Книга о триумфе и фиаско NFT, оставляющая цифровому искусству пространство для маневра

Token Supremacy: The Art of Finance, the Finance of Art, and the Great Crypto Crash of 2022 (Превосходство токенов: искусство финансов, финансы искусства и великий крипто-обвал 2022 года)
автор: Закари Смолл
год издания: 2024
368 страниц
издательство: Knopf Doubleday Publishing, Нью-Йорк
ISBN: 9780593536759

•  
  Источник: knopfdoubleday.com

Летом 2024 года, когда вышла книга колумниста The New York Times Закари Смолла о взлете и падении NFT, многие недоумевали: что это — запоздавшее желание заработать на некогда популярной теме, попытка рынка цифровых активов оправдаться и перезапуститься — или просто двухгодичная задержка неповоротливого издателя? При этом мало кто обратил внимание, что сам автор, будучи внештатным колумнистом, за пару месяцев до выхода книги был повышен в должности — получил место в постоянном штате New York Times как ответственный за направление искусства и технологий. Странное дело: рынок упал — а ведущее общественно-политическое издание считает область перспективной и достойной штатной единицы. Ответ оставался загадкой без малого год — за который мы успели и внимательно прочитать «Превосходство токенов», и выпустить собственные материалы, посвященные цифровому искусству.

Тем временем на арт-рынке произошла цепочка событий, которые четко обрисовали отношение «официального» арт-рынка к NFT; а главное, показали, что выход книги Token Supremacy дал старт некой глобальной медиакампании. Для начала ряду преподавателей Института искусств Sotheby's в мягкой форме было предложено — нет, не уволиться, а заменить тематику лекций, посвященных цифровому искусству, включая NFT, на «более современную». Осенью 2024 года был выпущен внеочередной отчет от Art Basel и UBS — Survey of Global Collecting, где было сказано, что надежды, возлагаемые на молодое поколение коллекционеров в отношении NFT, не оправдались. Дескать, лишь 3 % из них сохранили свои цифровые активы после спада NFT-рынка. Другими словами, отчет прямо обвинил молодежь в непостоянстве и ненадежности.

Далее, в марте 2025 года последовал The Intelligence Report от Artnet, заглавной статьей которого стал обзор интересов тех самых молодых коллекционеров. Удивительно или нет — но ни слова о цифровом искусстве, включая NFT, там не было. Согласно уверениям Artnet, молодые коллекционеры поколения Альфа, Z, а также повзрослевшие миллениалы с рождения предпочитали таких же молодых художников, работающих с физическим искусством, — подтверждением чему являются их многочисленные покупки последних лет. И все бы ничего — но сочетание «физическое искусство» здесь явно противопоставлялось искусству цифровому, которое из отчета вымарали.

Наконец, спустя месяц вышел отчет The Art Market от Art Basel и UBS, в котором традиционный раздел об NFT-рынке был написан сторонней компанией NFT18.com — словно авторы отчета не посчитали нужным заниматься цифровым искусством самолично. История тем более примечательна, что NFT18.com является правопреемником крупнейшего аналитика цифровых активов Nonfungible — который в 2023 году… обанкротился, не найдя спонсоров ни под дальнейший выпуск NFT-отчетов, ни под консалтинговую компанию в сфере Web3. Сам же NFT18.com в качестве антикризисного решения принялся именовать цифровые культурные ценности не NFT, а генеративным искусством.

Цифры же «классических» NFT-продаж, предоставленные NFT18.com для Art Basel, оказались настолько невзрачными, что многим показалось удивительным, что подобный раздел вообще присутствует в отчете (другой раздел, посвященный рабочим местам на арт-рынке, пару лет назад при аналогичных обстоятельствах просто удалили — едва там критически снизились цифры). Мы же решили отмотать хронологию событий немного назад и обратиться к книге Token Supremacy, чтобы отыскать в ней признаки начала координированных с глобальным арт-рынком действий. И книга не подвела!

Словесную вязь «Превосходства токенов» Смолл выстраивает в стилистике The New York Times (и ей подобных) последних лет, где беллетристика затмевает собой факты. Уверены, вы не раз читали подобное: «Когда, пасмурным утром 16 февраля 2019 года Майкл Винкельман нехотя поднимался с кровати, он еще не знал, что по прошествии трех лет, ровно в такое же утро, его будет ожидать личный самолет в частном терминале аэропорта LaGuardia, чтобы доставить в качестве топ-спикера на конференцию N, — а люди будут рукоплескать его искусству, созданному под псевдонимом Биппл. Но это произойдет в будущем — а сейчас Майкл, выпив привычно горький бруклинский кофе в небогатой на посетителей уличной забегаловке и не забыв взять ноутбук, чтобы на ходу дописать программный код, направился…» Это не прямая цитата, скорее — художественное обобщение, позволяющее понять наполнение доброй половины из 368 страниц книги.

