Через три дня, 3 ноября 2008 года, на аукционе Sotheby’s с рекордным результатом будет продана одна из самых редких и, скорее всего, самая дорогая работа в истории русского искусства

• КАЗИМИР МАЛЕВИЧ Супрематическая композиция (синий прямоугольник поверх красного луча). 1916. Холст, масло. 88 x 70,5. Собрание наследников Малевича. Минимальная гарантированная ставка — 60 млн долл. Sotheby’s. 03.11.2008
  Источник: sothebys.com

• КАЗИМИР МАЛЕВИЧ Письменный стол и комната. 1913. Холст, масло. 79,5 x 79,5. Собрание наследников Малевича. Источник: stedelijk.nl
  

• КАЗИМИР МАЛЕВИЧ Мистический супрематизм (черный крест на красном овале). 1920–1922. Холст, масло. 100,5 x 60. Собрание наследников Малевича
  Источник: stedelijk.nl

• КАЗИМИР МАЛЕВИЧ Супрематизм, 18-я конструкция. 1915. Холст, масло. 53 x 53. Собрание наследников Малевича Источник: stedelijk.nl
  

• КАЗИМИР МАЛЕВИЧ Живописный реализм футболиста. 1915. Холст, масло. 70 x 44. Собрание наследников Малевича Источник: stedelijk.nl
  

Через три дня, 3 ноября 2008 года, на аукционе Sotheby’s с рекордным результатом будет продана одна из самых редких и, скорее всего, самая дорогая работа в истории русского искусства.

Откуда столько уверенности? Да потому что вариантов нет. Ведь на торги в результате невероятной многоходовой реституционной комбинации поступает картина, представляющая самый ценный период самого признанного на Западе русского художника, оказавшего значительное влияние на идеологию мирового искусства в XX веке. Пожалуй, и хватит с эпитетами. По обе стороны океана вообще достаточно трех слов: Малевич, Супрематическая композиция. Ну, может быть, добавить еще пару фраз: юридически безупречно, без каких-либо сомнений в подлинности. Остальное и так понятно: и то, что шанс купить работы подобного класса выпадает раз в 20-30-50 лет, и то, что стоить они могут действительно любые деньги — в силу редкости и огромного значения, и прочее. А потому гарантированная безотзывная ставка в 60 миллионов долларов, которую сделал анонимный иностранец, реально воспринимается лишь как старт. Возможны и 100 и 120 миллионов долларов, почему нет? По полтора — три миллиона долларов на каждого из почти сорока наследников, в интересах которых будет продана работа. Хотя я бы с большей вероятностью поставил на цифру в 75 миллионов долларов.

Интересно, что «Супрематическая композиция» — это не последний шанс для коллекционеров и инвесторов. В обозримом будущем на торги наверняка поступят еще четыре работы Малевича беспрецедентного качества. За исключением одной кубистической работы 1913 года, все остальное — шедевры супрематизма 1915–1922 годов. И сегодня есть отличный повод вспомнить историю вопроса и поговорить о судьбе картин — тем более что подробности еще не успели стереться в памяти.

О том, что пять шедевров Малевича наверняка поступят на торги, мир узнал 24 апреля 2008 года. В тот день было объявлено о достижении соглашения между городскими властями Амстердама и наследниками Казимира Малевича по поводу спорных работ авангардиста из собрания Stedelijk Museum. Нью-йоркская адвокатская контора Herrick, Feinstein LLP, представляющая интересы наследников, добилась передачи им пяти значительных работ из музейной коллекции.

Считается, что сам Стеделийк Музиум был добросовестным приобретателем работ. В 1958 году они были законно куплены у архитектора Хуго Хэринга. Потом оказалось, что Хэринг не имел права распоряжаться ими как своей собственностью. Об этом и напомнили адвокаты наследников. Поначалу ситуация казалась патовой: по голландским законам из-за истечения срока давности перспективы у исков в Европе не было. Но юристы нашли лазейку и устроили «малевичам» засаду. Когда часть собрания Стеделийка, 14 картин, отправилась в 2003 году на выставки в Штаты (в нью-йоркский Гугенхайм и хьюстонский Menil Collection), началась атака. В Штатах работы из Стеделийка стали уязвимыми.

Почему «докопались» до Стеделийка? Известно, что там находится самое большое и самое значимое собрание работ Малевича. Оно состоит не только из работ для берлинской выставки 1927 года, но и из части коллекции Николая Харджиева и его жены Лилии Чаги. Той самой коллекции с архивом, которая была неофициально вывезена из СССР в 1990-е годы и тоже вызывает юридические споры, но это уже другая история. Битва развернулась именно за картины с берлинской выставки 1927 года. Для Малевича это был «прорыв на Запад», редкая возможность заявить о своем приоритете в идеях, поэтому работы для нее он отбирал с особой тщательностью. Малевич уже тогда опасался, что его работы и новаторские решения могут быть скрыты советской властью от мировой общественности. И имел для этого все основания — то разрешение на выезд за рубеж оказалось последним.

