Живописец, литератор, критик, акционист, прошедший путь от экспрессии до концепта, объединенных мощным интеллектуальным началом, сохранившимся на протяжении всей его творческой жизни

31 января 2020 не стало художника, литератора, акциониста и основателя программы ESCAPE Валерия Харитоновича Айзенберга.

Его жизнь прошла под знаком постоянного движения не только в искусстве, но и в пространстве — между Москвой, Нью-Йорком и Тель-Авивом. Сам художник говорил, что ему «живется» там, где получается творить и работать в данный момент.

В 2017 году его большая (более 100 работ) ретроспектива «Migratio» («Миграция») показала постоянный процесс перевоплощения, смены мест и направлений — саму суть творческого и жизненного пути художника. Айзенберг занимался экспрессивной и концептуальной живописью, фотографией, видео, делал перформансы, писал тексты об искусстве и прозу, участвовал в общественной культурной жизни.

Валерий Айзенберг родился 9 сентября 1947 года в городе Бахмаче, под Черниговом. Окончил Харьковский политехнический институт (1971), работал инженером, начал заниматься искусством, в 1984 приехал в Москву в ранге живописца-экспрессиониста и за несколько перестроечных лет прошел путь от экспрессионизма до концептуализма, которые вполне естественно уживались в его раннем творчестве: «… нельзя сравнивать концептуализм с экспрессионизмом — там есть исповедь, надрыв души, когда художник предельно себя выражает. Но в московском концептуализме есть некая исповедальность, даже некая эмоциональность, просто не проявленная криком». Ранние работы Айзенберга — «Бахурим» (1979), «Адам и Ева» (1979), «Сретенье» (1987) — действительно носят исповедальный характер, в них проступает связь с традицией восточнохристианского искусства. На следующем этапе своего творчества, в 1980-х, в нем возобладала спонтанная экспрессия, передающая городские впечатление, что отражено в его пейзажных работах «Красные ворота» (1985), «7 ноября» (1985).

• Валерий АЙЗЕНБЕРГ Экспрессивный мужчина. 1987
  Источник: cultobzor.ru

Ближе к концу 1980-х в его работах передача образа постепенно сменяется выражением актуальных идей, меняется набор живописных средств, усиливается подчеркнутая знаковость структуры, близость к геометрическим тенденциям («Торо-1», «Империализм»). Самый конец 1980-х знаменуется появлением полностью концептуальных работ, наполненных знаками, символами, текстом («Сугробы»). От былой экспрессии остается разве что цвет…

• Валерий АЙЗЕНБЕРГ Toрo. 1988
  Источник: art-critic-kuskov.com
• Валерий АЙЗЕНБЕРГ Материализм. 1989
  Источник: art-critic-kuskov.com

• Валерий АЙЗЕНБЕРГ Красное и черное. 1989
  Источник: art-critic-kuskov.com
• Валерий АЙЗЕНБЕРГ ZIMA. 1989
  Источник: cultobzor.ru

• Валерий АЙЗЕНБЕРГ Сугробы. 1990
  Источник: art-critic-kuskov.com
• Валерий АЙЗЕНБЕРГ Интеллектуальный лес — лесополоса. 1992
  Источник: cultobzor.ru

С началом 1990-х начинается «внеживописный» период: важнее всего для художника становится высказывание, моментальная актуальность жеста. Но масло для этого не подходит, нужен новый инструмент, позволяющий фиксировать поток сознания, — акварель, гуашь, видео, инсталляция. Появляется свободное пространство для осуществления замыслов. «В то время меня волновали состояния природы; на этюдах я так переживал, что цветовые отношения вызывали у меня на языке вкусовые ощущения (слюна становилась то сладкой, то кислой, то соленой)».

Так, в серии акварельных работ «Весенняя лихорадка» он пытается передать свою вариацию одноименной картины Рокуэлла Кента (одной из своих любимых вещей раннего творческого периода), свое ощущение Весны в природе и в человеческом обществе: «В “Весенней лихорадке” счастливо соединились природные явления и душевные переживания, она вызывала у меня нервозность, нетерпение, возбуждение… единственное, что меня напрягало в этой картине — это лошади. Они топчут землю. Обычно топот немного раздражает. И в своих работах я обратился к бесшумным животным — гусеницам, личинкам, коконам, шмелям, бабочкам, жукам — они лишь касаются земли. Меня заинтересовали мелочи, невидимые связи, то, что формирует непрерывность жизни, жизненный порыв (по Анри Бергсону).

Также бесшумны и бестелесны мифологические персонажи, разные древние сущности, время от времени принимающие разные формы, часто гибридные» (источник: krokingallery.com).

Вскоре в его мастерской появилось некое пространство для художников, где проходили выставки и акции. Смешение жанров и направлений получило авторское название «программа Escape», а вскоре так стали называть и группу, ядро которой, помимо самого Валерия Айзенберга, составили его более юные коллеги Антон Литвин, Лиза Морозова, Богдан Мамонов. В этом, конечно, был вызов — против монополизации искусства галеристами, кураторами и арт-критиками, перенос акцента на художника как движущую силу искусства. Даже название программы — Escape — подразумевало уход, буквально побег от стандартов к личному высказыванию отдельного автора.

Работы начала 2000-х зачастую представляли собой инсталляционный или видео-ребус, который невозможно разгадать без объяснений автора… (например, инсталляция «Глаз»). При этом Айзенберг был убежден, что важнее всего восприятие, и даже отношение самого художника зачастую менее важно, чем отношение к работе некоего идеального зрителя. Весь вопрос в том, существует ли этот идеальный зритель, который действительно понимает, что выражает художник. Особенно если автор уже не может сообщить нам ключ для толкования…

Алексей Смирнов, специально для AI