Графика гиперреалиста Сергея Геты в pop/off/art
ARTinvestment.RU   29 января 2018

С 1970-х по 1987 год Сергей Гета входил в группу «Шесть», вместе с Сергеем Базилевым, Алексеем Тегиным, Сергеем Шерстюком, Игорем Копыстянским и Николаем Филатовым. С новой выставкой художник впервые за долгие годы вернулся к крупноформатной графике

Двухтысячные стали проклятыми временами для гиперреализма в нашей стране. Многое поменялось слишком резко. Во-первых, мода. Публику, вырвавшуюся на простор художественного разнообразия, в какой-то момент стали раздражать любые слишком понятные образы. А уж фотореалистичные сюжеты в своей естественной природной красоте — так и подавно. Людям захотелось драйва, чего-то радикального, чтоб удивляло и било наотмашь. А умение «рисовать похоже» словно стало лишним. Даже хуже: в любом реалистическом фигуративе (если это было частью концептуалистского хода) стал мерещиться чуть ли не «салон». Но на этом беды не закончились. Второй глобальный тренд двухтысячных состоял в том, что публику перестали настораживать излишняя технологичность в создании произведений и автоматизация труда художника. Это в прежние времена величина замысла должна была быть неотделима от авторского исполнительского мастерства. А в 2000-х степень физического участия художника в создании произведения стала значить куда меньше, чем его интеллектуальная работа. Да и в самом деле, зачем по старинке возиться? В наши дни печать на холсте с последующей доводкой кистью стала уже не экзотическим, а вполне распространенным художественным приемом. И где уж тут старомодным кустарям тягаться с передовым компьютеризированным оборудованием.

Третьим проклятьем для гиперреалистов стал Интернет. Мы ведь действительно стали видеть искусство на экранах куда чаще, чем на выставках. А мир эпохи «инстаграма» стал жесток: художнику дается максимум пара секунд, чтобы пользователя зацепила фотография. Так что захватывающий концепт для Интернета куда важнее, чем многодельная фактура, которая на экране попросту не видна. «Призма» и фильтры лишили сакральности многие художественные приемы. И наконец, проблема четвертая, самая важная. Настоящий ручной гиперреализм, без печати на холсте и других технологических упрощений — это в экономическом смысле сверхрискованная практика. Если не сказать: самоубийственная. Работать над одним рисунком по три месяца в рыночную эпоху — это непозволительная роскошь, реликт тех времен, когда в СССР не жалели денег на искусство. Но Советский Союз кончился, и сегодня продажей графических работ и картин слишком сложно окупить гигантские трудозатраты на их создание. Динамичному современному арт-рынку нужен более доступный и, главное, более быстрый материал. И если «актуальщик» на пике формы способен выдать материала на 3–6 выставок в год, то у матерого «гипера» даже на один проект могут уйти годы.

Сергею Гете на создание выставки Blacklead в галерее pop/off/art потребовалось больше двух лет.

Проект «Блэклед» (в переводе «свинцовый», то есть простой карандаш) — это огромные почти полутораметровые ватманы с рисунками ювелирной ручной работы. Средства механизации в его арсенале столь же простые, что и 40 лет назад. Всего-то инвентаря — фотоувеличитель, диапроектор, планшет (такая рама из дерева, а не айпад), да простые карандаши в руках. Из всех достижений цивилизации — вспомогательный компьютер, на котором можно очистить исходное изображение, да большой монитор, на котором можно увеличить и рассмотреть детали оригинальной фотографии.

В 1976 году художник, чуть было не отчисленный из института, приехал в Москву. Здесь молодой и дерзкий фотореалист попал в более прогрессивную среду. Нет, не в арт-подполье, а во вполне официальную систему организации художественного процесса, где были всесоюзные выставки, международные триеннале и регулярные закупки в художественный фонд. Государство в те времена старалось создать художникам комфортные условия для жизни и работы, о которые рабочие и служащие могли только мечтать. Гета вспоминает, что, например, по договору за 6 рисунков художник мог получить гонорар в 3000 советских рублей, то есть 15 месячных зарплат или половина «жигулей». Не случайно на те годы пришелся расцвет гиппереалистической мультипликации (скачайте детям хотя бы «Полигон», чтобы поняли, о чем речь), вдохновенной книжной иллюстрации и станковой графики.

Почти половина выставки Blacklead представлена рисунками с пока еще не утраченными архитектурными формами времен СССР. Они сняты на ВДНХ. Неспроста. Это тоже возвращение в 1970-е, во времена, когда молодые киевские художники охотились с фотоаппаратами за ускользающей реальностью. Их любимым местом тогда была ВДНХ, а художественным приемом — спонтанное «бессознательное» фотографирование. Видоискатель не использовали, фотоаппарат в момент съемки свисал с шеи, получался фотоэкспромт, наудачу, суть, перфомативная практика. Потом с самых интересных негативов печатались фотографии, которые дополнительно модифицировались в процессе проявителем и становились основой для дальнейшей переноски на холст или бумагу. Другая часть выставки — это практический русский поп-арт, реализованный гиперреалистическими средствами. Образами для него послужили предметы быта советской эпохи: лезвие «Восход» и граненый стакан.

Гету, его настоящий гиперреалистический олдскул нужно смотреть исключительно живьем. Тем более что в pop/off/art графику рискнули показывать без стекла, как есть. Беззащитная бумага словно излучает свет и тепло. Увы, через монитор эту радиацию почувствовать невозможно.

Опубликованные галерейные цены на рисунки Сергея Геты —€7 000–12 500 за лист. Выставка завершится 28 февраля 2018 года.

Редакция ARTinvestment.RU

Что еще почитать по теме: popoffart.com, artguide.com, artinvestment.ru.