AI приводит и комментирует данные аналитического отчета о предпочтениях коллекционеров в 2024 году

•  
  Иллюстрация создана ИИ-моделью DALL-E 3 по запросу ARTinvestment.RU

Если бы наш сайт предусматривал длинные названия материалов, данная статья была бы озаглавлена так: «Art Basel and UBS Survey of Global Collecting 2024 by Art Economics: когда название длиннее содержания». И пусть формально это было бы ошибкой — в самом отчете целых 194 страницы (в формате PDF), особо против правды мы не погрешили бы. Название в данном случае очень показательно и опытному читателю расскажет о внутренних проблемах, которые сегодня переживает крупнейшая мировая арт-ярмарка.

Для начала, во втором отчете подряд Art Basel и его титульного спонсора, банк UBS, разделяет не партнерский символ «&», а союз «and». В мире больших денег мелочей не бывает, и с большой вероятностью данная замена говорит о натянутости отношений между сторонами. Более чем за 20 лет сотрудничества с Art Basel банк UBS несколько раз пытался завершить партнерство (и всегда — в кризисные сезоны, когда его поддержка была наиболее важной), один раз подобная инициатива исходила уже от ключевого инвестора ярмарки — семьи миллиардера Джеймса Мердока. Таким образом, and должен означать: мы партнеры, но более не единое целое; а имена справа и слева отныне можно легко заменить. Не удивляйтесь, если вскоре это и произойдет — причем в отношении любого из фигурантов.

Далее, в названии отчета теперь упоминается его «технический» производитель — британская аналитическая компания Art Economics, возглавляемая Клэр МакЭндрю. Ранее составитель отчета вместе с командой были вынесены в титры, сегодня они красуются на обложке (признаем — более чем заслуженно). С маркетинговой точки зрения третий бренд в названии продукта — уже перебор, это негативно сказывается на двух других, размывает внимание. Значит, Клэр очень хотела, Art Basel не сильно возражал, а UBS — не особо настаивал на обратном. Причина такой уступки может быть лишь одна: деньги. Создать подобный отчет — процедура весьма затратная, и в какой-то момент МакЭндрю сказала: или платите больше, или предоставьте возможность Art Economics создавать продукты для других игроков. Отсюда — вывод: стороны в финансах не сошлись, но упомянули имя аналитика в названии — не иначе как для повышения статуса перед свободным заплывом в другие акватории.

Эти нехитрые выводы мы проверим в 2025 году, а сейчас выделим главное, чем интересен Survey of Global Collecting в нынешнем сезоне.

Для начала нам напомнили, что первая половина 2024 года для арт-рынка была неудачной: общий объем продаж крупнейших аукционов с западной пропиской (Christie's, Sotheby's, Phillips и Bonhams) сократился на 26 % по сравнению с первым полугодием 2023-го. Впрочем, горькую пилюлю тут же немного подсластили, приведя в пример доковидный 2019 год, цифры которого схожи по уровню с нынешним сезоном (а 2019-й по совокупным объемам продаж был очень даже неплох!). Далее, отчет назвал успехом положительную динамику в 2024 году в отношении нижнего ценового сегмента рынка, где коллекционеры показали возросшую активность. Проще говоря, заменил очевидное «деньги подошли к концу» на вычурное «серьезная заинтересованность в молодых именах».

На этом подмена понятий (неудивительно, что МакЭндрю запросила повышенную ставку: заниматься подобным человеку с именем, мягко говоря, не с руки; другое дело — за большие деньги) не закончилась. В качестве следующей победы арт-рынка нам преподнесли рост мирового объема импорта предметов искусства и антиквариата: он увеличился на 6 % и достиг $33 млрд. Вместе с тем от читателя утаили, что речь шла о 2023 годе (а не первом полугодии 2024-го) и положительная динамика импорта была вызвана покупками китайских коллекционеров, запасавшихся искусством перед назревающим периодом геополитической нестабильности. Мы же со своей стороны напомним, что в том же 2023 году совокупный объем экспорта в 2023 году как раз снизился — в целом на 1 % ($32 млрд), а отдельно в США и Великобритании и того больше (до 5 %). Другими словами, искусством закупался Китай в континентальной Европе и странах Ближнего Востока (в Лондоне и Нью-Йорке купцов из Поднебесной нынче не жалуют) — но продавали китайским коллекционерам все равно Sotheby’s и Christie’s. Такое вот импортозамещение от арт-рынка.

Тезисно пройдемся по основным цифрам отчета, касающимся 1 полугодия 2024. В качестве референсной группы, которую оценивала Art Economics, выступили клиенты банка UBS, т. н. HNWI (с англ. — High Net Worth Individuals, люди с личным свободным капиталом выше $1 млн).

