ARTinvestment.RU анализирует продажи на внутренних аукционах в период первого спекулятивного роста в истории российского арт-рынка

•  
  Иллюстрация создана ИИ-моделью DALL-E 3 по запросу ARTinvestment.RU

Начало здесь: Часть 1.
Продолжение здесь. Часть 2.
Продолжение здесь. Часть 3.

В предыдущей части мы завершили анализ цифр, непосредственно связанных с предметами искусства, на отечественном арт-рынке в 2006–2008 годах; попробуем оценить косвенные показатели, которые могли повлиять на рост и/или падение «перегретого рынка». В какой же информационной среде находились коллекционеры в 2006–2008 годах? С каким социально-экономическим багажом к описываемому периоду подошла Россия в целом? Берем только факты, и начнем с экономики.

• С начала 2000 годов в экономике РФ отмечался рост ВВП — с 5,7 % в 2001-м до 8,1 % в 2007 году.

• Темпы роста промышленного производства в 2006–2007 годах составили 4,4 и 4,8 % соответственно.

• С 2000 по 2008 год среднегодовой темп прироста активов банковского сектора составил 38 % (для сравнения: в следующий «период расцвета» арт-рынка, 2011–2013 годах, этот показатель будет равен всего 18 %).

Далее смотрим на ситуацию с современным искусством.

• К 2006 году современное искусство в России регулярно экспонировалось в ГЦСИ (с 1992 года; к 2006 году ГЦСИ, помимо Москвы, открыл площадки в Екатеринбурге, Калининграде, Нижнем Новгороде и Санкт-Петербурге), в Московском доме фотографии (с 1996 года; с 2010 — под именем Мультимедиа Арт Музея) и Московском музее современного искусства (с 1999 года).

• Статус главной российской ярмарки современного искусства имела «Арт Москва», проводимая с 1996 года в ЦДХ на Крымском Валу (рядом с залами Новой Третьяковки — крупнейшего собрания русского и российского искусства XX века).

• В 2005 году состоялась первая Московская биеннале современного искусства, в 2008-м организаторы добавили к ней Московскую молодежную биеннале.

•  Первый «арт-хаб», объединивший на одной площадке галереи, мастерские художников, тематические магазины и литературно-художественное кафе, — Центр современного искусства «Винзавод» — появился в Москве в 2007 году.

• В 2008 году был открыт музей современного искусства «Гараж», добавивший в выставочный репертуар западных топ-художников из числа современных, а также доступный лекторий.

Крайне важно упомянуть СМИ, работавшие в России в период становления внутреннего арт-рынка.

• Журнал «Искусство», издававшийся в СССР с 1933 года (кроме военных лет), прекратил существование в 1995-м, однако в 2002-м усилиями новых частных издателей вернулся к жизни, сохранив академический уровень, но добавив на страницы изрядную порцию искусства современного.

• Роль ведущего СМИ об искусстве с 1999 года исполнял журнал «Артхроника», выпускаемый коллекционером и меценатом Шалвой Бреусом; в 2007 году с его подачи будет учреждена Премия Кандинского — ежегодная национальная премия в области современного искусства.

• Из общественно-политических СМИ наибольший авторитет в вопросах культуры имела газета «Коммерсантъ», с середины 2000-х публиковавшая колонку со сводками западных аукционных продаж под грифом «Аналитика арт-рынка».

• В 2007 году был запущен первый знаковый интернет-портал о современной культуре openspace.ru, объединивший в себе искусство, музыку, кино и литературу (по странному стечению обстоятельств подавляющее большинство его авторов сегодня проживают вне территории РФ).

• В том же 2007 году аффилированной с openspace.ru структурой начал издаваться журнал о современном искусстве «для умных и богатых» — Black Square. Годом позже издатели BS купили франшизу самого стильного арт-СМИ из западных — Art+Auction. В сумме оба журнала по состоянию на 2008 год давали российскому коллекционеру наиболее достойную печатную комбинацию из качественных материалов, модного дизайна и дорогой полиграфии, как бы намекая: «Если ты хочешь быть частью этого красивого мира, ты должен сперва купить искусство».

• Наконец, в 2008 году был открыт и портал ARTinvestment.RU.

Среди арт-консультантов и посредников, помогавших коллекционерам в принятии решений относительно покупок, выделялся ряд топ-игроков.

• Аукционный дом Sotheby’s, открывший московский офис в 2007 году.

• Аукционный дом Christie’s официально открывший московский офис в 2010 году, но присутствовавший на российском арт-рынке с 1992 года.

