С днем рождения, «Черный квадрат»!
ARTinvestment.RU   27 мая 2014

По одной из версий, именно 27 мая 1915 года можно считать датой рождения концепции знаменитого «Черного супрематического квадрата» Казимира Малевича

Сегодня поклонники русского авангарда и все ценители новаторского искусства могут с полным правом поднять рюмку. По одной из версий, именно 27 мая 1915 года можно считать датой рождения концепции знаменитого «Черного супрематического квадрата» Казимира Малевича1. Может быть, это произошло днем ранее или в ночь накануне — точно мы не знаем2. Но 27 мая 99 лет назад Малевич пишет Михаилу Матюшину — другу и соавтору по опере «Победа над Солнцем» — о некоем своем озарении.

Малевич нервничает, осторожничает, деталей концепции бумаге не доверяет. Да и это-то письмо просит разорвать. Имел ли он в виду именно «Черный квадрат»? Скорее всего. И через несколько дней, в начале июня первый «Черный квадрат», который висит ныне в Третьяковке на Крымском, был воплощен на холсте. Еще спустя какое-то время супрематизм был показан на ближайшей подвернувшейся выставке декоративного искусства. Зачем так спешить? Затем, что до официального объявления Пуни случайно увидел новые беспредметные работы, наверняка все пересказал конкурентке Розановой, и нужно Малевичу срочно застолбить супрематизм за собой. Риск велик, до первого показа «Квадрата» широкой публике нужно было терпеть еще несколько месяцев — ждать выставку. Ту самую «Последнюю футуристическую выставку картин 0,10», которая открылась в декабре 1915 года и стала одной из самых важных в истории искусства XX века.

Впрочем, скрытность и суета, предшествовавшие рождению «Квадрата», а также ссоры, разгоревшиеся после его представления, — все это отдельный увлекательный сюжет, о котором гораздо интереснее расскажут историки искусства. Ну, а здесь этот торжественный повод придется использовать для профильного разговора о деньгах. Правда, разговор этот будет преимущественно теоретическим, потому что…

…живописные супрематические композиции Малевича купить сегодня на аукционном рынке почти невозможно. Рынка этого, можно сказать, нет. Подлинная супрематическая живопись за последние 15 лет появлялась на торгах всего три раза. Это очень редко. Для сравнения: Рубенс продавался в 50 раз чаще. В статистику не входит случай с «Черным квадратом» из коллекции «Инкомбанка» на аукционе «Гелос» в 2002 году. Но тот «Квадрат» (ныне в Эрмитаже) был продан по команде сверху вне аукциона, не по рыночной цене (миллион долларов для такой вещи — смехотворно мало), поэтому та попытка не засчитывается. Фактически последний раз подлинная супрематическая живопись Малевича появлялась на торгах более 5 лет назад, в самом дебюте кризиса. За рекордные 60 миллионов долларов вещь тогда была продана на Sotheby’s. Но то был случай исключительный: наследникам повезло отсудить «Супрематическую композицию» у голландского музея Стейделийк в реституционном споре.

Почему так происходит? Реституция сегодня осталась едва ли не единственным «зеленым коридором», пройдя через который подлинные высококлассные работы Малевича могут появиться на торгах без риска последующих судебных тяжб для покупателей. Собственно, Стеделийк — это не первый музей, который «уговорили» адвокаты наследников. Так, проданную в 2002 году на Phillips за 17 миллионов долларов супрематическую композицию с красным и черным прямоугольниками, образующими крест, годом ранее наследники Малевича отсудили у нью-йоркского музея МОМА. А, например, картину «Прямоугольник и круг», которую два года назад показывал частный фонд с русскими участниками Sepherot Foundation, в 1999 году юристы наследников отвоевали у музея Бостона. И вскоре выставили ее на Sotheby’s.

Люди, следящие за рынком искусства, помнят: 6 лет назад у Стеделийка кроме упомянутой 60-миллионной композиции наследники выиграли еще три первоклассных «супрематизма», не считая одного менее ценного «кубофутуризма». Все три — шедевры, специально отобранные Малевичем для истории. И все три однажды окажутся на рынке. А куда им еще деваться? Не для того ж у музея с боем отбивали, чтобы потом в другой музей передать? Другое дело, что когда это произойдет — неизвестно. Может, через год, а может, еще через 15 лет. Ведь именно такие работы — это редчайший суперактив, не подверженный обесценению в исторической перспективе. С такой картиной можно куда более уверенно смотреть в будущее на 10–15–25 лет, чем с чемоданами долларов или европоддонами золота.

Сколько сегодня могут стоить оставшиеся в частных руках три супрематические композиции, теоретически возможные к продаже? Навскидку — миллионов 235 долларов в сумме. Самой дорогой стал бы, вероятно, «Мистический крест» (100 миллионов долларов, например). На втором месте — «Живописный реализм футболиста» (скажем, 75 миллионов), а на третьем — «18-я конструкция» (минимум те же 60 миллионов). Это, конечно, в теории. Правда, на фоне той поразительной легкости, с которой сегодня платят десятки миллионов долларов за шедевры, подобный прогноз кажется даже консервативным.

