AI выделяет 20 событий, определивших лицо уходящего года на рынке искусства

•  
  Иллюстрация создана ИИ-моделью DALL-E 3 по запросу ARTinvestment.RU

Традиционно в конце каждого сезона СМИ составляют списки самых значимых событий своей индустрии. В нашем случае — это будут 20 заметных (и не очень) историй, которые не столько запомнились нашим читателям (а о некоторых из них они узнают впервые) в течение 2024 года, сколько способны определить вектор развития рынка искусства на несколько будущих сезонов. Встречайте первую «десятку» из международной экосистемы экономики искусства:

1. Искусственный интеллект подтвердил авторство работы Дюрера

В 2023 году ИИ уже принимал участие в подобной экспертизе и подтвердил авторство работы Рафаэля. Затем, спустя полгода, студенты одного из итальянских вузов опровергли эти выводы. 2024 год начался еще с одной попытки ИИ подтвердить подлинность произведения искусства: на сей раз подопытным образцом стала графика Альбрехта Дюрера. Однако теперь машина сработала куда изящнее — подтвердив авторство «с точностью в 82 %» и таким образом избежав возможности порицания результатов своей работы в будущем. Самое удивительное, что такую формулировку арт-рынок принял и не стал проводить после «человеческую» экспертизу. Логично предположить, что с развитием технологий нас ожидает определение «в процентах» не только точности авторства — а и стоимости предметов искусства. Отчего бы аукционным домам не начать продавать произведения, оцененные, скажем, в $100 млн, — за $82 млн, если авторство подтверждено только на 82 %?

2. Вышел каталог-резоне NFT-работ из проекта Сryptopunks

Несомненно, одаренный (пусть и неизвестный) сотрудник Yuga Labs провел своеобразную параллель между лимитированной серией цифрового искусства, ограниченной бездушным смарт-контрактом, — и творческим наследием человека, который никогда уже ничего не создаст (проще говоря — художника умершего). А раз художник — умерший, то ему теоретически положено иметь каталог-резоне. Примерно на этом основании в Yuga Labs было принято решение создать полноценный каталог-резоне на ограниченную серию наиболее узнаваемых NFT-работ, выпущенных еще в 2017 году и известных как «Криптопанки» (Cryptopunks). Каталог в печатном варианте, вышедший в Phaidon, одном из крупнейших арт-издательств, не указанным в выходных сведениях тиражом, включает все 10 тыс. работ серии и продается по цене в $100. Несомненно, печатное издание «Криптопанков» призвано помочь связать два мира — физический и цифровой, а также их аудитории; а как оно будет на практике — поглядим: спустя полгода после выхода приобрести фолиант все еще можно (следовательно — не раскуплен, подобно самим «панкам»).

3. Закрытие Филадельфийского университета искусств и галереи Mallborough

Отголоски пандемии, которая разрушила многие горизонтальные связи (художник — галерея — коллекционер) на рынке искусства, долетают и до 2024 года. Галереи, которые не нашли себя на старом-новом рынке спустя два года после снятия карантина, в уходящем году закрывались особенно громко — возможно, потому, что к списку уходящих молодых и неизвестных продавцов добавились «тяжеловесы». В частности, об уходе с рынка объявила нью-йоркская галерея Marlborough с 78-летней историей. Старейшая галерея в Нью-Йорке, Colnaghi, открытая еще в 1760 году, сегодня также выставлена на продажу. Но особенно трагично звучит новость о закрытии Филадельфийского университета искусств, одного из старейших вузов страны, обучавшего художников и историков искусства с 1878 года. И если потерю нескольких крупных продавцов рынок с легкостью переживет, то с потерей серьезной арт-школы будет справиться куда сложнее — пусть и в отдаленном будущем.

