На заседании итоговой коллегии Минкультуры России были подведены официальные результаты 2016 года: музеи России посетило 123 миллиона человек. Ого! Отчего такое счастье и можно ли его не растратить попусту?

Сама цифра, впрочем, не сенсация. Еще в декабре 2016 года на Совете по культуре и искусству Путин сообщил о каком-то просто сногсшибательном числе посетителей музеев — 120 000 000 за год (при населении 146 000 000 человек). И то была лишь предварительная цифра. Теперь Владимир Мединский ее уточнил: «В целом в 2016 году посещение государственных музеев Министерства культуры Российской Федерации по сравнению с 2012 годом (внимание: не за один год!) увеличилось на 41 % — с 87 до 123 миллионов посетителей в год». Это даже без учета частных музеев, которых становится все больше. Рост доходов музеев с 2012 по 2016 год (снова внимание: не за год!) составил, по данным министра, 225 %. В частности, две самые популярные выставки Третьяковской галереи (Ивана Айвазовского и Валентина Серова) посетили 1 000 000 человек, что позволило музею заработать около 400 000 000 рублей. В эту сумму входят деньги не только от билетов, но и от продажи книг и альбомов.

• Владимир Путин и Президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев на выставке «Сокровища Нукуса» в ГМИИ им. А. С. Пушкина. Москва. 5 апреля 2017 года
  Источник: kremlin.ru

123 000 000 посетителей в год? Ну, а что? Звучит диковинно, но не более чем 86 % рейтинга или 54 % голосов на думских выборах. Дело даже не в том, что 123 миллиона — это примерно 84 % населения России в 2016 году, включая младенцев, заключенных и немощных старцев. Тут тоже при желании можно притянуть какое-нибудь объяснение: вдруг мы просто не заметили, как народ каждую пятницу покупает билеты и забуривается в музеи на все выходные? Или вдруг не заметили, что иностранные туристы из благополучных стран летят к нам огромными стаями и алчут культурных ценностей? Это, в конце концов, дело воображения. Но странно другое. Само же министерство дает статистику, что две самые топовые выставки в стране на пару собрали один миллион посетителей. Получается, для того чтобы поверить в 120 миллионов посетителей, нужно поверить, что в стране за 2016 год прокатилось как минимум 240 музейных «блокбастеров», не уступающих по классу Серову и Айвазовскому. Вы можете себе это представить? Мне лично сложно.

В общем, не знаю, что и думать.

Впрочем, независимо от конкретной цифры, в позитивную динамику, приведенную министром, я как раз верю вполне охотно. То, что в последние годы наблюдается всплеск интереса к культуре вообще и к изобразительному искусству в частности, видно невооруженным глазом. Когда еще к очереди в Третьяковку стягивали полевые кухни? Было ли такое до этого хоть раз в истории? Сомневаюсь. А этот вечный онлайн-дефицит билетов в Пушкинский и в Третьяковку на топовые выставки? Среди моих знакомых никому не удалось купить билеты в Интернете — все мгновенно раскупалось. На паром в Крым билеты купить проще, чем на нашего Караваджо. Музейный феномен глупо отрицать. Он возник в последние два-три года, и единого убедительного объяснения ему мне слышать до сих пор не приходилось.

Можно выдвинуть разные версии, почему публика ломанулась в музеи первого ряда.

Первая — пресыщенность Интернетом и медийными развлечениями. Надоел не то что телевизор, но уже и ютюб, ролики из соцсетей и даже сериалы с торрентов. А вот то, для чего надо встать с дивана, воспринимается как настоящее приключение. Люди захотели реальности. И музей, да еще взятый штурмом, — это хорошее приключение.

Вторая версия (пересекающаяся с первой) — мода на интеллектуальный имидж. Круто стало не демонстрировать материальные блага, а транслировать интересный опыт и впечатления, недоступные всем. Что можно запостить в фейсбуке? Тачки, айфончеги, омары из кабака или Эйфелева башня — как-то откровенно пошло. А вот фотография со Шпицбергена (куда тур по цене сопоставим с айфоном) или из Венской оперы или селфи у шедевра с модной выставки — это совсем другое дело. Впрочем, это тоже не исчерпывающее объяснение. В большинстве своем взрослые люди, стоявшие на морозе, шли на выставку явно не ради фотографий в соцсетях.

