Открыты 42-е торги проекта «XXI век. Современное российское искусство»
ARTinvestment.RU   18 ноября 2020

Каталог составили работы Алексея Беляева-Гинтовта, Дианы Воуба, Наталии Глебовой, Александра Захарова, Pata (Пааты Мерабишвили), Дениса Михайлова, Андрея Мунца, Егора Плотникова, Сергея Шутова

Комиссионный сбор с покупателей составляет 18 %.

Каталог AI Аукциона № 355 и 42-го кураторского аукциона «XXI век. Современное российское искусство».

Лоты аукциона представлены в экспозиции онлайн-выставки AI.

Алексей Беляев-Гинтовт. Завтра. Триптих. 2006

«Внимание к традиции как проявление авангардности восходит к причастности Гинтовта к движению “новой серьезности” и еще раньше — к неоакадемизму Тимура Новикова. Наследуя от Новой Академии эстетику классических форм в сочетании с современным пониманием материала, Гинтовт облекает в нее высказывания на политические темы в ракурсе утопического проектирования, основанного на историческом контексте и литературной традиции.

Образность Гинтовта сочетает футуристическое прогнозирование, отсылающее к проектам авангардистов и советской бумажной архитектуре, с пародированием государственной патриотической риторики и научной фантастикой в духе ретрофутуризма. Конструируя взгляд на государство будущего из прошлого, Гинтовт вскрывает настроения современности, о чем свидетельствует непрекращающаяся полемика вокруг политического уклона работ художника и его неоевразийских взглядов» (mmoma.ru).

Диана Воуба. № 8. Из серии «Ритмы космических частот». 2011

«Искусство Дианы Воуба — вдохновенная импровизация. Но настоящая импровизация, на мой взгляд, возможна только на ту внутреннюю тему, которой живет художник. Только тогда эта импровизация не превращается в крикливую риторику. Здесь именно такой случай, и поэтому картины Дианы Воуба дышат подлинностью и доставляют наслаждение» (Фазиль Искандер).

«Некоторые люди способны видеть звук и слышать цвет. В науке такое восприятие музыки в виде закономерно и непроизвольно проявляющихся цветовых пятен, полос, волн, называется музыкально-цветовой синестезией. Cинестезия (synaesthesia) — это особый способ познания, который проявляется когда существует необычно тесная связь мышления и системы чувств» (Диана Воуба, vouba.com ).

«Во многих произведениях музыкальный ритм становится опорной конструкцией произведений. Форма обладает присущим только ей ритмом, и художник должен уловить и передать эту музыку языком искусства. “Если вы посмотрите серии моих работ, вы увидите, что многие посвящены музыкально-цветовой синестезии: «Динамическая симметрия» (2010), «Ритмы космических частот» (2011)… Это похоже на то, как Скрябин слышал цвет”.Всем известно, как ярко композитор передал цвет в музыкальной поэме «Прометей (Поэма огня)», которая стала первым светомузыкальным произведением в мировой культуре.“Видимо, то же самое происходит со мной, — продолжает художник. — Когда мне было 10 лет, мне купили пианино. За год я окончила музыкальную школу, но меня не отдали учиться музыке дальше, и я стала рисовать. Видимо, с тех пор звук и цвет для меня неразрывно связаны”» (artinvestment.ru).

«Диана Воуба выражает свои эмоциональные и интуитивные переживания, связанные с понятием времени, познания себя и мира, через цвет, форму, линию и пространство, свободно манипулируя с фактурами. В непрерывном творческом процессе, балансируя на грани идеи и материи, художница создает линию, по одну сторону которой находится субъективное, а по другую — внешнее. Диана проникается достоинством и величием даже самой малой вещи на свете» (Наталья Колодзей, куратор, искусствовед, директор «Kolodzei Art Foundation», США).

«Я не учитель жизни, не философ и не мистик. Я — искатель новой красоты. Моя задача — видеть невидимое и делать это видимым для других.

Цель моего творчества — это не какой-то статичный результат, а ощущение движения в покое, попытка достижения слияния двух ритмов: мгновения созерцания ритма на картине с мгновением раскрытия ритма в реальной жизни» (Диана Воуба).

