Открыт аукцион «Городской пейзаж» — 39-е торги проекта «XXI век. Современное российское искусство»
ARTinvestment.RU   28 октября 2020

В каталоге собраны работы Семёна Агроскина, Ильи Комова, Виктора Крапошина, Юлии Малининой, Дениса Михайлова, Андрея Мунца, Владимира Сальникова, Армана Сируняна, Кати-Анны Тагути и Елены Утёновой-Тихоновой

Комиссионный сбор с покупателей составляет 18 %.

Каталог AI Аукциона № 353 и 39-го кураторского аукциона «Городской пейзаж» («XXI век. Современное российское искусство»).

Лоты аукциона «Городской пейзаж» представлены в экспозиции онлайн-выставки AI.

В составе аукциона «Городской пейзаж» мы представляем 7 живописных произведений и 3 работы в смешанной технике.

Семён Агроскин. Наблюдение 2. Набережная. 2016

Сам Семён Агроскин, человек глубоко и законченно саркастического склада, при всей своей мягкости и интеллигентности, сильно не доверяет «гуманистической» трактовке своих картин. Он не ищет оправданий или высшей легитимации. Он ставит себе классическую задачу классического искусства: показать фрагменты «поврежденной жизни» и сказать о них беспощадным языком победителя — живописца, владеющего и пастозным мазком, и акварельным полутоном, и многослойными лессировочными техниками, и решительным ударом алла прима (Алексей Филипенко).

…Художник изымает все лишнее, сосредотачиваясь на предмете размышления, чувствования. Он доводит образы до тонкой грани между изображением самого явления и мысли о нем: «Предметный и видимый мир на грани исчезновения, растворения и схлопывания перед неизбежным концом цивилизации — вот, пожалуй, концепция, близкая мне» (Семён Агроскин, vladey.net).

Его позиция — это некомфортабельная точка рядом с абсолютным нулем. Его лестница, бельевая веревка, улица явно находятся рядом с «полным отсутствием всякого присутствия». В этом смысле он — религиозный художник, точнее, он взывает к далеко отлетевшему Богу. Взывает из сгущающейся темноты, носясь на своей машине по улицам города, превращающегося в метафизическую пустоту. Отец небесный куда-то надолго отлучился, и его творение возвращается в первичное состояние темной и безвидной субстанции. И водитель тоскует, нажимая на газ и переключая скорости, и жаждет второго пришествия (Алексей Филипенко).

Илья Комов. Звон. 2019

Визитной карточкой Ильи Комова была и остается любовь к цвету. Чистый, насыщенный, он господствует на плоскости холста. Пятна краски сталкиваются, то послушно ложась по форме, то разрывая ее, настаивая на собственной значимости и самодостаточности. Цвет становится основой художественной характеристики образа. Произвольное распластывание на полотне цветовых пятен не отменяет, однако, опыта традиционного искусства, которое неизменно задает точку отсчета. Колористическая экстравагантность демонстрируется в рамках продуманной композиции, не разрушая, а подчеркивая ее.

…Художник точен в своих наблюдениях, он «снимает виды» конкретных ландшафтов и архитектурных сооружений. Между тем натура, хотя и вызывает у мастера несомненное доверие, является скорее поводом, позволяющим углубиться в колористические и композиционные штудии. Пространство в работах Ильи Комова не глубоко, но любимый мастером синий цвет, подменяя собой законы прямой перспективы, уводит взгляд зрителя вдаль. Действие, если таковое существует, разворачивается на переднем плане картины, как правило, это неспешный провинциально-дачный быт, медленно протекающий перед глазами зрителя. Описание это весьма условно, как, впрочем, условен и сам жанровый момент в пейзажах художника. Их прочитываешь скорее как череду символов, нежели как бытовые зарисовки. Лаконизм, тщательный отбор деталей позволяет усматривать в пейзажах сцены, не привязанные жестко к определенным географическим координатам.

Вневременные пейзажи художника становятся декорациями некоего эпического театрального действия. Тот фантастический мир окрашивает равенство всех всем: люди здесь уподоблены кронам деревьев, монастырским колокольням, стогам сена. Их очертания повторяют друг друга, пробуждая мифологические воспоминания о первоначальной гармонии всего живущего.

Мир Ильи Комова очень декоративен, красочен — порой пространство холста превращается в панно мерцающих мазков, то озаренных игрой багровых, охристых тонов, то затухающих в глухих и загадочных фиолетовых далях. Это притягательное свечение завораживает больше, чем сюжет или изображенный персонаж. Игра красок делает ненужными названия работ, она сама становится их главным содержанием, смыслом и украшением; несмотря на многолюдство теснящихся героев, цвет становится главным действующим лицом умело срежиссированного спектакля (Алла Михайлова, nasledie-rus.ru).

