Выделяя ключевые события прошедших месяцев, AI предлагает заглянуть во вторую половину сезона рынка искусства

•  
  Иллюстрация создана ИИ-моделью DALL-E 3 по запросу ARTinvestment.RU

В предыдущем материале мы обсудили первые три тенденции развития осеннего российского арт-рынка образца 2024 года: «слабое» лето на фоне «сильной» аукционной весны, перегруппировка арт-ярмарок и академическая поддержка рынка со стороны музеев и институций. Сегодня мы завершаем обзор — и одновременно подводим итог обеих частей.

4. Коллекционеры входят во вкус. Войдет ли вкус в коллекционеров?

В первой половине 2024 года в России сформировалось представление о новом классе коллекционеров. Это не ошибка: не сам класс — его будущие представители еще в процессе распаковки чемоданов с бирками Heathrow и Nice Côte d’Azur в качестве аэропортов вылета, но представление о том, ЧТО должен покупать современный российский коллекционер, КАК этим распоряжаться и ЗАЧЕМ ему искусство в принципе. Законодателями мод стали Москва и Санкт-Петербург — только теперь их ярчайших представителей словно поменяли местами относительно сложившихся представлений о «столичной» и «северной» школах коллекционирования. Речь, естественно, идет об Антоне Козлове и Сергее Лимонове. Москвич Антон словно сошел с обложки питерского журнала «Собака»: врожденная интеллигентность, пиджак-кардиган поверх белой футболки, удобная домашняя обувь. Именно так он проводит публичные экскурсии, в статусе знатока рассказывая о своей коллекции — увлеченно и уверенно. А кто не доберется для квартиры коллекционера — может увидеть ролики на авторском YouTube-канале «Пока все дома у Антона», выпускаемые с завидной регулярностью.

В противовес ему, публичный имидж петербуржца Сергея Лимонова — максимально «московский»: здесь и основание фонда имени коллекционера, и покупка тотальных инсталляций и работ молодых художников целыми сериями, и медийный титул «enfant terrible российского арт-рынка», присвоенный СМИ (с которым носитель явно не спорит, завизировав публикацию). При этом Лимонов активно финансово поддерживает арт-ярмарки и резиденции для молодых авторов и тоже (как говорят) готовится придать своим художественным активам статус «открытого хранения» — то есть открыть частный музей, развивающийся параллельно знакомству с его собранием зрителя.

Интересно, что, при несходстве публичных образов и состава коллекций по именам и периодам, и Лимонова, и Козлова уважают и поддерживают одни и те же люди — от любителей искусства до арт-критиков и функционеров рынка. Причины очень просты: коллекционеры готовы к тратам, но при этом информационно открыты; поддерживают молодые имена и при этом могут их впоследствии назвать (поверьте, такая комбинация, увы, большая редкость).

Итак, публичные образы коллекционеров новой формации созданы. Объединяющая их модель — «открытое хранение» — грозит стать новым форматом площадки межвидового общения участников арт-рынка (примерно каковым в 2019 году стал Cube.Moscow с революционным для Москвы предложением «галерей без дверей»). Добавит ли осень-2024 новые имена со своими стратегиями? Несомненно: тот же AI аукцион наблюдает рост числа новых покупателей, которые стремятся стать коллекционерами. Добавят ли эти новые имена такие же новые имиджи или разделятся на «белые футболки» и «тотальные инсталляции»?

5. Аукционов стало меньше. Отразится ли это на качестве лотов и оригинальных идей?

Снижение в 2023–2024 годах количества активных аукционных домов на внутреннем рынке РФ в первой половине нового сезона не отразилось на общем объеме продаж — в первую очередь за счет такого же двукратного увеличения средней стоимости лотов. Заметим: не предаукционных эстимейтов — а именно итоговых цифр, которые согласен был платить коллекционер. За летний период, что было отмечено в первой части материала, объемы продаж искусства на российском рынке снизились до прошлогодних показателей июня — августа. Вернется ли публичный арт-рынок к динамике зимы — весны 2024? Это будет зависеть не столько от курса доллара США, благосостояния покупателей и настроений общества — сколько от вариативности аукционных домов в работе с продавцами (мотивация продать именно сейчас и отбор лучших предложений) и покупателями (те же лучшие предложения и новые привлекательные форматы проведения торгов).