«Живопись Дианы Воуба — это погружение в мир иного порядка, путешествие меж планет и галактик, красочно описанное на холстах. Истории же земных путешествий Дианы Воуба служат источником вдохновения и рождают неповторимые сюжеты для творчества, требующие рождения на свет» (apsnypress.info).

Наталия Глебова. Виолончель. 2017

«Многие художники до меня пытались соединить силу наивного и тонкость профессионального. Я среди них. Хочется увидеть мир глазами первооткрывателя, но изобразить его с мастерством профессионала. Хотя мастерство в этом случае должно все-таки отличаться от академического. При первом взгляде на картину должна сразу же просто и ясно читаться главная идея, как у детей и наивных художников. А уж потом в эту идею вкладывать все свое умение. Но опять повторю, умение и техника твоя нужная только тебе, это твой голос, говорящий твои мысли. Я не пишу с натуры. Я делаю быстрые зарисовки в тетради, на конвертах, а если нет ничего под рукой, на билетах. Этой маленькой почеркушки достаточно, чтобы в мастерской у меня пред глазами встала вся виденная мною картина. Так что все-таки меня можно, с некоторой натяжкой, назвать натурным художником» (Наталия Глебова, gallerynazarov.ru).

«…Привлекает непосредственность и изящество картин Натальи Глебовой, в которых сохранена и верность натуре, и точность ее воспроизведения, и традиционная жанровость. Легкий, прозрачный сезаннизм Глебовой соседствует с тонкой и взвешенной иронией, нарочито подчеркнутым “наивным” артистизмом. В портретах сложное, почти еще тональное, пятно не совпадает с абрисом фигуры и как бы намекает на разлом формы, которая становится антицелостной. Пейзажи или пейзажные фоны портретов могут иметь до 8 линий горизонта, но ни одной точки схода, или быть вообще “бесперспективными”. С виртуозным изяществом написаны предметы в натюрмортах Глебовой. Предметы парят в пространстве, не имея веса и, наверное, поэтому не падают со стола. В целом живопись Глебовой стремится к гармоническим построениям, но сам автор как бы хорошо понимает, что любое стремление к гармонии в наше время утопично» (В. Лихачёва, gallerynazarov.ru).

Александр Захаров. Мармеладные мишки. 2017 / Мармеладные мишки. 2020

Бывает, что даже при небольшом увеличении маленькой картины пропадает все ее очарование: размываются линии, мутнеет красочный слой, меняется колорит и разваливается композиция. «Мармеладные мишки» Александра Захарова — это совсем другая история. Огромная (70 × 70) фотография, выполненная с миниатюрного (20 × 20) живописного оригинала, проявляет почти невидную на крошечной картине скрупулезную авторскую работу: мазки, тонкие цветовые переходы, какие-то малюсенькие капелюшки. На фотографии миниатюрная живопись обретает новые черты, новые детали и яркие краски. Две «родственные» работы проявляют каждая свое лицо, и лица эти — разные.

«Мои работы когда-то были гигантскими, но сейчас размером с iPhone или iPad. Потому что наше доверие к тому, что показывает художник, идет через новые формы — через световую движущуюся информацию с экрана телевизора или телефона. Кино когда-то тоже называли коллективной часовой галлюцинацией.

Огромные работы искажают наше нормальное восприятие. Ребенок всегда видит не просто большую картину — он видит множество деталей. Из таких деталей и состоят мои работы. На них можно смотреть долго и каждый раз находить новые подробности. Именно так мы видели в детстве окружающий мир. Я пытаюсь “расковырять” и максимально расширить пространство» (Александр Захаров, bolshoi.by).

«Два маленьких персонажа Карик и Валя, взятые из книжки Яна Ларри, путешествуют среди огромных, словно тропических растений и насекомых, приспосабливают исполинов под качели и гамаки, спасаются от монстров-богомолов, муравьиных львов и стрекоз с самолетным размахом крыльев. Дикая растительность на миниатюрах Захарова, конечно, райского происхождения — тут и мильтоновские душистые рощи, где “пышные стволы сочат бальзам пахучий и смолу...”, и заросли с картин Таможенника Руссо, и голландские цветочные натюрморты, побуждающие к размышлению о божественной щедрости и мудрости устройства бытия.

