Первая персональная выставка русского художника Эрика Булатова состоялась в 1988 году не в Москве, а в Цюрихе. Об истории «булатовско-швейцарских» отношений рассказывает Александр Тихонов

• Э. Булатов и его «Горизонт». Фото А. Тихонов
  

• ЭРИК БУЛАТОВ Наташа. 1978–1979
  Холст, масло. 260 х 200. Частная коллекция, Берн
  Предоставлено МАМКО

• ЭРИК БУЛАТОВ Как идут облака — как идут дела
  2001. Холст, масло. 200 х 200. Коллекция Фонда культуры «Екатерина», Москва
  Предоставлено МАМКО

• ЭРИК БУЛАТОВ Откуда я знаю куда. 2009
  Холст, масло, карандаш. 200 х 200. Галерея Scopia, Женева. Предоставлено МАМКО

28 октября 2009 года в Музее современного искусства (МАМКО) Женевы открывается персональная выставка русского художника Эрика Булатова. В экспозиции 21 живописная и 28 графических работ, предоставленных художником, известными швейцарскими и французскими музеями, галереями, частными коллекционерами. Работам, созданным в период с 1971 по 2009 год, отдан весь четвертый этаж женевского музея. Сам художник называет экспозицию «малой ретроспективой». Принимая во внимание ту роль, которую сыграла Швейцария, а точнее швейцарский коллекционер Пауль Йоллес («Благодаря ему и его семье, — говорит Э. Булатов, — Швейцария стала моей второй родиной».) и музеи Цюриха и Берна, небезынтересно, на наш взгляд, остановиться подробнее на 20-летней истории «булатовско-швейцарских» отношений.

Первая персональная выставка русского художника Эрика Булатова состоялась в 1988 году — апогей перестройки в СССР — не в родной Москве, где 55-летний художник учился и работал, а в Цюрихе, в Швейцарии. Как скажет позднее сам художник: «В 1988 году швейцарцы на свой страх и риск собрали мои картины и устроили мою выставку в Кунстхалле Цюриха. Это была первая выставка в моей жизни. Ведь в России у меня никогда не было ни одной выставки и до сих пор нет. Так что Швейцария для меня — вторая родина. Выставка эта имела большой успех и прошла по музеям Европы и Америки». На сегодняшний день в швейцарских музейных (Базель, Берн) и частных коллекциях (Берн, Базель, Женева, Цюрих) работ художника в десятки раз больше, чем на всем пространстве бывшего СССР. Особенно если учесть, что за полвека творческой деятельности Э. Булатовым было написано всего около 200 картин. Поэтому не удивительно, что большая часть работ на выставке в Женевском музее современного искусства происходит из швейцарских публичных и частных коллекций.

Интерес швейцарских коллекционеров, помноженный на перестройку, открыл Э. Булатову дорогу в Цюрих. Последний же — дорогу в мир. Дорогу, которая до этого была далеко не простой. Не последнюю роль в этом сыграл характер (Булатов всегда считал, что самая большая свобода — для человека и творца — это оставаться самим собой) и заявленная еще в студенческие, 1950-е, годы гражданская позиция самого художника, продолжением которой явились его картины, где повседневная жизнь партийно-советского общества и государства, под телескопическим, лицом лицу с системой — в отличие от остальных, исследовавших ее больше под микроскопом, с задворков, — взглядом художника на глазах зрителя превращалась в свое отрицание. Что, в сущности, и произошло в последовавшие за выставкой в Цюрихе годы.

Художник Эрик Булатов не принимал участия ни в официальной — печально знаменитой — выставке в Манеже в 1962 году, ни в неофициальных выставках — в однодневных квартирных выставках, так называемой «Бульдозерной выставке» 1974 года, равно как и в последовавших за ней выставках в Измайловском парке и на ВДНХ (1974–1976). Не было его работ и на выставках в зале Горкома Графиков на Малой Грузинской. Из которых в «венце терновом» вышли художники «другого искусства» — по меньшей мере, а по большому счету, ни много ни мало — «второго русского авангарда» (!). Ларионов, Малевич и остальные татлины, как теперь говорят, «отдыхают». Работ Эрика Булатова не было и на знаменитом аукционе Sotheby’s 1988 года в Москве. Швейцарец Симон де Пюри, который, как он сказал много лет назад автору этих строк, «держал молоток» на этом аукционе, отбивая им невиданные по тем временам цены на работы представителей «другого искусства», спустя 20 лет в Лондоне продаст на своем аукционе Phillips de Pury & Company картины Э. Булатова по ценам, на порядок выше московских 1988 года (от одного до двух миллионов долларов).