• «Газпромбанк», который в 2006 году ввел услугу финансового арт-консалтинга для состоятельных клиентов и стал раздавать советы по инвестициям в предметы искусства.

• К 2008 году в Москве существовало не менее трех частных организаций, позиционировавших себя в качестве «инвестиционных клубов для коллекционеров современного искусства». Какие именно показатели арт-рынка, которому была без году неделя, приводили в качестве инвестиционных доводов организаторы — тайна великая есть.

Собираем пазл. Рост благосостояния населения привел к динамичному развитию сферы услуг, работавших на внутренний спрос. Простым языком это означает: коллекционеры получили возможность приобретать качественные работы на внутреннем рынке, причем делать это в максимально насыщенном информационном поле — пожалуй, только в США 1970-х годов современное искусство единомоментно получило столько внимания СМИ, выставочных пространств и массовой любви. Однако «дремавшие» представители зарубежных аукционов были начеку: они стали мотивировать российских коллекционеров покупать в Лондоне и Нью-Йорке, причем не русское искусство — а западное (по определению более дорогое и выгодное для получающих проценты с продаж представителей). Итого, в 2006–2008 годах объем продаж «русских торгов» на зарубежных аукционах составлял от $153 млн до $177 млн; в то же время выходцами из бывшего СССР в каждый из указанных годов было потрачено около $1,5 млрд — минимум в 10 раз больше.

Для укрепления внутреннего рынка в 2007 году в РФ была отменена таможенная пошлина на ввоз культурных ценностей, вне зависимости от их стоимости и веса. Однако это ход в полной мере не сработал: прибывшие в Россию «Кранахи» и «Боттичелли» составили конкуренцию не старым мастерам на Sotheby’s и Christie’s (выезжать коллекционеры не перестали) — а современному российскому искусству, только-только встававшему на ноги (вместо Дубосарского в Москве стали покупать Гейнсборо). На самих же московских аукционах в это время коллекционеры искусственно разделялись организаторами на «элитарных» и «массовых» — чтобы торговать было проще, а средний класс искусства либо подтягивали к «элите», либо отправляли на торги декоративно-прикладного. На практике это означало невозможность роста коллекционеров: одни очень быстро обещали насытиться, другие — утратить интерес, не видя возможностей поступательного развития.

Дальше, как мы установили в предыдущей публикации, российские аукционные дома стали управлять спросом за счет эстимейтов. В международной практике, еще раз напомним, это делается за счет урезания предложения (количества работ на торгах) с фокусировкой на лучших предметах. Но российским аукционистам кто-то, вероятно, шепнул, что рост ценовой динамики отдельных художников достигается просто: стоит лишь установить перед торгами завышенный эстимейт — коллекционеры удивятся, но работу купят. В результате с 2006 по 2008 год, в течение трех сезонов, средний эстимейт на предметы искусства стоимостью свыше $50 тыс. рос в среднем на 50 % за сезон! Следует отдать должное прагматичным коллекционерам: в 2006-м, когда средний эстимейт был близок к справедливым рыночным ценам, они с легкостью его перешагивали; а к 2008-му — покупали искусство уже по ценам между нижней границей эстимейта и его средним значением. Что-то подсказывает: кабы не кризис, в 2009 году русское искусство на российских аукционах они перестали бы покупать вовсе, объявив аукционным домам бойкот.

И как не упомянуть о роли СМИ в арт-рыночном процессе. К сожалению, при всем многообразии изданий, материалов, которые бы информационно сопровождали коллекционера от покупки до продажи, появлялось крайне мало; то же касалось и интервью с коллекционерами. Более того, к 2008 году ряд околокультурных СМИ с серьезной аудиторией вдруг сменили отношение к современному искусству. «Оно <современное искусство> должно быть либо политически-активным — либо это не искусство!» — заявила с интернет-страниц известный куратор и блоггер; этот тезис мигом подхватили остальные. Перед коллекционерами, почти смирившимися с необходимостью покупать актуальное-современное, отныне ставились новые (увы, неприятные) рамки; очень многих это отвадило от современного искусства навсегда.

Что интересно, первыми тревогу забили СМИ западные. В 2007 году тогда еще корреспондент The Art Newspaper Джон Вароли опубликовал заметку, где предрек рынку русского искусства неминуемое падение (причем и внутри страны, и на международных торгах), если только рынок не перестанет покупать по избыточным ценам. В Москве Джона ругали все кому не лень — дескать, интриган, завистник, дилетант и шпион. AI тогда занял сдержанную позицию, в своем первом аналитическом материале в 2007 году заявив, что «ежегодный оборот русских торгов на Sotheby’s в 2006 году составил $153 млн — в 20 раз больше, чем в 2001 году. Такими темпами любой сложившийся рынок расти не может, рост неизбежно должен замедлиться — англичане правы как никогда».