У его работ есть еще одно важное свойство — “сверхплотность” поверхности: она безвоздушна, герметична, максимально концентрированна. Они как хороший цифровой исходник в тысячи пикселей, который можно растянуть на десятки метров. Чудесные приключения могут приобрести тотальность действия, странным образом конкурировать с реальностью или по крайней мере создавать параллельный поток…» (triumph.gallery).

«Занимаясь долгие годы художественной печатью, работая в разное время с разными технологиями — от обрезной гравюры на дереве до офсетной литографии, я обратился сегодня к новым видам печати. Каждая моя миниатюра, являясь законченной картиной, одновременно служит мне как графику-печатнику чем-то вроде “негатива” для создания на ее основе произведений печатной цветной графики. Этот маленький “негатив” я использую в качестве основы (как медную доску-оригинал в гравюре) для создания многократно увеличенных по сравнению с оригиналом печатных листов. Результатом долгой и сложной работы с цветом становится цифровая “доска”, с которой я печатаю ограниченный тираж. Это очень важная часть моего творческого метода. Увеличенный PRINT — это своеобразная помощь моему зрителю “разглядеть” пространство, иногда размером с ладонь, во всех подробностях, не прибегая к помощи увеличительных приборов. Полученные изображения — самостоятельные произведения в области цветной печати» (Александр Захаров, cumir.ru).

Pata. Купальщица. 2020

Pata (Паата Мерабишвили) идентифицирует себя в первую очередь как скульптор, при этом ключевыми понятиями его творчества являются универсальность и экспериментирование. Он работает в области живописи и графики, реализуя свои художественные идеи, воплощённые в трехмерной форме, на плоскости.

Работы, написанные маслом, сверхэмоциональностью, динамикой и насыщенным колоритом напоминают творчество экспрессионистов. В произведениях, например «Рута» (1990-е) или «Обнаженная» (2014), автор ссылается на метод Амедео Модильяни, о чем говорят удлиненные пропорции, отсутствие зрачков у изображаемых моделей и отрешенность образов.

Как и в скульптуре, особое влияние на живописную манеру Pata оказывает творчество кубистов. Геометризация фигур и предметов, подчеркнутая асимметрия, сложносочиненные конструкции, аппликативный подход во многом роднят картины художника с экспериментами Жоржа Брака или Пабло Пикассо.

В последних работах Пааты Мерабишвили прослеживается и увлечение абстрактным методом, с помощью которого автор не только выстраивает композицию, но и передает общее настроение самого сюжета. Несмотря на подобные апроприации, индивидуальный почерк художника легко узнаваем и самодостаточен. Главной задачей автора является акцентирование формы, что ему удается при помощи мастерского владения линией и цветом.

Денис Михайлов. Городская мелодия. 2018

«Денис Михайлов — художник, чей талант, основанный на прошлом, не уступает его пониманию нашего сложного и часто сбивающего с толку человеческого положения, состояния, в котором противоречивые реальности и разные философии превращают добро и зло в опьяняющее зелье, которое может сбить с толку разум и душу» (д-р Майкл П. Меццатеста, denismikhaylov.com).

«Денис Михайлов обращается к историям старинных мастеров в современном прочтении, не только используя их идеи, но и совмещая сюжеты Караваджо и Рубенса с сюжетами современного метро (или ночного города, заполненного неоновой рекламой. — AI.) при помощи современных технологий акрила и маркера» (Лидия Витковская).

Денис Михайлов в свое время занимался графическим дизайном — у него есть опыт работы с опосредованиями, иносказаниями, символами. Вообще художник обладает опытом работы со многими материалами, он, воспользуюсь профессиональным сленгом, — тонкарь. То есть способен дать максимальную эстетическую нагрузку материально-технологической реализации… (Александр Боровский, из статьи «Денис Михайлов»).

Андрей Мунц. Праздник, который всегда с тобой. 2019

«Моя концепция — это отсутствие концепции. Я пытаюсь ощутить себя свободным художником, не ограниченным какими-либо долгосрочными установками, связанными с тем или иным направлением в искусстве. Для меня важен поиск. Я стараюсь быть открытым миру, открытым новым идеям» (Андрей Мунц).

В этой картине скрыта загадка. Что это? Чистая абстракция или абстрактный парижский городской пейзаж? Скорее, первое, потому что профессиональный архитектор Андрей Мунц — это блестящий мастер абстракций с элементами городского пейзажа, он любит этот жанр и создает в нем оригинальные и очень гармоничные работы.