1. Наиболее распространенным каналом приобретения произведений искусства стал приватный (не аукционный) рынок: в галереях, на арт-ярмарках, через частных дилеров, сайты или социальные сети покупали 95 % респондентов.

2. Аукционные дома заняли второе место по числу привлеченных состоятельных покупателей: на публичном рынке проявили себя 67 % коллекционеров HNWI.

3. По количеству предметов 41 % арт-покупок HNWI пришлись на арт-ярмарки (за весь 2023 год — 39 %).

4. Помимо покупок в галереях, 72 % HNWI совершили приобретения через сайт продавца, не видя работы лично, 61 % использовали для связи с продавцом электронную почту или телефон, а 43 % сделали покупку искусства через запрещенный в РФ Instagram.

5. Бóльшую часть денег HNWI снова потратили на приватном рынке: на него пришлось 60 % общих расходов в 1 половине 2024 года. Распределились покупки следующим образом: галереям досталось 28 % совокупных бюджетов, сайтам и онлайн-маркетплейсам — 25 %, арт-ярмаркам — 18 %. Электронные письма и телефонные звонки обеспечили еще 18 % сделок в денежном выражении, а продажи через запрещенный в РФ Instagram — 11 %.

6. 88 % покупателей HNWI в 1 полугодии нынешнего года приобретали искусство как минимум в одной новой для себя галерее. Количество же галерей, с которыми коллекционеры совершали сделки, на первый взгляд снизилось — с 18 в 2023-м до 17 в 2024-м, однако это лишь за половину календарного года (для сравнения: в 2019-м покупки совершались в среднем через 13 галерей).

7. В отношении географических предпочтений отчет отметил более серьезные изменения в поведении покупателей: в текущем сезоне 70 % галерей, у которых покупали коллекционеры HNWI, представляли страну самого коллекционера (50 % — в 2023 году).

8. Средний размер коллекции варьировался в зависимости от региона: наименьшие коллекции отмечались в Сингапуре (в среднем 34 работы), а самые крупные — в США (в среднем 55 работ).

9. Во всех мировых регионах менее одной трети коллекционеров владели более чем 50 произведениями искусства, и только 5 % имели более 100 работ.

10. Традиционные направления изобразительного искусства — живопись, скульптура и графика — по-прежнему преобладали в коллекциях HNWI, составляя 59 % всех предметов (по сравнению с 62 % в 2023 году).

11. Тиражная графика и фотография в среднем составляли 24 % предметов в коллекциях HNWI-владельцев (в 2023 году — 16 %). При этом доля фотографий оставалась стабильной, в среднем составляя 7 % от общего числа работ.

12. Доля цифрового искусства (включая NFT) в коллекциях HNWI достигла 15 % в 2022 году, но в 1 квартале 2024 года сократилась до… 3 %. Эта цифра оставалась невысокой во всех регионах — варьируясь от 2 % во Франции, Швейцарии, Японии, Сингапуре и Бразилии до самого высокого уровня в Тайване (6 %; в 2023 году —10 %).

13. Максимальная доля цифрового искусства (5 %) наблюдалась у коллекционеров из поколения бумеров, а наименьшая (всего 3 %) — у миллениалов и представителей поколения Z.

Снижение доли цифрового искусства в коллекциях совпало с падением крипторынка. И сильнее всего отреагировали на это снижение именно представители молодого поколения: ранее они громче всех доказывали, что любое NFT — это искусство, а с началом кризиса в своем мета-мире первыми продали свои цифровые арт-активы. При этом их бабушки и дедушки — последовав примеру внучат и купив волшебные NFT-картинки — расставаться с ними не спешат и даже находят в коллекционировании цифрового искусства свой азарт и нотки шальной молодости. Подумалось: хорошо, что в свое время поколение Z не успело полюбить Баскию и Ротко, — а то и с ними расстались бы без сожаления; что для рынка было бы куда больнее. Одним словом, записываем в блокнот арт-аналитика: «Главная черта молодых коллекционеров — непостоянство».

Интересные данные отчет приводит относительно степени известности и возраста художников в коллекциях состоятельных людей:

• 42 % HNWI покупали только работы тех художников, с которыми были знакомы лично или покупали ранее;

• 51 % приобретали работы как опосредованно знакомых (из истории искусства или по материалам художественных СМИ) авторов, так и впервые открытых для себя в 2023-м или 1-й половине 2024-го;

• 7 % покупали работы только тех художников, которых открыли впервые в 2023 или 2024 годах;

• 52 % расходов на искусство приходилось на произведения новых (27 %) и начинающих (26 %) художников (44 % в исследовании 2023 года);

• 21 % — на произведения художников среднего уровня карьеры (на 6 % меньше, чем в 2023 году);

• 26 % — на работы известных и топовых художников (на 2 % меньше, чем в 2023-м, и на 5 % — чем в 2022-м).