4. Галерея David Zwirner сократила отдел онлайн-продаж

David Zwirner была одним из адептов развития технологий виртуальных шоу-румов и дистанционной торговли в пандемию, но в 2024 году заявила о сокращении отдела онлайн-продаж. Это было воспринято многими как признание несостоятельности продаж искусства в Интернете: дескать, физическое искусство продается плохо, а цифровое — и того хуже. На самом деле этот шаг говорит об обратном. Намеренно расширив отдел технологий за период пандемии, галерея настолько автоматизировала процессы (в том числе с использованием ИИ), что сегодня содержать серьезный штат ей более не нужно. Интернет рано списывать со счетов — просто теперь продавать в Сети способен хорошо натренированный алгоритм. Сможет ли он заменить человека — пусть даже общение происходило по телефону или посредством виртуальной видеосвязи? (Помнится, еще совсем недавно маркетологи называли одним из важнейших факторов успешной деятельности галереи возможность живого общения с квалифицированным и доброжелательным сотрудником.)

5. Германия снизила НДС на продажу произведений искусства

Германия имела все шансы воспользоваться итогами «Брексита» и стать центром европейских продаж: достаточно было предложить покупателям и продавцам налоговые льготы после увеличения комиссий и сборов в сделках с искусством между Лондоном и континентальной Европой. Однако вместо этого с началом 2020 года страна лишь ужесточала политику в отношении галерей. В результате около 30 % дилеров сменили Берлин на Париж, а оставшихся Германия принялась «добивать» через преследования мужчин-галеристов, посмевших исповедовать традиционные ценности (для чего активизировали армию молодых художниц, а также практиканток, к которым в их студенческие времена галеристы якобы проявили нетворческий интерес). В 2024 году, «опомнившись» на фоне промышленного кризиса, Германия решила снизить НДС на продажу искусства — с 19 % до 7 %. Что-то подсказывает: время безвозвратно утеряно; плюс большинство галерейных пространств уже отдано центрам по работе с мигрантами. Но если хочется спасти остатки местного арт-рынка, то для начала необходимо извиниться перед оклеветанными галеристами.

6. «Спонсорский» скандал в Национальной галерее Австралии

В Национальной галерее Австралии возник спор с участием трех сторон. Началось с того, что Джина Райнхарт, богатейшая женщина континента и одна из спонсоров галереи, выделила значительную сумму на поддержку институции и работающих в ее резиденции художников-аборигенов. Один из таких художников, известный своими портретами в жанре примитивизма Винсент Намаджира, в благодарность даме-спонсору изобразил ее — естественно, в своем оригинальном стиле. В свою очередь, галерея, закрыв глаза на возможный скандал (либо желая его спровоцировать), выставила «творение» в постоянной экспозиции. В результате Джина, оскорбленная собственным портретом, потребовала убрать его из экспозиции: дескать, институция живет за ее деньги и обязана поступать, как того захочет спонсор. Галерея неожиданно приняла сторону художника и отказалась убирать неоднозначную работу — в результате чего спонсора потеряла. На выходе арт-рынок получил редкий прецедент, когда в ситуации виновны все трое: дама-спонсор должна была знать, кого финансирует, и предположить, какой продукт получит в результате творчества аборигена-примитивиста. Художник мог догадаться, что экспрессивно изображенная им дама будет обижена результатом. А галерея просто могла этого не выставлять — или вообще проконтролировать процесс от и до. Но все трое фигурантов пошли до конца; и все трое в результате по-своему проиграли. Однако арт-рынок получил небывалый прецедент: в кои-то веки музейная институция сделала что-то вразрез с желанием спонсора, тем более — спонсора-женщины.

7. Открытие Олимпийских Игр в Париже обесценило искусство

Церемония открытия XXXIII Летних Олимпийских Игр (официальное название события) телевизионную аудиторию потрясла и ужаснула: критике подверглись почти все театрально-зрелищные интермедии, которыми перемежалось представление спортсменов. Скажем, фрагмент, снимавшийся в помещении Лувра, где герои мультипликационного фильма крадут «Мону Лизу», но терпят неудачу при попытке вынести ее из музея — в результате чего шедевр Леонардо остается болтаться на поверхности Сены. А из глубины реки за происходящим наблюдают погруженные в воду репродукции самых неоднозначных и провокационных (если не сказать — гадких) по сюжету работ старых мастеров из собрания того же Лувра (их же еще нужно было отыскать в запасниках!). Если учесть, что одним из спонсоров церемонии открытия была компания LVMH, принадлежащая крупнейшему коллекционеру современности Бернару Арно, — возникает вопрос: что же является художественными ценностями для самого владельца? Была даже высказана мысль, что «Мону Лизу» через подобное обесценивание готовят к продаже. А то, что посещаемость самого Лувра катастрофически упала, позднее СМИ свяжут с сопутствующими Олимпиаде неминуемыми издержками (требования безопасности и пр.), но никак не с осквернением организаторами образа самого музея, что могло отвадить туристов.

