Впечатлениями от XXVII Российского Антикварного Салона делятся его участники — галеристы из Москвы, Петербурга, Парижа

Впечатлениями от XXVII Российского Антикварного Салона делятся его участники. В блиц-опросе, проведенном ARTinvestment.RU непосредственно на стендах в ЦДХ, участвовали: Миряна Маричевич, Maricevic Fine Art & Antiques (Москва); Кристина Краснянская, галерея «’Эритаж» (Москва); Ильдар Галеев, Галеев-Галерея (Москва); Кристина Березовская, Галерея искусств K-Gallery (Санкт-Петербург); Александр Белоус, галерея ARGOSS (Париж); Екатерина Долгова, Агентство по русскому искусство «Арт-бюро» (Москва); Сергей Подстаницкий, галерея «Мастера» (Москва).

• 

Миряна Маричевич, Maricevic Fine Art & Antiques, владелица галереи (Москва)

ARTinvestment.RU: Как для вас прошел Салон?

Миряна Маричевич: Очень довольны. Есть продажи хорошие, новые клиенты, которые покупают без советчиков, без охраны. Новая атмосфера, новая жизнь пришла в наш антикварный мир. Мы очень рады, надеемся, что в будущем будет только еще лучше.

AI: А в сравнении с предыдущими Салонами?

М. М.: Невозможно сравнить совсем. Это что-то другое.

AI: А в чем другое? Публика изменилась?

М. М.: Публика изменилась. Покупатели изменились: новые появились, совсем новые, советчики им не нужны, сами решают на месте.

AI: Решают потому, что разбираются?

М. М.: Разбираются, наверное, сердцем, верят, даже особенно о бумагах не спрашивают — просто покупают, что нравится.

AI: Какие сейчас у покупателей ценовые предпочтения?

М. М.: У нас многие интересовались дорогими работами, но продали мы в основном в диапазоне до 50 тысяч долларов. Дорогие работы мы продали во время Салона в галерее. Оказывается, что все-таки люди еще не готовы покупать на выставке.

AI: И это не ваши клиенты — это совсем новые?

М. М.: Пришли наши клиенты, пришли даже некоторые из тех, с кем мы договаривались на прошлом Салоне, сейчас уже они решили платить наши цены. Самое важное для нас, что появились новые клиенты. У нас много оптимизма, потому что из этих новых, мне кажется, можно вырастить настоящих коллекционеров — тех, кто покупает сердцем, интересуется искусством, тех, кого нам здесь не хватает. Люди покупают или для декорирования, или для инвестиций, а настоящие коллекционеры были в советское время, сейчас настоящих коллекционеров мало.

На позапрошлом и прошлом Салонах у нас были встречи с людьми, которые раньше совсем не покупали живопись (возможности у них были, просто не интересовались). Мы успели их заинтересовать, и там уже есть настоящая хорошая коллекция. Вчера купили Коровина — это вершина рынка. Этой вещи на стенде не было, она у нас в галерее.

Мы хотим, чтобы наши цены были справедливыми рыночными, чтобы нас чаще посещали.

У нас Колесников, если сравнивать с другими галереями на Салоне, стоит в два раза дешевле. Может быть, потому, что у нас его много, а может, потому, что мы хотим, чтобы Колесников по-настоящему вернулся в Россию. После 1919 года, в Белграде он написал три тысячи больших работ — и гуашей, наверное, еще столько же. Мы сделали прекрасный полнометражный фильм о нем, использовали семейный архив. Колесников не вернулся в Россию, хотя это было мечтой его жизни. И вот сейчас мы сделали выставку во время международного салона в Манеже и будем делать еще выставку. Эта работа очень серьезная, у нас Соня (Cоня Маричевич, сотрудник галереи. — Ред.) защитилась на тему Колесникова, книгу пишет. Подождем немножко, пока закончится кризис.

AI: Кризис еще не прошел?

М. М.: Все говорят, что он проходит. В те дни, когда по радио говорили о самой высокой цене на нефть, мы продали две картины. Может быть, это связано, может, нет. Вообще, такое ощущение, что какая-то легкость уже чувствуется.

На прошлом Салоне участников было мало, публики тоже было мало, во время рабочих дней совсем никого не было; коммерчески, мне кажется, он был неуспешным. Огромные коридоры между стендами, и большие клумбы цветов. Мы чувствовали себя как в могиле: без людей, одни цветы, лилии вот белые. Ощущение такое, что умирает наш мир...