Соответственно, как в Советском Союзе, так и на Западе об Э. Булатове не писали ни художественные критики в специальных изданиях (выставок-то не было), ни партийно-государственные функционеры от журналистики в газетах и не вещали на радио (скандалов и провокаций не было). Ибо все делали вид, как говорит художник, «что меня нет». Эрика Булатова как художника не было в СССР, не было и в новой России вплоть до начала ХХI века. Его вообще могло бы не быть, если бы не коллекционеры. Опять-таки не отечественные. Последние, очевидно, слишком буквально понимали название картин художника — «Осторожно» (1973), «Опасно» (1972–1973), «Входа нет» (1974–1975), «Не прислоняться» (1987). Они и держались в стороне — от греха подальше. Чего нельзя было сказать о любителях живописи с Запада. Которые, прорвавшись через кордоны замалчивания художника как официальными властями, так и гораздо более предприимчивыми «собратьями» по цеху «пера и кисти», умудрялись попасть в мастерскую художника на Чистых прудах и, увидев ни на что не похожие работы художника, «ЗАПАДали» на него на всю оставшуюся жизнь. Как это было в 1970 году, когда известная парижская галеристка Дина Верни познакомилась с Эриком Булатовым и после долгих уговоров получила и увезла в Париж «Автопортрет» (1968. Холст, масло. 110 х 110) художника. Три года спустя единственная работа Булатова не только украсила обложку каталога выставки Avant Garde Russe. Moscou 73, но и была воспроизведена на афишах, расклеенных по всему Парижу. Так, с легкой руки знаменитой галеристки, произошло знакомство Запада с русским художником Эриком Булатовым.

После Парижской выставки в мастерской художника стали появляться любители живописи западных стран. Некоторые покупали (за наиболее значительные вещи платили от 10 до 15 тысяч долларов) и на законных основаниях вывозили понравившиеся им картины из СССР. Ибо на всех них Министерство культуры ставило «разрешительный» штамп «художественной ценности не имеет». Среди посетителей был и регулярно приезжавший с конца 1950-х годов в командировки в Москву высокопоставленный швейцарский дипломат, занимавший сначала пост Помощника Генерального директора, а впоследствии Исполнительного секретаря Международного агентства по атомной энергии  (МАГАТЭ) в Вене, и большой любитель изящных искусств Пауль Йоллес. Впервые он посетил мастерскую Э. Булатова в 1978 году. В последующие годы швейцарский дипломат и коллекционер неоднократно возвращался на Чистые пруды. Как правило, не один. Он приводил и знакомил с художником своих коллег из посольства Швейцарии, с которыми у художника сложились дружеские отношения. Приводил кураторов западных музеев и людей искусства, культуры и дипломатии. Приводил свою супругу Эрну и совсем юную тогда дочь Клаудию. Первый, ни к чему не обязывающий, визит дипломата к художнику постепенно перерос в дружбу, длившуюся не один год. Впоследствии П. Йоллес в книге, посвященной московским встречам (Paul R. Jolles. Memento aus Moskau. Begegnungen mit inoffiziellen Kunstlern 1978–1997. Wienand, Verlag, Koln, 1997, 239 s.), несколько страниц посвятит и Эрику Булатову, проиллюстрировав их совместными фотографиями и работами художника, находящимися в его коллекции. Пользуясь случаем, хотел бы выразить свою признательность и благодарность Александру Йоллесу (сыну П. Йоллеса), юристу по профессии и коллекционеру по семейной традиции (А. Йоллес также является секретарем Швейцарского общества коллекционеров), который несколько лет назад, узнав, что у меня нет книги его отца, любезно мне ее подарил.