Так, AI аукцион, запустивший серию торгов «Первые имена» и программу кураторских аукционов современного искусства еще в 2021 году, нынешней осенью откроет физическую площадку для поддержки онлайн-торгов живыми выставками. В плане нетворкинга состоявшихся коллекционеров и приобщения к арт-рынку молодых любителей искусства это обещает стать полноценным и действенным инструментом. Сказать о планах остальных игроков рынка не беремся: к сожалению, наши официальные запросы относительно планов часто остаются без ответа — поскольку многие функционеры упорно продолжают считать наше желание получить подтвержденную информацию бизнес-разведкой. Посему — за другими следите по их официальным ресурсам, сообщениям и результатам работы.

Но несколько обзорных цифр мы добавим. Проанализировав продажи на российских аукционах с января по август этого года включительно, мы обнаружили следующие зависимости между ключевыми показателями:

• сильную положительную корреляцию (0,76) между общим объемом продаж и средней стоимостью реализованных лотов;

• сильную положительную корреляцию (0,74) между общим объемом продаж и количеством реализованных лотов;

• слабую положительную корреляцию (0,16) между количеством и средней стоимостью реализованных лотов.

Высокие показатели в двух первых случаях достаточно очевидны: увеличение средней стоимости лотов почти всегда приводит к росту объемов продаж (разве что кто-то единовременно изымет половину заявленных на аукционы предметов — тогда средняя стоимость на фоне дефицита предложения возрастет, а совокупные объемы продаж ожидаемо упадут). То же касается и взаимосвязи объемов продаж и количества лотов — для отрицательной корреляции необходим кризис похлеще COVID-19, чтобы уронить ценовую динамику (впрочем, тогда аукционные дома, как регуляторы, рынок просто «закроют» до лучших времен). Другими словами, от двух первых высоких показателей отечественному арт-рынку слаще не станет; а сильные экономические потрясения в наступившую осень не планируются.

Другое дело третий показатель — корреляция между количеством продаж и средней стоимостью! В иные времена мы оставили бы его без внимания; но в периоды относительной неопределенности он крайне важен. Он отвечает на вопрос: изменится ли средняя стоимость (и ее положительная ценовая динамика), если продавцы в одночастье принесут на аукционы меньшее количество предметов — или наоборот, завалят рынок предложением, заявив все, что возможно? И здесь ответ жизнеутверждающий: нет, не изменится. Говоря иначе, если завтра (или послезавтра) условный коллекционер решит сменить московский аукцион на лондонский, средние цены на внутренних аукционах продолжат расти. Аналогичный результат будет, если московские аукционы не от жизни хорошей массово возьмут на торги «недорогое искусство» времен пандемии, — Айвазовский и Шишкин, а также Рабин и Брусиловский от этого не пострадают.

Для ханжей от статистики напишем отдельно: конечно, данные восьми месяцев 2024 года — не самый репрезентативный показатель. Поэтому мы проверили свои выводы на других периодах, максимально «кризисных» или «богатых»: корреляция количества продаж и средней стоимости лотов нигде не превышала 0,21 (крайне низкая зависимость).

Тем не менее мы вплотную приблизились к очень важному вопросу.

6. Главный вопрос полугодия: а если возобновятся «русские торги»?

Предыдущие годы приучили нас к категоричности, начисто лишив вариантов «или — или»: остаемся в карантине — так в карантине, покупаем в онлайне — так в онлайне, коллекционируем в пределах России — так в пределах, забываем про Sotheby’s и Christie’s — так забываем основательно! Но что будет, когда ситуация (неминуемо, о чем не раз говорили со страниц материалов AI) вернется в мультикультурное международное русло? Не побегут ли продавцы и покупатели в Лондон, Париж и Нью-Йорк, чтобы совершить сделку «там, где нас нет» — в необъяснимо-притягательном заграничье?

Положим, читатель наших материалов о смешанных повторных продажах, останется верен аукционам РФ — здесь можно не только купить дешевле, но и выгоднее перепродать. Не повезут за рубеж свои работы музейного качества и крупные коллекционеры: если раньше их можно было оформить в таможенном режиме экспорта, то теперь «вывоз» в один конец возможен лишь в одном случае — нелегальном, и в паре с самим собой. Наиболее явной категорией клиентов западных аукционов, продающих (часто из-под полы) русское искусство, являются наши соотечественники — регулярно навещающие свою заграничную собственность владельцы европейской недвижимости, по стенам которой развешаны собрания, изначально не покидавшие стран Европы. В этом случае продажа живописи на Западе может быть оправданной: коммунальные услуги стоят денег (лучше — наличных), переводы невозможны — проще продать что-то не особо дорогое «на месте» и там же вырученной суммой и расплачиваться. Плюс — карманные расходы на неделю моды в Милане.