А сейчас совсем другое: вот видите, сколько народу каждый день, и в рабочие дни много людей. Чувствуется какая-то радость. Я с коллегами говорила: у многих прошли продажи, Айвазовского продали и много хорошего продали по рыночной цене, дорогого. Так что, наверное, деньги пошли в правильную сторону.

Мы рады, что участвовали, довольны результатами, и можно только ожидать, что в будущем будет лучше.

• 

Кристина Краснянская, владелица галереи «’Эритаж» (Москва)

AI: Как прошел Салон?

Кристина Краснянская: Замечательно. Было много людей, были интересные стенды, интересные экспозиции. Мне кажется, что кризис благотворно сказался на подборе вещей, галереи стараются представить себя с наилучшей стороны, выставляют какие-то интересные вещи, красиво оформляют экспозиции.

AI: А цены стали выше?

К. К.: Как Вам сказать? Салон славился тем, что цены здесь всегда выше, чем в принципе на рынке. В данном случае, наверное, немножко поменьше, чем обычно.

AI: Выходит, общий фон по ценам снизился?

К. К.: Да, но не сильно.

AI:У вас есть продажи?

К. К.: Да. Челищева продали. И еще есть пара резервов. Я вообще человек суеверный, поэтому пока деньги в руках не оказываются…

AI: Оцениваете Салон как результативный?

К. К.: В общем да. По сравнению с весной Салон однозначно более результативный, потому что весной люди были психологически не готовы вкладывать деньги в искусство. Сейчас народу больше, и люди готовы покупать.

AI: Как изменился клиент, если он изменился?

К. К.: Появилась новая категория людей, которая, наверное, правильно считает, что сейчас самое время вкладывать деньги…

AI: Именно вкладывают, или покупают как коллекционеры?

К. К.: Есть и коллекционеры, которые опять оживились, а есть и совершенно новая категория людей, которые до этого не покупали вещи. Они рассматривают их как предмет инвестирования.

AI: Говорит ли это о том, что кризис закончился или заканчивается?

К. К.: Я не экономический эксперт, не знаю, закончился или заканчивается, но я думаю, что, безусловно, оживление на арт-рынке есть, продажи есть, сделки есть, люди готовы тратить деньги. Не буду говорить, в большей или меньшей степени, чем раньше, — понятно, что свои коррективы кризис внес. Радует то, что психологически люди заинтересованы, готовы, им интересно. Всё живо.

AI: Есть ли какие-то предпочтения по направлениям?

К. К.: Появилось очень много работ представителей так называемого «русского зарубежья». Все больше и больше появляется с каждым Салоном, что нас не может не радовать. Есть массированный интерес к этому направлению, а также пропаганда, потому что галереи пропагандируют своих художников, делают их выставки, экспозиции, это очень хорошо.

• 

Ильдар Галеев, владелец Галеев-Галереи (Москва)

AI: Как прошел Салон?

Ильдар Галеев: Ожидаемо. Могу сказать, что в некоторых случаях даже сверх ожиданий. Потому что все эти разговоры о текущем положении дел, об экономической нестабильности наконец приходят к своему логическому завершению и люди начинают обсуждать вопросы качества произведений, т. е. хорошее качество — плохое, редкий — не редкий и т. д. Все постепенно переходит в плоскость обсуждения купли-продажи работ, а не текущего финансового положения в стране. Так что это внушает оптимизм и порождает некие надежды на то, что начался процесс оздоровления.

AI: По красным точкам вижу, что прошло очень результативно…

И. Г.: Это не мистика, это не внушение окружающим, что в мире что-то происходит, а это реальные заключенные сделки. И я думаю, что не только я один могу похвастаться конкретными результатами: разговаривал со своими коллегами — у них примерно так же обстоят дела.

AI: Ценовые предпочтения покупателей?

И. Г.: Если говорить о прошлых Салонах, когда мы оперировали десятками тысяч, то сейчас мы вышли уже на шестизначный порядок цифр. Представленные здесь экспонаты находятся в этих ценовых пределах, поэтому для нас это не удивительно.

AI: То есть деньги у людей появились, или люди перестали бояться их тратить?

И. Г.: Я думаю, что второе более определенно.

AI: Говорит ли это о том, что действительно кризис начинает заканчиваться?

И. Г.: Полагаю, что он носил локальный характер, сугубо индустриальный характер и, может быть, отчасти банковский. Что касается инвестиций в искусство, то вопрос этот всегда стоял актуально, просто сейчас это будет более активно развиваться, по более живому сценарию.