Благодаря западным коллекционерам к концу 1980-х годов почти все картины Э. Булатова оказались за границей — в галереях, частных собраниях и музейных коллекциях. Чего и хотел художник — в полной безопасности. Ибо уже с начала 1980-х годов, как говорит сам Э. Булатов, он очень, и не без оснований, «боялся», что построенную своими руками им и его другом художником Олегом Васильевым мастерскую Союз художников по подсказке «сверху» отберет, картины, там находящиеся, конфискуют и, как «не имеющие художественной ценности», уничтожат.

Но этого не случилось — в стране «перестройки и гласности» не до художников, не до их картин... Хотя мастерская на Чистых прудах еще на долгие годы остается лакомым кусочком для желающих под тем или иным предлогом ее «приватизировать». Но и мастерская пережила «смутные» времена. И остается такой же, какой она была построена 40 лет назад. В чем автор мог убедиться лично весной 2008 года.

Но вернемся к «швейцарско-булатовским» отношениям. Знакомство с П. Йоллесом оказалось полезным не только в московском контексте, но и в международном. В конце 1987 года Эрик Булатов получает от Клаудии Йоллес, о которой мы уже упоминали выше, письмо с приглашением на... свою персональную выставку в одном из самых престижных швейцарских музеев — цюрихском Кунстхалле! И если художник, несмотря на бюрократические препоны, получает за ночь до вылета служебный (синий) паспорт и все-таки вылетает в начале 1988 года в Цюрих, где он проведет неделю, то его жене Наташе в самом начале процедуры оформления документов было заявлено, что едущего в служебную командировку мужа ей сопровождать не положено «по чину». И посоветовали получить личное приглашение и оформлять документы через ОВИР на общих основаниях. Личное приглашение, подписанное Государственным секретарем Швейцарской конфедерации Паулем Йоллесом, было получено. Если бы письмо было подписано учителем из Цюриха, то, возможно, Наташа бы и получила выездную визу в родном ОВИРЕ. Но от высокопоставленного государственного чиновника... Таковое не могло просто быть... Простой советской гражданке. Приглашение... И в визе было отказано. Поэтому и оказался Эрик Булатов на своей первой в жизни персональной выставке один, без Наташи. Без знания языков. Спасибо, швейцарцы и тут помогли. Э. Булатов по сей день с глубокой признательностью вспоминает двух местных преподавателей, владевших русским языком, взявших над ним шефство.

То, что выставке (Erik Bulatov, Moskau. Kunsthalle Zurich, 15. Januar — 28. Februar 1988) суждено будет кардинально изменить жизнь московского художника, трудно было даже предположить. Но именно так и случилось. Хотя выставка была некоммерческим проектом: ни одно из представленных произведений не предназначалось для продажи. По той простой причине, что все были из частных и музейных коллекций на Западе. Успех был полный. Уже на вернисаже художник получал предложения о показе выставки в других музеях, о работе с галереями. Что еще нужно художнику, за тридцатилетний период творчества, с 1958 года ни разу не слышавшего подобных предложений на своей родине. В последующие месяцы выставка была показана в Бонне, бывшем тогда столицей ФРГ, Франкфурте — деловой столице не объединенной еще Германии, а также в Амстердаме, опять в Германии — во Фрайбурге, и закончила свой путь двухмесячной экспозицией в Центре Помпиду в Париже. Как скажет позднее сам Эрик Булатов с присущей ему деликатностью и скромностью, «эта выставка в Швейцарии сделала меня» если не «знаменитым», то уж «известным» от Европы до Америки. Но не в России, продолжим мы. Именно в Цюрихе Эрик Булатов принимает предложение Phyllis Kind Gallery поработать в Нью-Йорке. И уже в следующем году с женой Наташей отправляется сначала в Лондон, где проходила его выставка, а оттуда — на работу в Нью-Йорк. С 1991 года Э. Булатов живет и работает в Париже.