Из публикаций расследований прессы удается собрать следующую картину событий. В Берлин из своей ленинградской студии Малевич привез около ста работ, включая около семидесяти живописных. Но еще до истечения срока поездки Малевича телеграммой неожиданно вызвали назад, в страну. Предвидя неладное, но все же надеясь вернуться, Малевич оставил свои работы на хранение архитектору Хуго Хэрингу. Однако забрать их Малевичу было не суждено: за рубеж его больше не пустили до самой смерти в 1935 году. По окончании выставки Хэринг отправил работы супрематиста на хранение директору музея Ганновера Александру Дорнеру. У него-то их и увидел тогдашний директор МОМА Альфред Барр, который отбирал в Европе материал для выставки «Кубизм и абстрактное искусство». Якобы считая Дорнера правомочным распорядителем работ, Барр купил у него две картины и пару рисунков. А еще семнадцать работ отобрал на выставку в Нью-Йорке. (В разных документах количество работ разнится, но теперь это уже не важно.) По другим источникам, Дорнеру надо было любой ценой получить визу, чтобы уехать из Германии, и есть мнение, что картины Малевича использовались как аргумент в этом вопросе.

Каким-то чудом этот груз удалось переправить за океан. Исторический пейзаж был такой, что нацистами уже вволю навешивались ярлыки «дегенеративного искусства». Уже шли конфискации, и даже своего, купленного, Малевича, который тоже представлял «искусство вырождения», директор Барр провозил через границу тайком, спрятав холсты в зонтике. Спустя три года после описанных событий и самому Дорнеру пришлось эмигрировать в США, захватив с собой одну картину и рисунок. А оставшиеся — вернуть обратно Хуго Хэрингу, с которого все и началось. Что бы потом ни говорили о Хэринге, но ему все-таки удалось надежно спрятать картины и рисунки и сберечь наследие Малевича в период военного лихолетья.

Потом, в 1958 году, напомню, работы у Хэринга были куплены голландским музеем. Так в Стеделийке оказалась шикарная подборка супрематических масел середины 1910-х годов (размером 70 х 60, а порой и метровых), кубистические композиции 1913–1914 годов и другие ценные работы. Все законченные, высочайшего качества, шедевры.

Тем временем работы, уплывшие с Барром за океан, регулярно выставлялись в МОМА. В 1963 году, когда почти за три десятка лет никто из наследников не заявил своих прав, они стали частью постоянной музейной коллекции. Проблемы начались только в 1993 году, когда после распада СССР наследники Малевича при содействии немецкого историка искусства Клеменса Туссена инициировали переговоры с МОМА о возврате работ. В результате в 1999 году нью-йоркский музей современного искусства согласился выплатить наследникам денежную компенсацию (размер не назывался, но, по слухам, было заплачено около пяти миллионов долларов) и вернуть одну из шестнадцати картин — «Супрематическую композицию» с черным и красным прямоугольниками, образующими крест. Остальные пятнадцать работ вроде бы остались в экспозиции музея. Так писали газеты того времени. Встречается и другая версия, что картин вернули больше (во что слабо верится). Но надо признать, что музей в любом случае легко отделался.

Судьба же отсуженной в 1999 году у МОМА «Супрематической композиции» сразу была ясна как божий день. Уже в мае 2000 года на аукционе Phillips в Нью-Йорке холст продали за 17 миллионов долларов (5 строчка в рейтинге самых дорогих картин русских художников) против ожидаемых десяти миллионов. Возможно, этот опыт и научил наследников впредь на денежные компенсации не размениваться — картинами брать выгоднее.

Малевич — один из самых подделываемых художников. Относительно безопасно работать с его вещами (как правило, графикой) могут только очень опытные коллекицонеры. Поэтому так важно, что работы, отсуженные наследниками, будут не просто с железным провенансом, но теперь еще и полностью «белые» с юридической точки зрения: их нового владельца уже не смогут терроризировать претензиями, играя на сомнительном происхождении (как, например, замучили Эндрю Ллойда Уэббера с его «Портретом Анхеля Фернандеса де Сото» (1903) кисти Пикассо). Полностью легальный Малевич, освобожденный от темного прошлого, — это огромная редкость на рынке, то есть вещь, обладающая высочайшей ликвидностью. Покупать ее безопасно со всех точек зрения. И выгодно со всех точек зрения. Как говорится, это вещь «для широкого круга читателей», даже в искусстве разбираться не обязательно. Так что ждать рекорда осталось недолго. Всего-то три дня.

В статье использованы материалы публикаций журнала «Директор-инфо».

Редакция ARTinvestment.RU