Открыт аукцион «Оттенки серого» — 38-е торги проекта «XXI век. Современное российское искусство»
ARTinvestment.RU   21 октября 2020

В каталоге — Семён Агроскин, Валерий Бабин, Андрей Бисти, Фарид Богдалов, Дима Горячкин, Наталия Жерновская, Ирина Корсакова, Катя-Анна Тагути, Наталия Турнова, Мария Шалито

Комиссионный сбор с покупателей составляет 18 %.

Каталог AI Аукциона № 352 и 38-го кураторского аукциона «Оттенки серого» («XXI век. Современное российское искусство»).

Лоты аукциона «Оттенки серого» представлены в экспозиции онлайн-выставки AI.

Человека окружает калейдоскоп цветов и оттенков, каждый из которых оказывает на него то или иное эмоциональное воздействие — не только подсознательное, но и сознательное, определяемое исторически сообщенным ему социокультурным смыслом. В Средневековье символика цвета приобрела особое значение. Когда разделяются мир человеческий и божественный, между ними посредством символов устанавливаются своеобразные «мосты». Невидимый мир отпечатывает свои знаки в доступной взору материи — в частности, в цвете. А человек наделяет их значениями. Так, белый означает мир, благородство, высшую власть; черный — ночь, мрак, смерть, печаль, серый — мудрость.

Классическим серым цветом считается тот, который получается при смешивании белого с черным в равных долях. Художники самых разных эпох владели искусством монохромного изображения. Среди них Рембрандт и Рубенс, Дега и Поллок. Серый цвет был самым распространенным фоном для портретов Рембрандта и многих картин Эль Греко, которые использовали его, чтобы подчеркнуть лица и костюмы центральных фигур.

Рембрандт сочинял свои теплые серые пигменты из древесного угля или сожженных костей животных, смешанных с свинцовым белым… Используя эти ингредиенты и многие другие, он создал серый с «невероятной  тонкостью пигментации».

Художники середины XIX века также использовали разные оттенки серого. На полотнах Жана-Батиста-Камиля Коро можно увидеть зелено-серый и сине-серый цвет, а Джеймс Эббот Макнил Уистлер создал специальный серый фон для портрета матери и автопортрета. Творчеству Уистлера, которым восхищался Клод Дебюсси, во многом обязаны своим появлением его знаменитые ноктюрны. 22 сентября 1894 года Дебюсси писал бельгийскому скрипачу Эжену Изаи: «Я работаю над тремя “Ноктюрнами” для скрипки соло с оркестром; оркестр первого представлен струнными, второго — флейтами, четырьмя валторнами, тремя трубами и двумя арфами; оркестр третьего соединяет и то и другое. В целом это поиски различных комбинаций, которые способен дать один и тот же цвет, как, например, в живописи этюд в серых тонах» (belcanto.ru).

В двадцатом веке серый стал символом индустриализации и войны. В черно-бело-серой гамме написана «Герника» (1937) Пабло Пикассо.

Изобретение дагеротипии (1839) и позже фотографии наделило серый цвет невиданными ранее возможностями: стало понятно, что в оттенках серого можно естественно передать любое изображение. Серый — единственный цвет, не только не мешающий восприятию, а напротив, наделяющий образы дополнительной глубиной и значимостью. Именно поэтому сегодняшние эксперименты с раскрашиванием черно-белых кинолент, удаляя серый цвет, лишают их и исторического контекста, и аутентичности, и дополнительного мощного средства воздействия на зрителя.

Современные художники не отказываются, но и, уж конечно, не придерживаются строгой символики серого, разрабатываемой на протяжении нескольких веков. Скорее, напротив: серый сегодня — это отсутствие индивидуальности, бесцветье. Тем не менее, каждый по-своему, они в полной мере используют его возможности.

В составе аукциона «Оттенки серого» мы представляем 5 живописных произведений, 3 работы в смешанной технике, одну скульптуру и одну фотографию.

Семён Агроскин. Набережная. 2014

Реальность Семёна Агроскина поэтична, но узнаваема, она вызывает мгновенный отклик в памяти. Камерность, специфика ракурса, приглушенный колорит картин дают ощущение интимности, искренности показанного момента. В то же время эти полотна созерцательны, умозрительны, художник изымает все лишнее, сосредотачиваясь на предмете размышления, чувствования. Он доводит образы до тонкой грани между изображением самого явления и мысли о нем: «Предметный и видимый мир на грани исчезновения, растворения и схлопывания перед неизбежным концом цивилизации — вот, пожалуй, концепция, близкая мне» (Семён Агроскин, vladey.net).