Но вернемся к Швейцарии. В 1988 году, несколько месяцев спустя после выставки в Цюрихе, работы Э. Булатова, наряду с работами трех других художников из Москвы, выставляются в Бернском Кунстмузеум. Выставка, так же как и за 15 лет до этого в Париже у Дины Верни, проходит под «знаком» Булатова. Именно его картина «Живу — вижу» дала название всей выставке и посвященному ей каталогу (Ich lebe, ich sehe). Интересно в этой связи свидетельство швейцарского очевидца этого события — в то время молодого учителя из франкоязычной Швейцарии — Пьера-Анри Жако о том, какое впечатление произвела на него выставка, как он «влюбился» в работы Э. Булатова, и как его мечта познакомиться с ним стала явью (Подробнее об этом см.: Тихонов А. Живу — вижу: Эрик Булатов // Русское искусство. 2008. № 3). Личная встреча Жако, который со временем станет известным женевским галеристом, с Эриком Булатовым произошла почти 20 лет спустя в Париже, в мастерской художника. Затем были выставки работ Э. Булатова в галерее Scopia, которая представляет русского художника в Женеве, и на ее стенде на «Арт Базель» в 2007 и 2008 годах. Причем в 2008 году «квадриптих», если так можно выразиться, о четырех работах «День-Ночь» был показан в рамках специального проекта Art Unlimited самой престижной в мире ярмарки современного искусства. На первой же выставке Э. Булатова, которая проходила в галерее Scopia в сентябре 2007 года, все графические работы были раскуплены задолго до ее закрытия. Как мне сказал владелец галереи, русских покупателей на 15-тысячные листы не было. Все работы были приобретены молодыми швейцарскими коллекционерами. На выставке в МАМКО, в подготовке которой Пьер-Анри Жако принимал активное участие, можно будет увидеть одну из последних работ Э. Булатова «Откуда я знаю куда» (2009. Холст, масло, карандаш. 200 х 200), предоставленную галереей Scopia.

Марианна Карабельник, историк искусства, художественный критик, автор публикаций по классическому модернизму и современному искусству, возглавившая в 2007 году престижную галерею Arndt & Partner в Цюрихе, впервые познакомилась с работами Э. Булатова 27 лет назад. Работая в журнале DU, публиковавшем работы Э. Булатова, М. Карабельник говорит сейчас, что каждая из этих работ живет по сей день в ее памяти. В то время, продолжает она, «его работы и потрясли, и заинтересовали меня. Но только гораздо позже я смогла постичь их значение. И сейчас я просто люблю его искусство». (Полный текст размышлений Марианны Карабельник об Э. Булатове и его искусстве см.: Тихонов А. Живу — вижу: Эрик Булатов // Русское искусство. 2008. № 3). Так же как и в первом случае, пронесенная через многие годы любовь швейцарки к русскому художнику Эрику Булатову (личная встреча с которым произошла намного позже эпохи работы М. Карабельник в журнале DU) не осталась без ответа. С 2007 года галерея Arndt & Partner (Цюрих, Берлин) представляет русского художника Эрика Булатова как в столице Германии, так и в деловой столице Швейцарии — Цюрихе.

Так произошло возвращение Э. Булатова в 2007 году в страну и город, где 20 лет назад с дружеской помощью бернской семьи Йоллесов начинался его путь на мировой художественный Олимп. В том числе и на российский, где в Третьяковской галерее в 2006 году, в значительной степени благодаря опять таки же коллекционерам, но в этот раз русским — Владимиру и Екатерине Семинихиным, прошла грандиозная ретроспективная выставка Э. Булатова. А два года спустя, в 2009 году, проделав путь длиной в 20 лет от Цюриха 1988 года до Женевы, Эрик Булатов снова возвращается — на этот раз, по словам художника, «малой ретроспективой» — на свою, как он сам говорит, «вторую родину».

Три работы на этой выставке — из коллекции Фонда культуры «Екатерина»: «Хичкок» (1995. Холст, масло. 160 х 140), «Венера у зеркала» (1996–1997. Холст, масло. 190 х 140) и «Как идут облака — как идут дела» (2001. Холст, масло. 200 х 200).

Среди других работ хотелось бы отметить хрестоматийные полотна, отчасти знакомые по выставке в ГТГ, но мало известные в Швейцарии. Некоторые из них вошли в состав нынешней экспозиции в МАМКО или экспонировались в июне 2009 года во Дворце наций ООН в Женеве. Среди последних — «Горизонт» (1971–1972. Холст, масло. 150 х 180). В рамках пространства, им ограниченного, и жили мы, и работали, и любили. Не зная, что — «там за горизонтом, там за горизонтом...»