Тем временем старые-новые западные игроки начинают поднимать голову — предварительно загримировавшись до неузнаваемости. Так, Bonhams для сентябрьских торгов воспользовался термином «Второй русский авангард», введенным в обиход еще Михаилом Гробманом в 2007 году, — при этом удалив слово «русский» и оставив торги в онлайн-режиме (торговать русским искусством — торгуем, но внутрь помещения не заносим!). Обретающий второе дыхание MacDougall’s в ноябре будет торговать русским искусством также онлайн — но через платформу французского аукциона Drouot (в XIX веке — ведущего мирового аукциона, а сегодня — частого гостя наших материалов о прозрачности сделок). Sotheby’s и Christie’s запрятали отдельные предметы русского происхождения в каталогах торгов «Современные открытия» и «Имперское и революционное искусство». Итого, условный формат «Пень и колода», призванный обойти антироссийские санкции через третьих лиц и страны, презентует себя уже на днях — и продолжится до глубокой осени.

Переходим к выводам на основе обеих частей материала. Перво-наперво: сам факт того, что мы (AI и наши читатели) прогнозируем движения внутреннего арт-рынка во второй половине отдельного года, основываясь на результатах половины первой, да еще и находя очевидную взаимосвязь, по сути, уникален. Сформулируем иначе: когда это мы опасались, что после рекордного прошлого аукционного сезона (2023) и сверхуспешной первой половины года (2024) мы можем не установить третий подряд рекорд — во втором полугодии сезона? Раньше ведь было как? Дотянем до декабря — и хорошо; а там видно будет. И все — коллекционеры, функционеры, любители искусства — именно «дотягивали», боясь заглянуть в скудную статистику. А сегодня рынок не только растет, но и предлагает инструменты для анализа. Всегда бы так.

Во-вторых, внутренний арт-рынок не растет бездумно — зажмурившись, наращивая обороты, пока и несут продавать, и бегут покупать. Отрадно, что на фоне роста большинства показателей фигуранты российского рынка искусства меняют бизнес-стратегии, логистику, время и формат проведения, пытаясь адаптироваться под новые реалии — мы говорим о переносах ярмарок (относительно календаря и площадок), возникновении новых форматов аукционных торгов, открытии новых локаций и подходов к общению с коллекционерами. Не факт, что все получится с первого года, но арт-рынок не только задышал, но и задвигался.

В-третьих, первое полугодие 2024 показало серьезное увеличение количества новых имен (предложения), причем на всех уровнях — и первичного, галерейного, и вторичного, аукционного, рынков. Одновременно эти действия были поддержаны коллекционерами (спросом), которые стали не только покупать новые имена, но и разбираться в них с позиции знатоков. Далее, коллекционеры стали выходить в публичное поле не только редкими интервью и посещением арт-ярмарок до официального открытия, но и предоставлением доступа к собственным коллекциям. Причем своими действиями современные коллекционеры наглядно показывают возможности социального лифта в различных вариантах: получил наследство — сформировал коллекцию, заработал — сформировал коллекцию, продал основной бизнес — сформировал коллекцию, выручил первые деньги — начал формировать коллекцию. Словом, фраза «Его пример другим наука» работает куда лучше, когда пример касается всех, а не избранных.

Наконец, даже активизация западных «конкурентов» российских аукционных домов и галерей — свидетельство признания нашего роста. И пусть несколько коллекционеров в итоге продадут (или купят) нынешней осенью что-то в «онлайн-Париже» или «секретном Лондоне» — для нашего рынка это сработает… в плюс: подтолкнет отечественных продавцов работать еще продуктивнее за счет новых, ожидаемых и неожиданных решений. Причем результат будет виден уже в процессе — пока желтеют и краснеют листья.

А больше будет покупок или меньше — поверьте, это условность. Главное — чтобы покупки эти были оправданными. А в эту игру мы, похоже, играть научились.

Зина Фандéлина, AI