Природа сама создаёт приём: туман придаёт инопланетный вид картине, зритель перестаёт обыденно считывать окружающую действительность, замедляется время.

Эффект тумана дематериализует предметы, лишает их веса, смещает присущие им смыслы. Здесь пейзажи предполагаемые, как бы спроецированные.

«Недопроявленность» фиксации — так можно определить авторскую идею. Сквозь тонкий пергамент тумана просачиваются лишь отголоски реальных страстей, не более.

Реальные цвета выцветают, отпадают за ненадобностью, как старая краска (Семён Агроскин, cultobzor.ru).

Это философская живопись, медитация, осуществлённая широким мазком, захватывающим больше, чем физически занимает места.

Для живописца Семёна Агроскина естественно жить в мире светотени и создаваемого ею бесконечного объёма, глубокого пространства, зачастую — в сериях разных лет — данного с необычных ракурсов (Вера Калмыкова, cultobzor.ru).

Валерий Бабин. Индийское покрывало. 2005

Его отличительными чертами являются: пристальное внимание к цветовому решению, которое чаще всего тяготеет к неброской и монохромной палитре; простые сюжеты, чья обыденность под рукой мастера приобретает возвышенную многозначительность мифа, за которой географическая привязанность теряется, а ей на смену приходит узнаваемая каждым человеком универсальность (Александр Быковский, artinvestment.ru).

У меня основная идея в живописи — свет. Я хочу, чтобы живопись светилась. Не как телеэкран. А своим таинственным светом… но мне все эти слова не нравятся, они не передают то, что хочешь выразить кистью. Свет в живописи — даже в черной. Я не люблю какую-то такую вещественную материальность в живописи. Я люблю фреску, икону нашу, Раннее Возрождение, уж если на то пошло, ну и художников ХХ века, которые тоже стремились уйти от предметности, от материальности, хотя писали предметы — те же Моранди или Матисс.

Я бы назвал свой стиль поэтическим реализмом. Так вот. Но… мало ли как кто себя называет, пусть другие оценят.

Если говорить о профессиональных вещах, я должен выковать плоскость живописную. Холст не может быть мятым, дырявым — он должен быть идеально плоским. И в то же время он должен быть очень глубоким по пространству. Я люблю глубокое пространство. У меня не декоративная живопись — я в глубину иду. Выстроить это пространство — выстроить свой мир.

Не изображение меня интересует, а само-выражение. Потому что ничего другого я выразить не могу. Попытка поделиться своими эмоциями, своим внутренним миром с другими людьми (Валерий Бабин, sdm-gallery.ru).

Андрей Бисти. Стрелец. 2015

В детстве мечталось о чем-то героическом, поэтому хотелось сначала стать пограничной собакой, потом пожарником и носить до блеска начищенную каску… Не сложилось. Недалеко от дома находилось ремесленное училище, во дворе которого стоял ящик с отходами производства. В нем среди металлической стружки было много разных железных штучек, которые постепенно перекочевывали ко мне под кровать. Так началась любовь к металлу, которая впоследствии превратилась в занятия офортом и сварной, кованой скульптурой. Это не металлолом, это любовно зовется «железяки восемнадцатого века». Мне всегда было странно, что такие вот вещи валяются просто как мусор. Старая ржавая вещь наполнена внутренней историей. Ее «вторая жизнь» в современном интерьере, в новых пространствах, совершенно оправданна, на мой взгляд… Это антиквариат, но антиквариат другого рода, другого свойства. В небольших вещах важна тактильная память, ее накопление во времени: кузнец, хозяин-другой, ржавчина — как прикосновение времени, потом я… (Андрей Бисти, gallerykino.ru).

Я нахожу старые, использованные, ненужные предметы и делаю их элементом скульптурной композиции. Так у меня совершенно неожиданно вещи получают новое прочтение. Таким образом, я даю никому не нужному предмету новую жизнь. Но вдруг, соединяя его с чем-то ещё, рождается доселе не существовавшее. И формально, и литературно, и по смыслу.