Зато осенью 2008-го, когда кризис отразился на британских торгах, отечественные СМИ дали волю эмоциям! Вот лишь некоторые высказывания журналистов о рынке русского искусства: «Завершившиеся в Лондоне аукционы подорвали веру в особый русский путь на арт-рынке», «оказался подопытным кроликом и скончался под ножом экономического вивисектора», «харизмы лишен начисто и потому продал только безоговорочно отличные работы». Добавим сюда, что аукционные дома в репортажах были названы «антикварными», а также высказанное одним из авторов сожаление, что «в России основная доля арт-дилеров занимаются отнюдь не коллекционированием» (а чем еще-то?) — и мы получим квинтэссенцию российской арт-журналистики 2006–2008 годов. Кстати, неизвестно еще, сколько потенциальных покупателей искусства внутри РФ под влиянием этих статей, их пренебрежительного тона и отрицания «особого пути» (который те же издания двумя годами ранее и провозгласили!) вложили свои средства в другие активы.

6 основных выводов, которые мы должны сделать, чтобы не допустить повторения «перегретого» арт-рынка.

1. Если основной показатель рынка искусства — общий объем продаж — из года в год серьезно не меняется, то это далеко не повод считать, что на рынке нет спекуляций. Пример 2006–2007 годов показал: основные действия игроков, которые привели к «перегреву» рынка русского и российского искусства, скрывались именно за его внешним спокойствием.

2. Впервые в мировой истории (по крайней мере в цивилизованных странах) некий нишевый рынок попытались «разогнать» за счет повышения эстимейтов. Крупнейшие аукционные дома применяют обратную тактику: намеренно занижают эстимейт, чтобы привлечь на торги большее количество покупателей. Впрочем, где же в России их было взять — как мы помним, тех, кто не готов был платить $50 тыс. и выше, просто отправляли в «низший социальный эшелон».

3. На внутреннем российском арт-рынке в 2006–2007 годах в одночасье появилось столько элементов профильной инфраструктуры — тематических СМИ, аукционных домов, традиционных галерей и арт-центров новых форматов, что вопрос о качестве потребляемой информации отошел на второй план. Люди просто барражировали из одного арт-хаба в другой, прихватывая с собой толстые журналы, а дома сверяли увиденное с рецензиями в интернет-изданиях. При этом основная составляющая здорового арт-рынка — школы коллекционеров (а не галеристов, арт-дилеров и менеджеров) — тогда просто отсутствовала. Учиться коллекционировать искусство и/или вкладывать деньги в арт-активы было негде.

4. Сегодня, через двадцать лет после описываемых событий, четко видно, что вышеупомянутая инфраструктура создавалась под современное российское искусство. Но Запад в том же 2006 году сделал фаворитом «русских торгов» авангард — и он тут же наполнил московские аукционы. Спустя еще год в Россию массово легально ввезли европейских старых мастеров, и коллекционеры совсем запутались: кого им в итоге покупать? А, как известно, когда не знаешь, что покупать, не покупаешь ничего.

5. Вернувшись на российский арт-рынок (а это обязательно произойдет в недалеком будущем) представители зарубежных аукционных домов, напрямую конкурирующие за бюджеты клиентов с российскими аукционами, должны не отвлекать наших коллекционеров от покупок русского искусства, а всячески тому способствовать. Как это сделать — другой вопрос. Например, введением дополнительной комиссии на покупки «не русского» искусства, которые российские коллекционеры совершили с подачи московских офисов Sotheby’s и Christie’s. Причем комиссия эта самих покупателей затрагивать не должна, а вычитаться из byuer's premium аукционного дома — да прямиком в бюджет РФ, на спецсчет по развитию искусства (например). Другими словами: хотите окучивать наших миллионеров и дальше — платите. А вот если они в результате ваших консультаций купят что-то русское — никаких комиссий!

6. Предположение, что за «перегревом» российского арт-рынка стояли чьи-то осознанные действия, кажется неверным. Просто все разом совпало: у одних появился лишний капитал, другие — продавцы — помогали этот капитал освоить, третьи — СМИ — рассказывали, насколько красив и полон смысла мир, когда взамен денег ты приобретаешь искусство.

В завершающей части материала мы сравним основные показатели сезонов 2006–2008 и 2022–2024, чтобы утвердительно сказать: нет, такого точно больше никогда не повторится.

Зина Фандéлина, AI