Третья версия — экономическая. Мы переживаем исторический момент с непредсказуемыми перспективами. Давно. Накапливается потребность в хлебе и зрелищах. При этом большинство стало реже выезжать за рубеж, Тиссена-Борнемису многие увидят не скоро. А Третьяковка и ГМИИ под боком и уровень мировой. Так зачем же носом вертеть?

Четвертая версия: скачок посещаемости — естественная реакция на резкий рост качества работы музеев. Амбициозные директора, смелые выставочные планы, конкуренция музейных площадок за зрителя — всё это опять же появилось относительно недавно. Видно, что устроителям хватает драйва и из местных музеев выставки собрать, и с зарубежными культурными институциями об обмене договориться, несмотря на мешающую внешнеполитическую дурь. В музеях стало интереснее, чем раньше. Если бы там пыль летала и все всего боялись, то не было бы никаких очередей на Серова, Караваджо, Айвазовского и сокровища Ватикана.

Ну, а пятая версия (самая вероятная) — что работают все факторы одновременно. С высокой музейной посещаемостью мы переживаем новый цивилизационный этап, историческую фазу, когда удачно совпали векторы всех действующих сил. Это как раньше спорили на кухнях, потом перешли на интернет-форумы, потом в социальные сети, потом решили на время выйти протрястись в реал — все идет волнами. Вряд ли с музейной посещаемостью так будет всегда, после подъема может наступить спад. Чтобы оставаться на месте, устроителям выставок нужно будет бежать изо всех сил. Планка поднята высоко, и музеям этот вызов понятен.

И что толку гадать, сколько это продлится и когда закончится. Важно, что сегодня все хорошо: люди почувствовали вкус к интеллектуальным способам проведения досуга. Причем процесс идет естественный, без давления и манипуляций, без оголтелой агитации и даже без массированной рекламы. В общем, точно не известно, как именно, но вдруг что-то само произошло хорошее: россияне вдруг стали реже слушать Стаса Михайлова и чаще ходить на хорошие выставки.

Хорошо. Айвазовский — наш. А что дальше? Можно ли оседлать эту волну аномального интереса к искусству? Будет ли от нее прок художникам и участникам арт-рынка?

Прежде чем рассуждать на эту тему, предлагаю вспомнить, как в последние годы количество зрителей на выставках соотносится с числом покупателей искусства. По оценкам экспертов, процент конверсии в этом деле — удручающий: менее 2 % посетителей выставок ходят на ярмарки искусства. А покупают — еще меньше. В частности, активных участников аукционов искусства в России человек 300. На всю страну. Придадут ли Айвазовский с Серовым импульс рынку искусства? Отчасти да. Может быть, еще человек 20 почувствуют потребность в регулярных покупках. Впрочем, это мнение в разряде «с осторожным пессимизмом», то есть если все будет идти как раньше.

Но есть и другое мнение. Мнение, что не нужно думать так, как было раньше, потому что «как раньше» больше не будет.

В стране есть сектор с сильно нераскрытым потенциалом, десятилетия выживающий, десятилетия сжимающий внутреннюю пружину, — русское современное искусство. И как раз русское актуальное имеет обыкновение с особой мощью раскрываться в переломные исторические моменты. Когда в воздухе разлита тревога и неопределенность, но витают надежды на лучшее, — вот самое время для нового искусства. В такой ситуации «выстрелил» и первый русский авангард, и нонконформисты, и искусство «лихих» 1990-х. Сейчас время чем-то похожее. Пружина остается сжатой уже лет тридцать, целое поколение успело смениться, и интуиция подсказывает, что бесконечно так продолжаться не может. Что-то будет. Новые зрители обязательно разыщут своих художников. Причем, как показал неожиданный музейный бум, произойти всё может так же внезапно. А уж встретятся они в антураже подполья или выставочных залов, с деньгами или снова без денег, — другой вопрос, время покажет.

Редакция ARTinvestment.RU

Источники: mkrf.ru, kremlin.ru