<…>

Материал, в данном случае — металл, тебе сопротивляется, а ты его режешь, будто масло. Приятное ощущение. Но если б сейчас настоящий сварщик увидел эту экспозицию, он бы поставил мне двойку. С точки зрения соблюдения технологии я делаю всё наоборот: люблю брызги, специально чиркаю металл электродами. Но зато добиваюсь нужной мне фактуры. Что сказать — у меня художественный, а не утилитарный подход к сварке, и это единственное моё оправдание (Андрей Бисти, lpgzt.ru).

Творчество Андрея в хорошем смысле провокативно: оно возбуждает даже у опытных посетителей художественных экспозиций освежающий чувства, почти по-детски непосредственный интерес (Константин Победин, cultobzor.ru).

Одна из многих скульптур «топорного» происхождения. В данном случае фигуру воина образует тесло — инструмент для выборки пазов, лезвие с поперечным расположением режущей части, по сути крупной стамески, насаженной на топорище (Андрей Бисти).

Фарид Богдалов. Иллюзия и реальность. Триптих. 2018

Внешне с формальной точки зрения мои работы чаще всего являются неразрешимыми парадоксами. Таким образом, парадокс если и не выражает саму истину, то, во всяком случае, прозрачно намекает на ее существование и в определенном смысле указывает на истину (Фарид Богдалов).

Особенный интерес у Фарида Богдалова вызывает анализ самых широких визуальных контекстов современной цивилизации и общества, которое описывается как “общество спектакля” по преимуществу… Во всей его новой серии «Сладкая сила» исходная сила образов, заимствованных из массовой визуальной культуры (рекламы, Интернета и т. п.) соревнуется с силой рефлексивного искусства, главное оружие которого — анализ, ирония и парадокс. Во внешне простодушных, исполненных, казалось бы, легкого юмора и мягкого абсурда композициях на самом деле всё не так просто и однозначно. Разные предметы… превращаются в опредмеченные метафоры силы и наводят на размышления о природе силы как таковой и её разновидностях —  силы знания, спорта, богатства и власти. Но это также и размышления о пресловутой силе искусства и о природе художественного вкуса.

Захлебнется ли искусство в приторной тотальности или оно способно противопоставить кремовым образам некую незримую спасительную кислоту? (Георгий Литичевский, bogdalov.com).

Дима Горячкин. Голова Афродиты. 2017

Критик Александр Панов дал очень точное определение моим работам: «Ты пытаешься восстановить отсутствующие воспоминания». Дело в том, что у меня физиологически очень плохая память. У меня почти нет в бэкграунде детских, юношеских воспоминаний. Но меня всегда интересовало мое прошлое, прошлое предков, взаимосвязи между временами, социумами, пространствами. И так как я достаточно большой эгоист, мне было интересно, прежде всего, как это все преломлялось во мне. А поскольку я ничего не помню…

— Это не сами воспоминания, а их символы?

— Именно. Я восстанавливаю не конкретные воспоминания, а их значение для меня (Дмитрий Горячкин, rus.lsm.lv).

Мои фотографические работы как бы принципиально неровные, они вычищены, части изображения вынуты сильными мазками сухой кисти. Для меня это важная деталь. Это внутренняя пластическая игра с моими же воспоминаниями, и даже не игра, это скорее борьба за них, против них, восстановление внутренних связей, причем не в буквальном значении этого слова, а как символ моих взаимоотношений с прошлым, даже которого я не знаю. Так как я глубоко уверен, что мы проживаем не одну жизнь, а несколько, то это попытка пройти сквозь свое сознание и, может быть, узнать, откуда я — не в буквальном смысле, кем я был, пастухом или кем-то другим, а чем было мое сознание тогда, двадцать лет назад, пятьдесят, сто, и как произошло мое внутреннее перерождение (Дмитрий Горячкин, rus.lsm.lv).

Наталия Жерновская. Пиковая дама. Из серии «Балеты Ролана Пети». 2004

Наталья Жерновская художник известный. <…> И всякий раз, как верный последователь заветов Тимура Новикова и его Новой Академии изящных искусств (была основана в 1989 году), Наташа делает нам прививку Прекрасного.

Поначалу… это прекрасное было черно-белым. Затем начал появляться цвет… И хотя Наташа по-прежнему делает фотографии своим Nikon’ом, ее все больше и больше начинает занимать возможность изменения объективной реальности, данной нам в фотографии. Для чего она печатает снимки на акварельной бумаге разного формата. Затем ретуширует и раскрашивает пастелью и акварельными карандашами. Причем делает это в много слоев, каждый из которых покрывается лаком (Юлия Логинова, foto-video.ru).