О художнике читайте на AI: «Персона недели: Илья Комов».

Виктор Крапошин. Космокачели. 2014

Предметная, с подробными деталями, ясная живопись особенно привлекает меня. Набор тем, как мне кажется, стандартный для любого человека искусства: Жизнь, Любовь, Время, Смерть, Сбывшееся и Несбывшееся, Страх и Надежда. Главная моя задача (и не только моя) — найти свой язык для отображения настоящего времени и всего, что прошло через меня; того, что было когда-то настоящим, а теперь — прошлое (Виктор Крапошин).

«Космокачели» — это работа «о детстве и юности, о прошлом и неясном будущем, о почве из которой вырастает и чем питается детство» (Виктор Крапошин).

Картины Виктора Крапошина обманчиво идилличны, искусно написанный пейзажный фон кроток и умиротворен, напрямую отсылая к хорошо усвоенным урокам русской пейзажной школы. В этом мире… атмосфера присутствия иного, запредельного измерения пронизывает зрителя. На первый взгляд в картинах есть «история», но ее трудно рассказать. Художник не комментирует какие-то идеи в рамках картины, а подчиняет их живописной ткани произведения, оживляет их своим видением, иногда вовсе не рефлексируя и двигаясь интуитивно. Слегка деформируя формы, используя в композиции разные точки и углы зрения одновременно, художник выстраивает парадоксальный и многоплановый образ (Вера Родина).

Юлия Малинина. Лондон. Шаг 2. Тэйт. 2015

Я люблю архитектуру, в промышленном же воплощении ее предельная функциональность, выверенность, обусловленность нахождения на своем месте выходит на первое место и рождает особую эстетическую красоту. Красоту, как правило, без изысков. Для меня это практически портреты заводов и иных индустриальных объектов, извлеченные из фигуративной окружающей действительности. В серии нет ландшафта, окружающего пейзажа в его классическом понимании. В картинах, можно считать, наличие горизонта мы достраиваем в голове, додумываем, что внизу должна быть трава, наверху — небо. В каком-то смысле, возможно, этот подход — отголоски моего реставрационного образования и моей тесной работы с иконами. Используя такие построения, я отсылаю себя к иконописной практике условности окружающего, с идеально ровным поземом (Юлия Малинина, artuzel.com).

На ее картинах перед нами предстают не реальные заводы, здания, конструкции (хотя там всегда узнается оригинал). Художник создает их образы, очищенные от всего наносного, лишнего, временного. Такой освобожденный от суетности образ индустриального объекта помещается в пространство цвета и света, но совсем не того света, который мы привыкли видеть, например, у импрессионистов. Здесь нет никакой игры, никаких рефлексов. Это подлинно иконописное иномирие, вечное сияние, не дающее теней, полное погружение в свет.

Вот почему фон, окружающий ее заводы и котельные, — это часто просто залитое локальным цветом небо.

Есть в ее работах и перекличка с конструктивизмом, который отказался от того, что в европейском искусстве называется страхом пустоты. Простые формы, сплошные заливки цветом, крупные массы, много прямых линий и много пустого пространства — эти особенности конструктивизма являются частью художественного языка Юлии Малининой.

Заимствованный когда-то у японской культуры принцип пустоты как скрытой возможности конструктивизм приспособил к утилитарным целям.

Юлия в своих работах возвращает понятию пустоты ее глубинный первоначальный смысл (Наталья Рабчук, кандидат искусствоведения, историк искусства).

Юлия Малинина — художник с метафизическим взглядом на мир, органически присущим отечественной школе живописи. Такой взгляд обнаруживает в окружающем художника пространстве объекты, созданные человеком, и объекты природы, несущие на себе печать отрешенности от повседневного (omelchenkogallery.com).

Денис Михайлов. Фигура у окна. 2019

«Денис Михайлов — художник, чей талант, основанный на прошлом, не уступает его пониманию нашего сложного и часто сбивающего с толку человеческого положения, состояния, в котором противоречивые реальности и разные философии превращают добро и зло в опьяняющее зелье, которое может сбить с толку разум и душу» (д-р Майкл П. Меццатеста, denismikhaylov.com).

Денис Михайлов в свое время занимался графическим дизайном — у него есть опыт работы с опосредованиями, иносказаниями, символами. Вообще художник обладает опытом работы со многими материалами, он, воспользуюсь профессиональным сленгом, — тонкарь. То есть способен дать максимальную эстетическую нагрузку материально-технологической реализации… (Александр Боровский, из статьи «Денис Михайлов»).

