусства высокого класса нужно именно сейчас, ибо, если на арт-рынке разразится серьезный кризис, никто не захочет выставлять своих Уорхолов и Бэконов на продажу. Тот, кто купил на Christie’s портрет красивой читающей девочки кисти Лусиена Фрейда, сказал, что согласился выложить за него 2,2 миллиона фунтов именно из-за страха больше никогда не увидеть эту работу на публичных торгах. Теми же соображениями, наверное, руководствовался и покупатель, приобретший позднюю картину Виллема де Кунинга (Willem de Kooning) за 2,7 миллиона фунтов. На ярмарке Frieze лондонская Lisson Gallery продала несколько дорогих работ знаменитых художников, в числе которых Аниш Капур (Anish Kapoor) и Джулиан Опай (Julian Opie).

Словом, пока не все так страшно, как кажется на первый взгляд. В начале ноября пройдут крупные торги произведениями современного искусства Sotheby’s и Christie’s, а также аукционы импрессионистов и модернистов, на которых появятся многомиллионные работы Малевича, Пикассо (Pablo Picasso) и Василия Кандинского. Только после этих аукционов, целевой аудиторией которых являются прежде всего российские миллиардеры и катарские шейхи, можно будет составить более-менее цельную картину происходящего сейчас на арт-рынке. Сейчас мы можем сказать то, что рынок получил серьезный удар, но не умер. И умирать, по всей видимости, не собирается.

Материал подготовила Юлия Максимова

Источники: bloomberg.com, telegraph.co.uk, artinvestment.ru