8. Sotheby’s перенес главный офис из Нью-Йорка в Париж

В июне 2024 года достаточно много внимания СМИ уделяли переносу головного офиса аукционного дома Sotheby’s из Нью-Йорка в Париж. На самом деле, с тех пор как в 2019 году Sotheby’s приобрел израильский бизнесмен, гражданин Франции Патрик Драи, перевод управляющей компании поближе к владельцу напрашивался — но помешала пандемия. В нью-йоркском офисе в последние десятилетия находился «центр принятия решений» по основным стратегическим ходам и расходам, а также бухгалтерия аукционного дома. В результате «рокировки» Sotheby’s продолжит торговать в Нью-Йорке (как и обучать в рамках своего института искусств), но финансовые потоки теперь будут под присмотром владельца: в непосредственной близости от Драи неоправданные расходы аукционного дома ощутимо снизятся.

9. Фонд ADQ из Абу-Даби купил долю в Sotheby’s

Спустя пару месяцев после сообщения о переезде офиса Sotheby’s из Нью-Йорка в Париж была предана огласке другая возможная причина этой перемены мест. Суверенный фонд ADQ из Абу-Даби приобрел долю в Sotheby’s за $1 млрд. В сообщениях СМИ инвестор из ОАЭ называется миноритарным акционером — стало быть, Патрик Драи сохранил за собой основную часть активов, а это значит, что $1 млрд составляет менее 50 % стоимости аукционного дома. На уровне слухов, нам есть с чем сопоставить эту цифру: в последние несколько лет арт-рынок говорит о желании Франсуа Пино продать Сhristie’s за$2 млрд. Как минимум теперь мы знаем, что Sotheby’s стоит дороже. На этом фоне упомянутый переезд головного офиса в Париж явственно становится частью сделки: с Францией у Ближнего Востока отношения исторически складываются гораздо теплее, чем с США.

10. Сайт Christie’s атаковали неизвестные хакеры

Попал в нашу двадцатку самых значимых событий арт-рынка и другой топ-аукцион — Сhristie’s. Связано это было, правда, не с инвестициями, а с хакерской атакой, которая случилась как раз накануне майской серии вечерних топ-торгов. Спустя неделю сайт восстановили, виновных по горячим следам не нашли; сам же Сhristie’s заявил, что происшествие отвадило многих крупных коллекционеров, лишив возможности продать искусство на более значительную итоговую сумму. Тем не менее у арт-общественности остался вопрос: что же именно подверглось хакерской атаке? Только ли сайт Сhristie’s (возможность торговать онлайн) или вся техническая архитектура аукционного дома — включая базу коллекционеров и данные о транзакциях (список конечных бенефициаров и их покупок)? В начале июня ответственность за взлом взяла на себя хакерская группировка RansomHub, сообщив о полученном доступе к личным данным 500 тыс. коллекционеров аукционного дома и нежелании Christie’s (видимо, переговоры длились целый месяц) платить выкуп за отказ хакеров от предания этих данных гласности. А раз аукционный дом не озаботился судьбой своих коллекционеров, — написал RansomHub в своем публичном сообщении, — то хакеры устроили свой аукцион, на котором продали базу конкуренту Christie’s (какому конкретно — не сообщается, но предположить легко). Тем временем группа коллекционеров, имевших опыт работы с Christie’s, не дожидаясь результатов расследования (входят ли они в «те самые» 500 тыс., и вообще — правдива ли информация о взломе как таковом), подали на аукционный дом в суд. Действительно, зачем тянуть: взлом может и не подтвердиться, а запах денег — вот он!

Вторую десятку событий, определивших лицо рынка искусства в 2024 году, мы опубликуем в продолжении материала.

Зина Фандéлина, AI