«С самого начала занятий живописью он выбрал абстракцию, как направление, наиболее полно соответствующее его характеру и представлениям о свободе выражения. В качестве эталонных произведений были выбраны полотна Кандинского.

На мой взгляд, это был правильный выбор, и вот почему.

Как бы ни был логичен и последователен окружающий нас мир, наполненный завершенными формами предметов, он все равно живет по законам содержания. Художники-реалисты, последовательно и скрупулезно описывая форму за формой и взаимодействия их в пространстве, транслируют свои личные переживания и размышления, связанные с изображаемым.

Андрей Мунц является чистейшим образцом художника поэтического сознания. В его мышлении разрушена эта последовательность и внешняя логика, в ней как будто и нет событий. Событием становится само чувство, эмоции. Поводом для их возникновения становятся цвет, цвета, их взаимодействия друг с другом, линии, по которым следуют цвета, и, самое главное, их движения в, казалось бы, ограниченном двухмерном пространстве холста. Причем движения цветов и линий полностью зависят от физических действий руки и кисти самого художника и скорости их воплощения. Движение, как и пространство, взаимосвязано со временем, и вот здесь Андрей Мунц полностью оказывается в своей стихии. Он работает много и быстро, на холстах больших и не очень, каждый раз доверяя спонтанно возникающим движениям, чувствам и ритмам.

И результат зрительского взаимодействия с работами Мунца — это палитра ощущений: часто взрыва эмоций или радостного, иногда тревожного возбуждения, веселости и азарта, очень редко сбалансированного покоя. И последнее, за что я люблю работы Мунца, — они красивы, всегда полноценны и уместны в любых интерьерах, всегда дистанционны, невзирая на доминирующее значение эмоциональной составляющей. В этом и проявляется высокая степень этического культурного наследия, доставшегося от предыдущих поколений» (Наталья Сопова).

Егор Плотников. Менорка. Пейзаж № 9. 2020

«Пейзаж действительно самый «музейный» жанр, но в какой-то момент я нашел для себя одну из основных задач — реабилитировать его в области современного культурного пространства. Мне за него обидно, так сказать. Я работаю с ним и пытаюсь понять, как он может существовать. А ведь как-то может — какими-то фрагментами, например. Я понимаю, что исчезло наше панорамное зрение. Все мыслят экранами, фрагментами, скользящими картинками. Мы перестали видеть как человек XIX века: он неспешно наблюдал панораму, путешествуя на своей повозке, или разглядывал виды из окна дома. То же самое в искусстве сейчас: мы движемся с другой скоростью, мы живем в экране, и потому видимый пейзаж распадается на фрагменты — что-то исчезает, что-то ускользает от нас, что-то забывается. Он сменяется неравномерно: сегодня мы находимся в зимнем русском лесу, а послезавтра — на атлантическом побережье Испании. Таков наш внутренний целостный пейзаж, наша панорама состоит из “кусков”. И все это появляется в моих работах.

Несмотря на то, что мои пейзажи зачастую «пустые», человек все же влияет на них. Изображаемые мной пространства сформированы при его участии, его предыдущим присутствием или нежеланием присутствовать. Я занимаю, скорее, позицию наблюдателя и констатирую время. Мне важно почувствовать это, а не дать оценку. То, что попадает на мой холст, — социальный ландшафт и образ человека без его присутствия» (Егор Плотников, entermedia.io).

«…Художник редко пишет с натуры, Егор переносит на холст воспоминания, впечатления, мелькнувшие в окне машины картинки. Может, поэтому они кажутся такими знакомыми, такими родными? Геометрические белые пустоты в пейзаже олицетворяют образ нашей памяти, которая сохраняет лишь фрагмент целого, все остальное — домысливание» (Дария Седова, artinvestment.ru).

«Изображая на холстах пустыри, обочины и буферные зоны, находящиеся на границе человеческого обитания и дикой природы, художник перемещает персонаж картины — скульптуру зрителя — за пределы живописной плоскости. Произведение искусства начинает смотреть само на себя. Живопись больших форматов нередко «сжимается» до маленьких «незначительных» пейзажных фрагментов, а персонажи-скульптуры начинают «прятаться» от зрителя. Пустая стена/ холст/лист и пространство зала становятся сильным коммуникационным полем и важной частью произведения.

