Аукцион № 13 дома «В Никитском». Краткие итоги
ARTinvestment.RU   15 апреля 2013

Вторая половина огромной частной коллекции, выставленная на торги 11 апреля 2013 под заголовком «От Серебряного века до конструктивизма и советской парадной книги», разошлась на ура. Что и следовало ожидать

Несмотря на несчастливую цифру 13 в названии аукциона, торги «От Серебряного века до конструктивизма и советской парадной книги» 11 апреля 2013 прошли более чем удачно. 80 процентов проданных лотов и превышение среднего эстимейта по деньгам в два с лишним (!) раза — тот результат, который ставит крест на подобных суевериях раз и навсегда.

Удивительно, как могут одновременно существовать два параллельных пространства. В одном северные корейцы нацеливают ракеты на южных, СК шьет дела на участников событий на Болотной, Госдума печет очередной странный закон, а цены на нефть в отличие от тарифов на ЖКХ того и гляди начнут падать. Во втором — зал, битком набитый любителями антикварной книги, разговоры о сохранности обложки книги А. Белого с автографом (лот № 39) и последующим сумасшедшем торгом за нее, в результате которого цена поднимается в шесть раз — со ста тысяч рублей до шестисот, заставляя хвататься за сердце закаленных в аукционных баталиях букинистов. И это совсем не субтильные юноши из ночных клубов, а настоящие крепкие мужчины, с солидным жизненным опытом и пониманием, что на самом деле есть истинные ценности — книги. Конечно, книги — настоящие хранители времени и знаний.

Аукцион без раскачки понесся во весь опор, тон задавали участники в зале — на их долю пришлось 111 лотов (45,9 % от всех проданных), не отставали от зала заочные ставки, нередко поднимая стартовые цены и в два, и в три раза, им досталось 107 (44,2 %) лотов, и всего 24 лота удалось отстоять участникам на телефонах.

Ведущая аукциона Елена Горская в этот раз немного перестаралась: темп был такой, что я только записывать результаты поспевал с трудом. Что ж говорить про участников, которым иной раз и опомниться нужно после услышанной суммы, и отдышаться после хорошего торга, прежде чем ввязаться в новый. По ощущениям, будь темп чуть поспокойнее, зал вот так, без борьбы, не отдал бы владельцам заочных ставок еще как минимум несколько лотов.

В этот раз даже обычно острым на язык завсегдатаям редко-редко удавалось вставить слово в пулеметные очереди отсчета шагов ведущей. Но без юмора все равно не обошлось. Так, во время объявления сборника стихов Николая Гумилёва «Жемчуга» 1910 года издания (лот 53) на экране появилась обложка от позднейшего (1921 года) переиздания этого же сборника, которое тоже было в каталоге (лот 144). Зал загудел: «Что такое, за что торгуемся?» После энергичных разбирательств вдруг наступила тишина, и никто не стал перебивать заочную ставку в 30 000 рублей. После отсчета в полной тишине трех раз и удара молотка из зала вдруг раздалось сокрушенное: «Очень дешево отдали». — «А чего ж Вы не купили?» — «Ну, так напутано…» Ситуация повторилась один в один на том самом переиздании «Жемчугов» 1921 года (лот 144): лот ушел по заочной ставке за 14 000 рублей. И опять зал ахнул: «Дешево!» И опять ведущая повторила: «Чего ж не купили?» — «Да потому, что напутано», — хором ответили остряки.

Или во время объявления книжки М. Шагинян «Тайна трех букв» 1934 года (лот 288) из зала послышалось: «Да какая тут тайна, я знаю это слово!» — «И я знаю!» — «И я!» — весело понеслось со всех сторон. Особую пикантность происходящему добавлял автограф Шагинян Сталину на обложке книги: «Дорогой тов. Сталин! Эту книжку, над которой я работала полгода, я написала с надеждой, что Вы ее прочитаете». Отправить товарищу Сталину слово из трех букв — это смело. В результате после борьбы в пять шагов книга досталась заочной ставке по цене 44 000 рублей.

Отличительной особенностью этого аукциона было то, что непроданными оказались недорогие книги, в ценовом диапазоне до 10 000 рублей (за редким исключением). Все остальное, особенно топ-лоты, уходили на ура с торгом и в пять, и в десять, и в двадцать, и даже в тридцать шагов.