Еще шесть лет назад было понятно, а сегодня еще более очевидно: купив «супремус» за 60 миллионов долларов в 2008 году, покупатель легко отделался. Годом ранее этот Малевич мог бы стоить и 90–100 миллионов — есть такое мнение. Просто в 2008-м арт-рынок докатился до самой нехорошей нервозной стадии. Языки кризиса уже лизали пятки инвесторов. И конечно, уверенно сказать, насколько он будет долгим и болезненным, не мог никто. Наследники же Малевича явно торопились (процесс был долгим, ждать устали или адвокаты подгоняли?) и не стали дожидаться хорошей конъюнктуры.

Интересно, а сколько мог бы стоить сегодня «Черный квадрат»? Конечно, иконы супрематизма и равновеликой ему вещи на торгах, увы, никогда не появится. Малевич с учениками сделал 4 варианта этой программной вещи. И все они находятся в таких музеях, которым не угрожают реституционные споры (два «Квадрата» — в Третьяковской галерее, один — в Русском музее и один — в Эрмитаже). Но если бы столь знаковая вещь появилась на торгах, то ее могли бы купить, допустим, за 120 миллионов долларов. Да и вообще за любые деньги. В наши удивительные времена, когда за работу Барнетта Ньюмана платят 84 миллиона долларов, никакая цифра невероятной уже не кажется.

Но оставим в стороне миллионы. До сих пор речь шла о живописных произведениях, подлинность которых не вызывает сомнений. Но, как несложно догадаться, на рынке гуляет полно подделок. Даже через публичные аукционы проходят десятки фальшивок, не говоря уж о менее прозрачных рынках. Наша база данных аукционных результатов по Малевичу светится красными индикаторами инвестиционного риска, как новогодняя елка. К слову, поддельной живописи через аукционы проходит не очень много: с ней легко попасться на технологической экспертизе и мало кто уже клюет на «малевича». А вот графику — рисунки графитным карандашом — вывести на чистую воду экспертным способом сложнее. Возраст карандашного рисунка технологическая экспертиза не определяет. Тут приходится опираться на искусствоведческую экспертизу и провенанс. Злоумышленники это знают. Как и то, что Малевич предпочитал думать с карандашом в руке и оставил множество рисунков. Среди них бывают как довольно аккуратные, так и совсем уж технические наброски, которые можно фальсифицировать. Разобраться в их подлинности бывает совсем не просто. Например, резонансная тяжба по поводу коллекции Льва Нусберга не закончилась до сих пор .

Сколько стоят рисунки Малевича? Их, кстати, на аукционах прошло немало — более полусотни. Понятно, что говорить о ценах стоит с осторожностью, но уж как есть. По статистике, самая дорогая аукционная графика Малевича — гуашь «Портрет крестьянина» (нет, не из «Крестьянского цикла», а вещь периода 1910–1911 годов). Она была продана на Sotheby’s за 275 тысяч долларов плюс комиссия в дремучем 1993 году. Среди карандашных супрематических рисунков самый дорогой ушел за 109 тысяч долларов два года назад на малоизвестном мадридском аукционе. Самое место для продаж Малевича, конечно. А так, большинство рисунков в последние годы продавалось в диапазоне 40–60 тысяч долларов, в том числе на Sotheby’s и Christie’s. Среди карандашных рисунков, имеющих в нашей базе зеленый индикатор, самые дорогие — «Супрематическая композиция» и «Супрематический крест» 1916–1917 годов, проданные на парижском Sotheby’s в 2013 году за одни и те же 53 тысячи долларов.

Впрочем, «разобраться в рисунках сложно» не означает, что «разобраться нельзя вовсе». И амбициозные коллекционеры как-то разбираются. Они опираются в первую очередь на собственные знания, свидетельства наследников (например, подтверждения Лепорской и Суетиной), мнения авторитетных специалистов (например, Александры Шатских и др.) — словом, принимают решения со всеми мерами предосторожности. Тогда получается без разочарований, кривотолков и нервотрепки. Вывод? Покупка работ Малевича требует от коллекционера высочайшей квалификации и опыта. Это высший класс. Но при этом территория очень опасная для начинающих коллекционеров. Не хочется использовать громких фраз, что «Малевич — тема для избранных», но вообще круг коллекционеров, владеющих подлинными работами основателя супрематизма, вряд ли включает более 100 человек.

За них мы тоже порадуемся. И наконец-то выпьем за «Черный квадрат» — один из самых важных интеллектуальных вкладов России в мировую историю искусства.

Редакция ARTinvestment.RU

2 Это 1915 год, а страна до февраля 1918 года живет по юлианскому календарю. Значит, по новому стилю получается 14 мая 1915. Но мы, собственно, празднуем не дату, а событие.