С выводами, сделанными нами ранее (кризисные времена сократили расходы на сверхдорогое и просто дорогое искусство), это вполне соотносится: да, коллекционеры приобретают больше молодых и бюджетных авторов — но при этом остаются консерваторами, предпочитая либо «добрать» работы из новых серий в уже существующую подборку художника, либо ориентироваться на мнение критиков, а не личное знакомство.

Не меньший интерес у нас вызвала часть отчета, посвященная инвестициям в искусство и планированию наследства: в свете возможных геополитических изменений (как в сторону открытости, так и закрытости крупнейших локальных рынков — здесь прогноз дать невозможно даже с учетом результатов недавних выборов в США). Интересно наблюдать, как происходит планирование имущественных отношений «там». Естественно, с прицелом на «здесь»:

• несмотря на рост личного состояния и количества миллиардеров в 1 половине 2024 года, некоторые HNWI уменьшили долю искусства в своих инвестиционных портфелях: достигнув своего исторического максимума в 2022 году с показателем в 24 % (т. е. четверть долгосрочных финансовых вложений бизнесменов-коллекционеров составляло искусство), в 2023 году доля художественных ценностей снизилась до 19 %, а в 2024-м  — до 15 %.

• при этом наиболее состоятельные респонденты (т. н. UHNWI — с англ.: Ultra High Net Worth Individuals, люди с личным свободным капиталом свыше $50 млн) по-прежнему сохраняют более высокую долю искусства в инвестиционных портфелях — в среднем 25 %.

Поясняем: чаще эмоциональные покупки совершают коллекционеры с относительно небольшим количеством свободных денег, однако они же легко расстаются с работами в периоды кризиса (перенаправляя ли выручку от продажи искусства на текущие нужды или докупая в инвестиционный портфель другие классы активов — отчет этого не уточняет, что обидно). А вот наиболее богатые коллекционеры твердо держат четверть портфеля в предметах искусства.

Согласно отчету, группы HNWI и UHNWI в течение следующих 20–30 лет передадут наследникам и благотворительным организациям более $6 трлн — по большей части в виде имущества, включая искусство. Сегодня 91 % HNWI имеют в своем распоряжении унаследованные предметы искусства. 72 % из них сохранили хотя бы часть этих произведений.

Проследим за мотивами тех, кто продал унаследованные предметы искусства, и тех, кто предпочел их сохранить. Причины продажи унаследованных произведений понятны и практичны:

• недостаток места в доме — 57 % респондентов;

• нежелание (или невозможность) уплаты налогов на наследство «живыми» деньгами — 41 %;

• несовпадение с личными вкусами, предпочтениями или стратегией коллекционирования — 37 % (причем со вкусами молодого поколения арт-наследство не совпадало гораздо реже, чем с предпочтениями более взрослого);

• лишь 12 % указали причиной продажи желание финансовой выгоды.

Причин, по которым наследники сохранили коллекции (или хотя бы часть таковых), отчет не привел (почти как у Толстого: «все счастливые семьи похожи друг на друга»). Тем не менее из числа наследников:

• 34 % сохранили каждую унаследованную работу;

• 47 % продали большинство работ (9 % из этой группы передали часть на благотворительность, в музеи и друзьям);

• 16 % продали часть работ (18 % из этой группы передали часть на благотворительность, в музеи и друзьям);

• 3 % передали работы исключительно в музеи;

• 1 % сделали подарки друзьям и родственникам (тем самым заставив их заплатить налог на роскошь).

Интересно, что представители молодого поколения коллекционеров — те самые «непостоянные» миллениалы и Gen Z — обошлись с наследством гораздо бережнее более взрослых наследников: они меньше продавали, но охотнее дарили; причем именно в публичные собрания музеев. Это вдвойне странно, поскольку в качестве наследства новая генерация коллекционеров получила искусство в основном «классическое». Посему главным выводом отчета будет пока неразрешимый аналитиками парадокс: на волне NFT-лихорадки молодежь активно скупает цифровое искусство — и одновременно демонстративно отказывается признавать работы, висящие на стенах живых родственников; со спадом глобального интереса к цифровым активам пропадает и их интерес. Но стоит этим родственникам умереть — как их «ненавистное» искусство оказывается очень даже ко двору; с ним не спешат расставаться либо отправляют на всеобщее обозрение — с просветительской целью (об оптимизации налогообложения, принятой в случае арт-меценатства, в данном случае речь не идет — криптомиллениалы имеют для этого другие каналы).

Сохранится ли эта тенденция — узнаем уже через год. Как мы поняли из отчета Survey of Global Collecting, постоянным в мире остается лишь одно: коллекционеры со свободным капиталом свыше $50 млн могут не расставаться с искусством при любом экономическом шторме. Всем остальным участникам арт-процесса изменчивость простительна.

Зина Фандéлина, AI