«Фигура у окна» (2019) продолжает популярную серию «Метро». Метро — особая подземная часть города, где одни из нас проводят приличную часть жизни, существуя там почти без эмоций, без внимания к месту и окружающим, как на автопилоте — эскалаторы, станции, перегоны, пересадки… А для других — это целый незнакомый мир, где нужно ориентироваться по огромным схемам, где личное пространство непривычно и неприятно ограничено локтями, спинами и багажом толпы незнакомых людей, где незнакомые запахи и незнакомые звуки. Спокойную реалистичность визуального ряда «Фигуры у окна» художник наполняет очевидным эмоциональным напряжением. И вместе это очень интересно.

Андрей Мунц. Церковь Вознесения в Коломенском. 1997

Моя концепция — это отсутствие концепции. Я пытаюсь ощутить себя свободным художником, не ограниченным какими-либо долгосрочными установками, связанными с тем или иным направлением в искусстве. Для меня важен поиск. Я стараюсь быть открытым миру, открытым новым идеям (Андрей Мунц).

Городской вид на холсте Андрея Мунца — это импровизация с элементами архитектурного пейзажа, один из излюбленных сюжетов автора. Андрей Мунц — действующий архитектор, образ одного из красивейших московских храмов, составляющий основу его композиции, он воспроизводит хоть и свободно, но пропорционально верно. И это исключительно важно в общей гармонии композиции и зрительского ее восприятия.

Андрей Мунц является чистейшим образцом художника поэтического сознания. В его мышлении разрушена эта последовательность и внешняя логика, в ней как будто и нет событий. Событием становится само чувство, эмоции. Поводом для их возникновения становятся цвет, цвета, их взаимодействия друг с другом, линии, по которым следуют цвета, и самое главное, их движения, казалось бы, в ограниченном двухмерном пространстве холста. Причем движения цветов и линий полностью зависят от физических действий руки и кисти самого художника и скорости их воплощения. Движение, как и пространство, взаимосвязано со временем, и вот здесь Андрей Мунц полностью оказывается в своей стихии. Он работает много и быстро, на холстах больших и не очень, каждый раз доверяя спонтанно возникающим движениям, чувствам и ритмам (Наталья Сопова).

Владимир Сальников. Москва обетованная. 2009

Он легко и уверенно следовал однажды принятой установке: «не быть и не стать абстрактным, просто калькулируемым, учтенным, сподручным, легко кодируемым».

Владимир Сальников — художник, человек, критик, знаток не только современного искусства, который всегда шел наперекор основному течению, оставаясь свободным от правил, заражающих большую часть художественного мира (ncca.ru).

Еще в юности провозгласивший себя «гением», Владимир Сальников реализовал свое желание «остаться инфантильным, капризным, волюнтаристичным и шизоидным, вести себя как примадонна, т.е. иметь право быть регрессивным», утверждая, как могли бы сказать многие настоящие художники, независимо от времени их пребывания на Земле: «Это и есть для меня искусство». И при том быть открытым и восприимчивым ко всему, что дарило ему каждое мгновение жизни. В этом мире его часто вдохновляли невероятные, парадоксальные вещи, которые становились материалом для создания нового проекта или аналитической статьи. Произведения Сальникова рождались в диалоге — с моделями и критиками, учителями и учениками, кураторами и художниками, многие из которых становились его друзьями на долгие годы, с оппонентами и великими предшественниками, и конечно, с главным человеком и художником в его жизни — Ниной Котёл (ncca.ru).

Обетованное место — благодатное место, где царит счастье; долгожданное пристанище. Показать обетованную Москву такой — что это, авторский сарказм, эпатаж, на которые Сальников был великий мастер?

О художнике на AI: «Персона недели: Владимир Сальников».

Арман Сирунян. № 3. 2017

Художник, как подражатель Творцу, ограниченный материалами, техникой, манерой, отображает всю систему мироздания исключительно как акт чистого искусства со стороны Абсолюта, со всеми возможными смыслами и их отсутствием (Арман Сирунян).

Творчество Армана Сируняна отличается неподдельной искренней живописностью. Это свойство требует от художника максимального напряжения всех его гармонических способностей ради достижения некоего живописного качества, не вполне поддающегося описанию словами. Важными сведениями о творчестве Армана являются знания о том, что он много работал с пространством, звуком и светом как театральный режиссер и то, что он не имел в виду подражание Василию Кандинскому, когда начинал свою серию «Космических букетов». Просто их мысли и опыт совершенно случайно совпали.