В эпоху кризиса, когда все коды взломаны, а конвенции не работают, наиболее важной становится проблема достаточности чистого зрения, и художник ставит вопрос: возможен ли сегодня непосредственный, прямой контакт зрителя с искусством и человека с реальным пространством?» (egorplotnikov.pro).

Сергей Шутов. От А к В. 2020

Эта картина была выполнена специально для выставки «Метафора. Литература и искусство», организованной в нынешнем году галереей ARTinvestment.RU «XXI век. Современное российское искусство» совместно с куратором Дарией Седовой. Десять современных художнков разыграли цитаты из произведений классиков русской литературы. Сергею Шутову досталась цитата из Гоголя «И какой же русский не любит быстрой езды?» — и наша картина вызвана к жизни именно этим вопросом. «Необъятные просторы России компенсируются российскими же космическими скоростями, чреватыми неповоротливой невесомостью. От точки А до точки В проносится целая жизнь. Не в этом ли ирония одной из последних строк уцелевшего первого тома “Мертвых душ”: “И какой же русский не любит быстрой езды?”» (Сергей Шутов).

«Несмотря на активные эксперименты с медиа в искусстве, Сергей Шутов никогда не оставлял живопись как технику, талантливо сочетая и то, и другое. Психоделические образы кислотного космоса сочетаются с визуальными постулатами художников авангарда 1910–20-х годов, киберпанковский футуризм — с академическими штудиями, а тонкая метафора соседствует с упрямой наукой, и все прошито крепкими нитками философии — собственный путь художника уникален и узнаваем» (Дария Седова, artinvestment.ru).

«Сергей Шутов — личность универсальная: он первым из московских художников начал работать с видео, его инсталляции всегда неожиданны и дискуссионны, он культовая фигура в среде клубной субкультуры. Он всегда существовал немного отдельно от основных направлений московского актуального искусства. Круг его интересов необычайно обширен: видеоарт, эзотерическая и интеллектуальная литература, этнографические изыскания, альтернативная музыка, живописные «эссе». Шутов не только художник, но и известный знаток современного искусства, в том числе и западного. В его коллекции, например, есть единственное в Москве произведение знаменитого американца Кита Херинга, культовой фигуры живописи 1980-х.

Международная карьера Шутова развивается весьма успешно. Интерес специалистов и посетителей Венецианской Биеннале 2001 года (Мекки мирового актуального искусства) вызвала его инсталляция “Абак”, представленная в российском павильоне. Сорок молящихся фигур на языках разных конфессий — тонкое и точное высказывание на тему единой природы человеческих чаяний и страхов.

Живопись Шутова представляет собой своего рода эмоциональный эквивалент его многочисленных увлечений. В ней можно найти отголоски его этнографических изысканий, энергичных американизмов, элементов молодежной субкультуры, технообразов и много другого. Достаточно сложно расшифровывать «эмоциональный эквивалент», да и стоит ли? Гораздо интереснее погрузиться в авторское поле смысловых галлюцинаций, улавливать тонкие оттенки культурологических аллюзий, “плавающие” образы виртуальных медитаций. Культовые космонавты; “ожившие” кукольные медведи; мохнатые “космические” цветы; огромные глаза, вдруг появляющиеся из утрированного “шишкинского” леса, — главные герои его интеллектуальных фантасмагорий — не столько склоняют к анализу, сколько тревожат подсознание, плавно и ненасильственно затягивая зрителя в живописный авторский водоворот» (gallerykino.ru).

Важно: «его работы очень проигрывают при репродуцировании: блики серебрянки, фольги и лака невозможно передать на бумаге. А эти отсветы и отблески очень важны. Говорят, когда Соловьев на съемках “Ассы” поправил какой-то, казалось бы, мало значимый кусок фольги, присутствующие почувствовали что композиция сразу рассыпалась. У Шутова каждая деталь — не просто так. Пусть тот случай с фольгой может кому-то показаться натяжкой, но с репродукциями не сомневайтесь: то, что выглядит блеклым в журнале или аукционном каталоге, может на свету оказаться работой потрясающей жизнерадостности» (artinvestment.ru).

Желаем удачи на аукционе «XXI век. Современное российское искусство»!

AI