Одновременно с массовым переходом продавцов искусства в онлайн просматривается и другая тенденция — и она в итоге может взять верх над интернет-экспансией

До недавнего времени история искусства знала три примера глобальной смены арт-рыночных полюсов, и все они случились не от хорошей жизни. Сперва на рубеже XVII — XVIII веков частные войны между Британской короной и европейским «новоделом» — Королевством Нидерландов — вынудили голландских художников и аукицонистов массово переехать в Лондон (говоря сегодняшним политическим языком, в столицу страны-агрессора). В конце 1930-х, спасаясь от нацистского режима, коллекционеры и арт-дилеры сменили Париж, Брюссель и Женеву на Нью-Йорк — естественно, прихватив с собой предметы искусства, ставшие после Второй Мировой войны основой оборотного фонда американского арт-рынка. В третий раз — гораздо менее заметно, но с далеко идущими последствиями — галереи совершили миграцию в 1990-е годы, начавшиеся небывалым обвалом рынка искусства после сумасшедших по темпам развития 1980-х. Правда, на сей раз процесс был не столько миграцией, сколько делением: появившиеся мегагалереи открывали свои филиалы, закидывая американские удочки и щупальца через континентальную Европу на Восток. Когда в 2002 году из Европы последовал «ответ» в виде открытия Art Basel в Майами-Бич, рынок оказался прочно стянут международными торговыми отношениями — и далее последовало лишь их неспешное развитие.

2020-й, претендующий войти в историю как год Великого интернет-исхода, на первый взгляд сместил ориентиры частных продавцов искусства, дилеров и галерей, в сторону онлайн-торговли. Готовы ответственно заявить: очередная миграция продавцов искусства действительно началась, однако вектор этого процесса направлен не на цифровые технологии — а на местоположение коллекционеров во время карантина. Грубо говоря, под прицел взяты основные «бункеры», в которых человечество будет переживать последствия пандемии.

К этому арт-рынок подвели события, случившиеся еще в 2019 году, просто на фоне пандемии другие явления, которые ей предшествовали и сопутствовали, отошли на второй информационный план. Все началось с политических волнений в Гонконге, заставивших организаторов тамошней Art Basel задуматься о переносе ярмарки либо на более поздний срок, либо в другой азиатский регион. В результате все дружно вспомнили, что 20 лет назад арт-столицей Востока служил остров Тайвань — которому затем выпало стать технологическим центром и отдать все культурные связи растущему вверх (буквально) и вширь (фигурально) Гонконгу. Ярмарка Taipei Dangdai, ведомая основателем и бывшим директором Art Basel Hong Kong Магнусом Ренфрю (как мы понимаем, «бывших» у мировой Базель-машины не бывает), перелицевала свой сайт в онлайн-ярмарку Taipei Connections, которая собрала лучшие галереи и молодых перспективных художников региона. Итого, Тайвань сегодня — первый претендент на занятие регионального трона, если в Гонконге все окончательно пойдет демократически-военным путем. Второй претендент на азиатское господство, решивший не дожидаться исхода «гонконгской схватки», — Сеул, который на днях объявил о проведении на постоянной основе ярмарки Frieze.

Тем временем неминуемыми последствиями «Брексита» решили воспользоваться французы, в чьих руках сегодня сосредоточено владение Sotheby’s (Патрик Драи), Christie’s (Франсуа Пино) и ArtPrice (Бернар Арно). Вернуть столицу арт-рынка в Париж для них — дело чести и, возможно, жизни. Наконец-то Франция поняла, что стратегия «Главное — не пустить Гагосяна, а там видно будет» не работает, и открыла двери не только для Ларри, но для Дэвида и Ивана (Цвирнера и Вирта, если кто не знает). Все вместе — мегагалеристы, поддержка топ-коллекционеров и ослабленный «Брекситом» Лондон — сделали Париж очень конкурентоспособным даже с учетом карантина, вернув Франции ее 8 % доли мирового арт-рынка. Тем временем американские галеристы, закинув долгосрочные спиннинги в Париж, решили порыбачить обычными удочками в местах скопления коллекционеров: под прицел попали Палм-Бич во Флориде (аналог российского Сочи) и Аспен в Колорадо (аналог европейского Куршевеля). Оба города вследствие демократических движений в США пополнились состоятельными людьми, которые сбежали из Нью-Йорка, купив недвижимость у океана или высоко в горах. Ранее Палм-Бич и Аспен были курортами сезонными, и заезжим коллекционерам в шортах или лыжных масках особо много искусства было не продать. Теперь же, с появлением у них домов, интерьеры этих домов необходимо правильным образом заполнить — для чего с перспективными покупателями нужно дружить на регулярной основе. Галерея Pace десантировалась в Палм-Бич, Almine Rech — в Аспен. Лиха беда начало.

Последние из (пока) прослеживающихся направлений миграции — это миграция статусная, а из нее уже следует географическая. В прошлом сезоне мы часто упоминали, что количество топ-галерей в пандемию увеличилось с привычной «шестерки» до дюжины, а может, и больше. И галереи эти не сидят на месте, предпринимая экспансию — естественно, на Манхеттен! Самый последний пример — открывший миру Рашида Джонсона и «переманивший» у Pace Адама Пендлтона арт-дилер Давид Кордански, который, как пишут, из Лос-Анджелеса переезжает в новое галерейное пространство в Нью-Йорке. Как здесь не вспомнить, что однажды один молодой человек уже проследовал подобным маршрутом — и последние 30 лет его Gagosian Gallery держит арт-рынок железной хваткой.

Другое дело, что Ларри Гагосяна воспитал сам великий дилер Лео Кастелли. А кто из нынешних «Голиафов» рынка возьмется (на свою голову) воспитать молодого «Давида»?

Денис Белькевич, AI