Так, за лот книгу К. Бальмонта «Жар-птица. Свирель славянина» 1907 года с обложкой К. Сомова (лот 30) торговались три участника в зале и заочная ставка: со старта 50 000 рублей за 20 шагов цена поднялась до 300 000, а один из участников вовсе не опускал свою бидовую карточку. Естественно, он и забрал книгу.

Следом участнику в зале тоже потребовалось 20 шагов для победы в схватке за поэтический сборник А. Блока «Снежная маска» в оформлении Л. Бакста и М. Добужинского 1907 года издания (лот 31), где с 30 000 цена поднялась до 150 000 рублей.

Не успели перевести дух — объявляется сборник рассказов и поэм Алексея Ремизова «Чортов лог и полунощное солнце» в обложке М. Добужинского 1908 года с автографом автора. Тут с 50 000 рублей цена утраивается до 150 000, а после удара молотка я с удивлением слышу комментарий соседей, что, мол, повезло: по хорошей цене взял.

А уж когда за 28 000 рублей при эстимейте 25 000–27 000 были куплены 4 листа рукописей В. Брюсова с неизвестными стихотворениями и переводами (лот 50), кто-то не выдержал: «У, чёрт, халява!»

И таких примеров не перечислить. Бешеная борьба между тремя участниками в зале и заочной ставкой за первую книгу М. Цветаевой 1910 года (лот 58) со старта 150 000 рублей догнала цену до 600 000; удар молотка сидящие одобрили: лот удалось взять по хорошей цене.

Да что там шестьсот тысяч! До начала борьбы за поэтический сборник А. Ахматовой «Вечер» 1912 года (лот 67) со старта 250 000 рублей уже прогнозировалась цифра в миллион. Так и случилось: два участника в зале, телефон и заочная ставка за пятнадцать шагов как раз и достигли этой суммы.

И тут же, без передышки, всё повторилось в борьбе за уникальный экземпляр уничтоженной книги А. Белого «Петербург» и прилагающиеся к нему несколько документов, в том числе автограф писателя (лот 68): два участника в зале не дали шансов телефону, подняв стартовую цифру 220 000 рублей до 850 000.

И так далее, и так далее. Большие цифры никого не смущали. Неуверенное «Не-е-е, ну я больше не могу…» тут же получало в ответ язвительное: «А раньше мог!» Весело, азартно, смачно и местами драматично. Так, после первого шага за книгу Бенедикта Лифшица «Полутораглазый стрелец» 1933 года с иллюстрациями почти всех первых имен русского авангарда (лот 278), поднявшего цену до 60 000 рублей, из зала вдруг последовала ставка 200 000. Повисла пауза. Ведущая пришла в себя и уточнила: «Вы это серьёзно?» И услышала: «Он всегда серьёзно». Ведущая посмотрела в зал и хотела было ударить молотком, но тут последовала ответная ставка: 220 000. Повисла еще одна пауза. «Вы будете продолжать?» — обратилась ведущая к первому участнику. «Нет». Ух, какие виражи!

Рекордная ставка вечера выиграла в борьбе за еще одно уничтоженное издание — сборник стихотворений А. Ахматовой 1909–1945 годов (1946). После известного постановления 1946 года готовый тираж пошел под нож, сохранились считаные экземпляры книги, за один из которых и сцепились участники торгов: со старта в 400 000 цену подняли до 1 700 000 рублей. После чего последовало: «Маловато». И ответ: «Прокурор добавит». Избитое присловье в этой ситуации прозвучало не смешно, хотя говорящий, понятное дело, думал пошутить. Да, вот так, без упоминания силовых ведомств, увы, уже не обходится ни одно сколько-нибудь значимое событие. Ну, дай Бог, чтобы только в шутку.

Что сказать в заключение? А то, что все разговоры о кризисе, отсутствии покупателей, о том, что скоро всё совсем грохнется, совершенно не состоятельны на одном отдельно взятом рубеже. И рубеж этот, как ни удивительно, — книга. Вот так вечное и великое Слово, что было в начале, приобретает и в наши дни вполне оптимистичный, символический характер. Удачи нам всем.

Редакция ARTinvestment.RU