Художник недели. Константин Худяков
ARTinvestment.RU   05 декабря 2017

Двадцать лет назад бывший главный художник Музея Ленина, а позже участник горкомовской «двадцатки» Константин Худяков сменил кисть и аэратор на компьютер и оптику. Сегодня его цифровая живопись входит в число хитов AI Аукциона

Принять произведения Константина Худякова человеку, воспитанному на традиционных техниках живописи и графики, не просто. Цифровая живопись у нас приживается с трудом. Помню, всего год или два назад мы сами, на AI Аукционе, всем коллективом стояли в ступоре, размотав полутораметровый холст Худякова, напечатанный на плоттере. И название ж символичное: «Не ждали». С одной стороны, вещь впечатляющая — понятно сразу. Да и люди мы ко всему привыкшие. С другой — как прикажете ее продавать? У нас же сплошь предпочитают холсты, масло, бумагу, а тут вдруг диджитал принт — подписная распечатка на большом профессиональном принтере. Что скажут участники торгов? С ума, что ль, устроители посходили? Ну а дальше все шло практически по классическим фазам столкновения с неизбежным: отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие. В итоге решились: пусть покупатели рассудят. И не прогадали. С тех пор мы не раз уже продавали диковинные картины на металле и дорогие технологичные стереопанели (3D-картины в световых коробах, включающиеся по датчику движения). По оптике все было совершенно непривычно, но это как раз и понравилось серьезным коллекционерам. Так что наперед никогда не знаешь, как оно выйдет.

В творческой биографии художника вообще многое шло не гладко. В середине 1960-х студентом Московского архитектурного института Константин Худяков был увлечен идеями конструктивистов 1920-х годов: города будущего, дома-коммуны, Яков Чернихов, Иван Николаев.

Свой дипломный проект «Город будущего в Сибири», вместо планшетов и чертежей, Худяков представил комиссии в виде кинофильма (говорят, едва ли не впервые). Сделал бумажный макет города и снял его изнутри кинокамерой собственной конструкции — получилась иллюзия киноэкскурсии. Защита прошла блестяще. На свою беду, за пару лет до этого Худяков еще и выиграл студенческий конкурс на новый проект Музея В. И. Ленина, предложив идею исполинского титанового куба, напичканного электроникой, самой передовой для того времени. Почему на беду? Раз такой умный и прогрессивный, то ступай-ка по распределению главным художником в Центральный музей В. И. Ленина на Красной площади. По меркам советской художественной карьеры такое распределение суть выигрышный лотерейный билет, место хлебное. Но это вопрос амбиций. Кто-то скажет «пристроили», а кто-то — «упекли». Сам Худяков в одном из интервью вспоминал: «После защиты диплома меня без моего согласия “продали” по распределению в Центральный музей В. И. Ленина, где я до этого ни разу не был, обходил его стороной. Это была настоящая катастрофа, сравнимая разве что с двумя неудачными попытками поступить в Архитектурный институт. Десять лет я отработал в музее главным художником, первое время почти каждый день уходил с работы, сидел на фонтане у МАРХИ, дышал воздухом свободы».

В музее было много проектов, рутины, а собственные творческие планы пришлось отложить в долгий ящик. «А когда опомнился, было уже поздно. Огромное количество времени потеряно, самого драгоценного. В 1977-м я пришел в подвалы горкома графиков на Малой Грузинской улице. После того, как по “Голосу Америки” сообщили, что в выставках нонконформистов участвуют главные художники музеев Ленина и Маркса с Энгельсом Худяков и Шаров, меня начали вызывать на парткомы, вкатили выговор с занесением в личное дело... В конце концов я из музея ушел…»

Во времена рассвета «горкома» (санкционированной властями после скандала с «Бульдозерной выставкой» структуры для представителей неофициального искусства) Худяков входил в «двадцатку» — группу «Двадцать московских художников». Недавно о ней вспоминали в статье об Игоре Снегуре.

После «перестройки» Худяков занялся коммерческой галереей М’АРС, потом принял на себя обязанности функционера. Это сложная позиция, подразумевающая статус «свой среди чужих, чужой среди своих» с массой открытых упреков, да и разговоров за спиной. Особенно учитывая, что сейчас заслуженный художник РФ Константин Васильевич Худяков совмещает множество постов — члена Президиума Российской Академии художеств, президента общественной организации «Творческий Союз художников России» и председателя правления Центра современного искусства «М’арс». «Моя жизнь так складывалась, что я все время чем-то не тем занимался. То музей, то Союз художников. Потом галерейным делом увлекся, и мне казалось, что это не мешает писать картинки. Жуткое количество времени потрачено на эту общественную работу. Только в конце 1990-х занялся собственно творчеством. Но понял, что во многом уже опоздал: мозги зачерствели, вокруг все устаканилось, позиции и ниши были заняты».

Опоздал или не опоздал, но быстро наверстал. В 1997 году основным инструментом Константина Худякова стал компьютер, программы трехмерного моделирования, фотоаппарат и оптические приборы. Со временем его фирменным приемом стало использование образов и предметов реального мира для создания 3D-моделей, которые собираются в композицию и переносятся на плоский носитель. На выходе получается холст с цифровой печатью, металлический лист с 3D-проекцией или, что я считаю вершиной по убедительности, — стереопанель с умной подсветкой. Работа высокотехнологичная, командная. Художник отвечает за концепцию, образы, разработку 3D-моделей. Кто-то помогает подбирать ракурс. Кто-то отвечает за самую современную печать. Кто-то финансирует и реализует технологию создания узнаваемых стереопанелей. Способ производства можно критиковать как угодно, но сложно отрицать тот факт, что подобного у нас больше не делает никто.

Технология постоянно совершенствуется, но пока, пожалуй, вершиной «цифровой живописи» Худякова остается проект Предстояние/Deisis (2002—2004) — смоделированные художественные образы Христа, Богоматери, Предтечи, апостолов, равноапостольных и чудотворцев. В 2004 году проект показали в Новой Третьяковке на Крымском Валу, а позже на многих важных музейных и выставочных площадках.

Рынок произведений Худякова — это сфера преимущественно частных, внеаукционных сделок. Что касается публичных продаж, то первый период их активизации пришелся на 2011 год, когда были зарегистрированы непобитые и поныне рекорды на Phillips. Тогда двухметровая «Тайная вечеря» была продана за фантастические $76 000 (с этим результатом Худяков входит в рейтинг топ-100 ныне живущих русских художников). В тот же год фирменная стереопанель Худякова была продана в Лондоне дороже $40 000. Но это скорее исключительные случаи, на фоне очень благоприятной конъюнктуры и не у нас. После кризиса рабочий диапазон аукционных уходов холстов и металлических листов Худякова на нашем внутреннем рынке составляет 160 000–200 000 рублей. Знаем, о чем говорим: из топ-10 аукционных результатов Худякова семь — это уходы на AI Аукционе (остальные — Phillips). И пока рекорд внутреннего рынка — 400 000 рублей — это как раз цена за полутораметровую печать на холсте «Не ждали». То есть за ту самую работу, которая всех нас в свое время поставила в тупик.

Редакция ARTinvestment.RU

Источники: khudyakovarch.ru, artinvestment.ru