Говоря более точно, рисует поверх фотографии, как живописец поверх карандашной прорисовки. Наталья может изменить цвет, контуры, добавить недостающие детали или убрать лишнее.

Жерновская работает в этой технике с 2000 года. Научилась она ей у Георгия Гурьянова. (club.foto.ru).

Фотографии Натальи Жерновской сохранили способность говорить на лучших фотоязыках мира: на языке музейной фотографии, из старых черно-белых книг, где ракурсы взяты из канонов Микеланджело; на языке идеального тела балетных танцоров, говорящем поэзией симметрий и балансов античной живописи; на диалектах питерской школы фотографии ранних девяностых, собранных из возрождения эстетики старинных фотопроцессов — мягкости и точности всепоглощающего расфокуса, обволакивающего глаз и просачивающегося одновременно и в душу, и в сердце, и в мозг. В общем и целом фотографии Натальи Жерновской — эталон идеальных образов классической культуры некоего идеального панъевропейского города, где балерина, матросы и архитектура колонных портиков — всё является и красотой и предчувствием красоты же, во сне и наяву, как в бесконечном Шекспировском сне в летнюю ночь (Елизавета Плавинская, историк искусства, художественный критик, куратор)

Ирина Корсакова. Макро 3. 2012

Я расскажу о том, что я люблю.
Покой и созерцание.
Свет и тень.
Ясность.
Трепет и окаменение.
Вибрации души, тона, цвета.
Предмет.
Фактуры материалов.
Фронтальную композицию.
Поверхность холста и физическое ощущение прикосновения к нему кисти.
Картину как проявленное.
Искать смыслы (Ирина Корсакова).

Когда я начала писать маслом, поняла, что у этого материала гораздо больше возможностей, чем нам преподавали в училище, стала интересоваться техниками старых мастеров. Темные фоны, светящиеся лессировки, фактура ткани и кружев меня вдохновляли. Так у меня родился цикл «Детские игры», в котором я пробовала разные техники и рассказывала о жизни взрослых людей...

В какой-то момент я устала от них. Пришли другие темы и новая манера. Сейчас я понимаю, что вернулась к себе — к себе с графическим мышлением, наслоением светлых красок на темные фоны, только уже маслом, а не темперой.

«Макро» появились от усталости от лиц. Почти беспредметность, но и не абстракция. Макроувеличение декоративных украшений старинных тканей. Состояние, фактура, тишина. Вибрации света и тени, тона, души (Ирина Корсакова, artinvestment.ru).

В мелочах нашей жизни кроется огромный космос. В серии «Макро» формально художник, словно в микроскоп, рассматривает некий объект, увеличивая его для зрителя в несколько раз. Максимально обостряя таким образом восприятие зрителя, делая реальное ирреальным, художник постоянно расширяет границы представлений об окружающем мире (artinvestment.ru).

Катя-Анна Тагути. Панно W-H-Auden. Панно. 2015

Время — величайший анонимный переписчик. Древние тексты прошли через многие руки, в них проступило что-то одно, утратилось что-то другое. Анна Тагути в своих интерпретациях исключает из исходного материала что-то одно и усиливает, акцентирует что-то другое.

Своими работами она выявляет внутренние связи и энергетику, которые исторический материал набирает на протяжении веков. Эта энергетика — результат огромной целенаправленной работы Времени, в которой всё-таки больше утрат и потерь. Например, Время уничтожило Александрийскую библиотеку и сохранило погребённые под лавой Везувия Помпеи. В исторической перспективе вся наша жизнь представляется «палимпсестом», то есть текстом, который постоянно рискует оказаться в свою очередь стёртым.

Фрагментарность соответствует «рваному сознанию» современного человека. Пропуски, утраты так же самоценны, как и элементы изображения. Это определённый художественный приём, благодаря которому фрагмент не менее значим, чем целое. Алеаторичность ( лат. «алеа» игра в кости), необязательность — эстетический принцип.

Анна Тагути использует разные техники. Это могут быть мозаика, шелкография на шёлке ручной выработки, офорт на холсте, совмещённый с живописью, печать на пластике, коллаж — все они подчинены одной задаче, одному желанию понять, где и как случайность становится элементом закономерности.