Отдадим автору должное: будучи мастеровитым и талантливым журналистом, Закари Смолл пишет и увлекательно, и профессионально — находя и систематизируя факты, а затем вплетая их в повествование. По своей драматургии Token Supremacy похожа на фильм «Игра на понижение» 2015 года — с многочисленными сюжетными линиями, все персонажи которых спешат заработать на раздутом рынке (разве что в фильме речь идет об ипотечном кризисе 2008 года), но каждый своим способом. Героев каждой из глав Смолл подбирает в лучших традициях западной журналистики: они фактурны, им сопереживаешь, и запоминаются они надолго — при этом вызывая у читателя устойчивое восприятие NFT как чего-то гротескного и несерьезного. Посудите сами: вот на охотничью тропу за NFT-коллекционерами выходит 96-летняя Вера Мольнар, адепт компьютерного искусства 1970-х; здесь инвестор Майкл Новограц наносит татуировку в виде известного NFT-героя и оголяет данное место перед журналистами; тут предприимчивый авантюрист Джастин Аверзано, не снискав успеха в токенизации песнопений буддийского монаха, решает заняться цифровым искусством; а вот участники конференции NFT.NYC в Нью-Йорке, заплатившие по $1,5 тыс. за возможность послушать спикеров, убеждающих в стабильности рынка, а после — получить входящий в стоимость билета холодный обед в распадающихся картонных коробках. Досталось от Смолла и герою наших прошлых рецензий Магнусу Рэшу: немецкий экономист, по мнению автора, вещает лишь о собственном превосходстве — а книги Магнуса, не без нотки зависти, названы «самиздатом».

Другими словами, через изобилующее фактами (факты проверили: они реальны!) художественное повествование Закари Смолл создает сатирическую картину восприятия NFT, формируя у читателя стойкое чувство брезгливости. А для тех читателей, чей вестибулярный аппарат окажется сильнее таланта колумниста The New York Times, приведены два убийственных факта, говорящих о превосходстве классического арт-рынка над цифровым. Для начала самый влиятельный арт-консультант мира (продавшая Sotheby’s свое агентство за $80 млн) Эми Каппеллаццо бросает цитату: «Аукционные дома никогда всерьез не воспринимали NFT — для них они были лишь средством заработка, покуда могли продаваться». Далее приводится история, в которой Ларри Гагосян и другие топ-дилеры ласково поговорили с коллекционером Адамом Линдеманом, вознамерившимся в 2018 году создать единую арт-криптовалюту. Поговорили — и убедили миллиардера этого не делать.

Впрочем, в книге встречаются и «неприкасаемые» герои — которые упоминаются исключительно в положительном контексте. В их числе — Эрик Кальдерон, создатель ArtBlocks (до 2022 года — обычного NFT-маркетплейса, после — «уникальной платформы генеративного искусства»), художники Тайлер Хоббс, Дмитрий Черняк и Рефик Анадол (фавориты топ-аукционов и академических музеев), а также работа Биппла Human One, которую купил бородатый инвестор Райан Зюррер (его татуировки Смолл высмеять не решился, при том, что упомянул швейцарца целых семь раз). По мнению автора книги, этот набор персоналий и предметов объединяет «позиция наблюдателей» — дескать, к пузырю NFT они не имели никакого отношения, всегда уважительно относились к истории искусства и уже тем более в бедах цифровых коллекционеров не повинны.

Итак, что останется в голове читателя «Превосходства токенов» — помимо незаметно пролетевшего за чтением увлекательной журналистики времени? Голова читателя расколется на два лагеря: один будут представлять крипто-котята, панки и скучающие мартышки, которых массово закупил хитроумный банкир, «кучерявый Сэм» Бэнкман-Фрид — находящийся в заключении создатель биржи FTX (обрушение которой в 2022 году положило начало не только 25-летнему сроку Сэма, но краху всего NFT-рынка). Второй лагерь представляет прочный и нерушимый союз галерей и аукционов, способный не только выстоять в кризис, но заставить передумать миллиардера Линдемана (что куда сложнее). Именно в сторону второго — прочного и влиятельного — рынка смотрят Кальдерон, Хоббс и Анадол; в этом же направлении, несомненно, движется и шагающий «космонавт в холодильнике» из работы Human One — и уже дошел бы, кабы ноги не были виртуальными.

Придет ли эта компания (и примкнувшие к ней «правильные» цифровые художники) на классический рынок под именем NFT? Решительно нет! Работы этих авторов уже продаются, причем успешно — но под вывеской генеративного искусства (то есть созданного при частичном участии систем машинного обучения). Того самого генеративного искусства, которому теперь посвящены материалы NFT18.com — авторов статьи в отчете Art Basel и UBS. Того самого генеративного искусства, о котором сегодня пишет штатный автор The New York Times Закари Смолл. Наконец, того самого генеративного искусства, которое согласился принять в дар музей современного искусства MoMA (что было радостно объявлено в СМИ покупкой) и под которое активно подгоняется арт-инфраструктура целого города Марфа в Техасе — переезжают стартапы, строятся музеи, выделяются гранты. А за деньгами, как известно, должны последовать… другие деньги — но куда бóльшие.

Первым камнем в фундаменте новой фабрики по печатанию денег (на этот раз — строго генеративных) стала книга Закари Смолла. А покатой крышей — отчет Art Basel и UBS. В целом же сумма стараний классического арт-рынка по нейтрализации NFT и последствий их жизнедеятельности в 2020–2023 годах выглядит не заколачиванием гвоздей в токенизированный гроб — а попыткой создать устойчивый водораздел. А именно — поделить цифровое искусство на неугодное («нерукопожатное», в терминологии некоторых СМИ) и допустимое. При этом весь негатив, словно губкой, старательно собрали словосочетанием NFT — после чего без жалости выбросили.

А что такое «допустимое» (правильнее сказать: допущенное — до тела коллекционера) цифровое искусство? На этот вопрос в книге уже ответила Эми Каппеллаццо: это искусство, которое исправно приносит деньги, покуда может продаваться. Только теперь продаваться оно будет под присмотром классического арт-рынка. Не случайно заключительная глава озаглавлена «Бессонная ночь»: уставшие коллекционеры в техасской пустыне близ Марфы не понимают, наступил ли конец игры или лишь сменился ее формат.

Зато нам из 2025 года ответ очевиден: понимай, не понимай — просто приготовь новые деньги.

Зина Фандéлина, AI