За 20 лет, потребовавшихся Э. Булатову на путь, который ознаменовался выставками в престижнейших музеях и галереях всего мира, из восточного Цюриха в западную Женеву, многое изменилось. И в этот раз Наташа Булатова сможет полностью разделить швейцарский успех своего мужа, которого в России ХХI века причислили к «живым классикам» и объявили «национальным достоянием». Совсем не изменилась Наташа. Их на вернисаже будут две: одна с Эриком Булатовым, другая — на замечательном полотне «Наташа» (1978–1979. Холст, масло. 260 х 200. Частная коллекция, Берн), на котором изображена та, которая позже станет женой художника. Это, как мне кажется, самое поэтическое, романтическое произведение Эрика Булатова. И не только Э. Булатова, но, может быть, всей советской живописи второй половины ХХ века. Под романтизмом в данном случае понимается, как писал Ш. Бодлер, не сюжет, не достоверность изображения, а манера чувствовать. «Для меня романтизм — это наиболее современное, наиболее сильное выражение красоты. Кто говорит “романтизм”, — продолжает французский поэт и художественный критик середины ХIХ века, — говорит “современное искусство” — другими словами, интимность, одухотворенность, колорит, устремление к бесконечному, выраженное всеми доступными искусству средствами».

Все эти качества, на наш взгляд, присущи не только «Наташе», но творчеству Э. Булатова в целом. Именно его вневременная и внетерриториальная «современность», общечеловеческая по своему характеру, умноженная на безукоризненное воплощение на холсте его, Булатова, видение мира и обусловили мировое признание его таланта — как коллекционерами, так и ведущими музеями и галереями от России до Америки.

Присутствие в экспозиции работ последнего времени особенно ценно. Ибо в них явно прослеживается эволюция художественного языка Э. Булатова в сторону большей лаконичности, простоты и концентрации аккумулированной художником за период своей более чем 50-летней творческой жизни энергии, как это можно видеть, например, в серии из четырех картин на тему «День и ночь» 2006 года (частная коллекция).

Пьер-Анри Жако (галерея Scopia, Женева), давний, с 1988 года, поклонник и знаток творчества Э. Булатова, так характеризует эволюцию творчества художника за 20 лет, разделяющие Булатова, каким его узнали в Цюрихе, и Булатова, каким он представлен в рамках «малой ретроспективы» в Музее современного искусства Женевы: «Последние работы значительно отличаются от тех, которые мы видели 20 лет назад (они тоже присутствуют на выставке. — А. Т.). Эти работы более просты по своей композиции, более минималистичны и радикальны по технике своего исполнения, но какой невероятной мощи, красоты и значительности. Лежащая на поверхности простота на самом деле скрывает сложнейшие отношения между временем, светом и грандиозным и не поддающимся определению пространством. Невероятной силы концентрация тем, квинтэссенция знания художника представляет одну из вершин творчества Э. Булатова. Новы формы, но дух все тот же, те же задачи, то же чувство пространства. Великолепный ансамбль. Художник продолжает жить. И работать так, как он работал всегда».

Вернисаж состоится 27 октября 2009 года в 18 часов. А через день, 29 октября, всемирно известный аукционный дом Sotheby’s будет чествовать русско-швейцарско-французского художника Эрика Булатова в рамках специального вечера, ему посвященного. Вечер завершится ужином в честь художника. А до этого директор Женевского музея современного искусства Кристиан Бернар (Christian Bernard) в присутствии художника проведет экскурсию по выставке «Эрик Булатов. 1971–2008». Не многие из ныне живущих художников удостаивались такой чести. Заслуженной...

Выставка Э. Булатова (28 октября 2009 — 17 января 2010), проходящая в рамках проекта Музея современного искусства L’espece de chose melancolie: 7 expositions monographiques, открыта для посещения со вторника по пятницу с 12 до 18 часов, в субботу и воскресенье с 11 до 18 часов. MAMCO, Musee d’art moderne et contemporaine, 10 rue des Vieux-Grenadiers, Geneve.

Александр Тихонов, Женева