У_Х_ Оден  — Уистен Хью Оден (англ. Wystan Hugh Auden, 1907–1973) — англо-американский поэт. Тексты этого оксфордского эрудита, — пишет о поэте журналист Иван Давыдов (Цит. по: ru.wikipedia.org), — богаты на аллюзии, наслоение смыслов, посылов к событиям истории давней и не очень, священной и не особенно, на реминисценции с английской и не только английской литературой, и вдобавок формально отшлифованные (для Одена характерное стремление объединять достижение классической английской поэзии с отчаянным экспериментом).

Столь же богаты на аллюзии произведения Кати-Анны Тагути. «В основе моей техники — холст, фон которого может быть неоднородным; поверх этой фактуры я начинаю рисовать углем, сангиной. Затем покрываю изображение белилами и поверх них — снова уголь, сангина, акрил. Рисунок постепенно становится многослойным — своеобразный палимпсест. Что-то проступает сквозь все слои — вот это «что-то» проявляю, создавая новую оптику» (Катя-Анна Тагути, annataguti.ru).

Наталия Турнова.  Из серии «Рядовые». 2007

Турнова — чуткий колорист, наделенный мощным живописным даром. В ее картинах определяющую роль — и смысловую, и эмоциональную — играет цвет, Постепенно Турнова осознала, что для нее как для художника главной задачей является передача внутреннего состояния человека, а в живописи больше всего возможностей для этого дают портретные изображения. Этот жанр позволяет художнику напрямую обратиться к зрителю-собеседнику, а заинтриговав его необычным, условным, но никогда не шаржированным изображением известного персонажа, побудить к рассматриванию живописной ткани произведения — красоты нанесения мазка, фактурной лепки формы, модуляций цвета. Среди известных портретных серий Турновой — «Полководцы», «Любовь», «Старость», «Агрессия» (tretyakovgallery.ru).

«Рядовые» — это часть выставки «Полководцы»…

«Жизнь замечательных людей» выставлена напоказ, а в тени — реальная, тоскливая и серая, абсолютно неинтересная никому, даже самим «маленьким людям». Хотя именно они и являются «полководцами» собственной реальной жизни

Лица-имиджи, придуманные, не имеющие ничего общего с тем человеком, чьё имя они носят и лица обычных людей без отличительных черт, взглядов (в отличие от портретов полководцев, чей взгляд должен непременно смотреть прямо на зрителя, для меня вообще важно именно направление взгляда)…

Лица полководцев могут быть узнаваемы, их выражение меняется в зависимости от взгляда зрителя, соседства с другими портретами, ракурса. Они могут казаться милыми, грустными, идиотскими. И т. д. Но главное — они не являются тем, кем они были на самом деле. Можно сравнить их с лицами «рядовых», чье выражение тоже вроде бы обращено к зрителю и в тоже время замкнуто само на себя. Их чувства более реальны и трагичны, но они никому не интересны. Невыносимо их слушать, еще тоскливее вникать в их проблемы. Ни цвета, ни развлечения, ни интриги.

Дистанция между ними как между мифом и реальностью (Наталия Турнова, 2007).

Мария Шалито. Стол. 2013

Тонкое пространство отношений, их тайна,
Непреодолимость непонимания...
Красота правды, какой бы она ни была.
Поиск формы и материала, попытка выразить то, что так трудно зацепить.
Работа создаётся медленно, во времени, методом проб и ошибок.
Шпаклёвка, коллаж, ручная работа без кисти помогают вмешаться в жизнь,
попытаться понять и скорректировать происходящее (Мария Шалито).

Задача создания пространства по сей день остается главной в каждой моей работе. Когда-то моим учителем стал добровольный затвор в мастерской, где я работала в уединении годами, с благоговением перелистывая альбомы художников Возрождения, собранные моим отцом — архитектором. Потребность расслышать себя была первостепенной моей задачей в начале творческого пути, столь же важной она остается и сейчас. <Потребность> чувствовать, слышать во время работы как бы все сразу, целиком, заставляет меня снова и снова искать средства выражения. Работы остаются как бы незавершенными, и это хорошо, потому что я не делаю картину, а просто, рисуя, не умираю (Мария Шалито).

Желаем удачи на аукционе «XXI век. Современное российское искусство»!

AI