Процесс написания картин для Армана распадается на две равные части. Сначала в голове художника, в его фантазии появляется ощущение необходимости чего-то сверхважного, и он, человек невероятно гостеприимный и очень талантливый, начинает буквально мучить своих собеседников этим предвосхищением необходимости творения до тех пор, пока… внезапно его посещает видение объекта, который на этот раз станет воплощением его творческого предощущения. Так родилась серия космических букетов, так же родилась и галерея «Лингуа Латина» со всеми ее десятью живописными выставками и последующие концептуальные серии.

Вторая часть творческого процесса Армана Сируняна состоит в какой-то древнегреческой борьбе с холстом. И это не поиски правильного цвета. Где какой цвет будет располагаться, Арман знает практически с самого начала. Но затем начинается мучительный процесс перевоспитания цветовых пятен. Художник многажды изменяет насыщенность и фактурность цветового пятна, не изменяя его формы и места на холсте. Внешнему наблюдателю не представляется возможным понять ход творческой мысли Армана, который занят поиском космического пространства среди прямоугольных обозначений цветов в букете. И только самому художнику известно, когда все эти соотношения приходят в долженствующий порядок. Результат же практически механическим способом достигает волшебного ощущения свечения и мерцания цветов на огромных, космических расстояниях друг от друга (Елизавета Плавинская, куратор, искусствовед, критик).

Катя-Анна Тагути. Дом книги. 2017

Время — величайший анонимный переписчик. Древние тексты прошли через многие руки, в них проступило что-то одно, утратилось что-то другое. Анна Тагути в своих интерпретациях исключает из исходного материала что-то одно и усиливает, акцентирует что-то другое.

Своими работами она выявляет внутренние связи и энергетику, которые исторический материал набирает на протяжении веков. Эта энергетика — результат огромной целенаправленной работы Времени, в которой всё-таки больше утрат и потерь. Например, Время уничтожило Александрийскую библиотеку и сохранило погребённые под лавой Везувия Помпеи. В исторической перспективе вся наша жизнь представляется «палимпсестом», то есть текстом, который постоянно рискует оказаться в свою очередь стёртым.

Фрагментарность соответствует «рваному сознанию» современного человека. Пропуски, утраты так же самоценны, как и элементы изображения. Это определённый художественный приём, благодаря которому фрагмент не менее значим, чем целое. Алеаторичность (лат. «алеа» игра в кости), необязательность — эстетический принцип.

Анна Тагути использует разные техники. Это могут быть мозаика, шелкография на шёлке ручной выработки, офорт на холсте, совмещённый с живописью, печать на пластике, коллаж — все они подчинены одной задаче, одному желанию понять, где и как случайность становится элементом закономерности.

В основе моей техники — холст, фон которого может быть неоднородным; поверх этой фактуры я начинаю рисовать углем, сангиной. Затем покрываю изображение белилами и поверх них — снова уголь, сангина, акрил. Рисунок постепенно становится многослойным — своеобразный палимпсест. Что-то проступает сквозь все слои — вот это «что-то» проявляю, создавая новую оптику (Катя-Анна Тагути, annataguti.ru).

Елена Утёнкова-Тихонова. Край города. 2016

Пейзаж — это состояние души художника, его нарисовавшего. Я не люблю долго рисовать с натуры, потому что на работу начинают пролезать не нужные, случайные детали. Ведь когда вспоминаешь поразившее тебя место или состояние природы через какое-то время — не помнишь всех подробностей, встаёт только главное для тебя (Елена Утёнкова-Тихонова, eutenkova.ru).

Трудно объяснить, для чего работает художник. Никакого конкретного зрителя и уж тем более покупателя не стоит перед моими глазами.

Просто однажды, идя по улице и случайно подняв голову, видишь, как из-за ближайшего дома выплывает на тебя нечто белое, большое, необъятное, чтоб, заняв полнеба и назвавшись облаком, исчезнуть неизвестно куда, оставив после себя над крышами только маленькое пушистое перышко напоминания.

И пускай облаков в атмосфере бесчисленное количество и прохожие правы, делая вид, будто ничего и не было, тебе уже не отмахнуться ни от этого облака, ни от этой улицы, ни от себя самого (Елена Утёнкова-Тихонова, cultobzor.ru).

При «общении» с настоящим произведением искусства у хорошего зрителя происходит встреча не только с художником — но и с самим собой. Если у художника что-то получилось выразить и ты это увидел, значит, вы встретились в одном общем пространстве и это пространство Божественное, потому что мир видимый и не видимый — сотворён Богом. И иногда можно увидеть или почувствовать что-то большее, чем то, что имел в виду художник. И это тоже будет правдой. Потому что искусство — это инструмент познания жизни (Елена Утёнкова-Тихонова, eutenkova.ru).

Желаем удачи на аукционе «XXI век. Современное российское искусство»!

AI