AI: Общие слова о тенденциях, которые сейчас обозначились. Два-три года назад превалировал XIX век — 80 процентов представленных картин. Сейчас это чуть-чуть работ конца XIX, в основном начало XX и так дальше…

И. Г.: Должен сказать, что замечаю (и не только я) повышающийся образовательный уровень покупателей, людей, которые тратят деньги. И если раньше XIX век в представлениях людей был несколько заезженной темой и знакомой картинкой, то сейчас люди обращают взоры на искусство модернистской эпохи, 1920–30-е годы. Я не знаю, как насчет соцреализма, насчет послевоенного искусства, но по крайней мере спрос на модернизм, русский модернизм, будет неуклонно повышаться, и я думаю, что это вполне реальная перспектива.

AI: Как изменилась публика, на Ваш взгляд? Много новых? Старые? Коллекционеры? Инвесторы?

И. Г.: Публика изменилась. Ко мне обратились даже двое молодых бизнесменов с просьбой дать рекомендации для инвестиций в искусство. Я считаю, что это результат очень хороший, потому что год назад мы об этом даже и не мечтали. То есть это какие-то сигналы, попытки обрести реальную почву под ногами, и говорит это о многом.

AI: Может быть, хотите что-то добавить?

И. Г.: Будем жить!

Кристина Березовская, генеральный директор Галереи искусств K-Gallery (Санкт-Петербург)

AI: Как прошел для вас Салон?

Кристина Березовская: Очень хорошо. Мы пропустили один Салон в прошлом году. Сейчас нам была очень интересна в первую очередь покупательская активность, и могу абсолютно четко сказать, что она возросла по сравнению с прошлым годом.

AI: А Вы прошлый осенний Салон оцениваете?

К. Б.: Я оцениваю прошлый год вообще с точки зрения кризиса, с точки зрения понимания того, что происходило. И как петербургская галерея, как множество петербургских салонов, галерей, по многим причинам мы решили не ехать, хотя ездили стабильно в течение пяти лет в Москву на Антикварный Салон. В этом году мы очень сильно задумывались, будет ли для нас интересен этот Салон. Да, он интересен, Безусловно, люди проснулись и хотят вкладывать свои деньги.

AI: Продажи есть?

К. Б.: Да продажи есть. Не могу сказать, что мы продали 50 процентов всего того, что привезли, но 25 — да.

AI: Маневич не ушел?

К. Б.: По Маневичу мы сейчас ждем предложения еще лучше, чем они у нас есть.

AI: Публика как-то изменилась? Новые? Старые? Коллекционеры? Инвесторы? Кто эти люди?

К. Б.: Меня удивляет осторожность потенциальных покупателей. В чем она выражается?.. Я не видела ни одного любителя, пришедшего без своего консультанта. Все приходят с арт-дилерами. Все приходят с искусствоведами, чьим мнением дорожат. Покупка делается еще более осторожно, чем делалась до этого. Обдумывается не то, какова цена и из чего она состоит, а то куда я смогу потом эту работу и когда перепродать. Безусловно, осторожность покупателей в этот раз очевидна.

AI: И кто эти покупатели? Люди, которые уже научились зарабатывать в нынешних условиях? Или те, у кого сохранились деньги и они их прячут или пытаются сохранить?

К. Б.: Я не могу ответить на этот вопрос. Я просто могу сказать, что новых покупателей я не вижу.

AI: Многие сейчас отмечают проход новых покупателей.

К. Б.: Я заметила интерес, но новых покупателей я не заметила.

AI: Ценовые предпочтения какие?

К. Б.: Работы так называемых «художников второго круга». Цены до 50 тысяч долларов.

AI: Многие называют эту цифру, хотя Галеев-галерея говорит о сотнях тысяч.

К. Б.: Я все-таки склонна думать, что это исключение из правила.

AI: Говорит ли это оживление на Салоне о том, что кризис действительно заканчивается?

К. Б.: Я думаю, что это говорит о том, что прошел испуг и люди сумели в таких условиях сделать выводы и жить дальше, самое главное.

AI: Какое-то ассортиментное отличие от предыдущих Салонов заметили? Направления? Жанры?

К. Б.: Мне понравилось небольшое количество интересных вещей, появившихся на Салоне. Очень понравилась небольшая экспозиция, удивительная экспозиция Alexandr Art Group, у которого потрясающие вещи. Портрет работы Григорьева, например. Удивил хороший Григорьев галереи «Элизиум». И еще несколько работ, к которым хочется прийти, и смотреть, и задавать вопросы, и анализировать. Уровень повысился, что просто радует глаз.

Смещение акцента с XIX века на начало ХХ — это более чем логично. Я тоже на это обратила внимание, но не сравнивая предыдущий Салон с последующим. Это нормальный ход развития русского искусства. Я уверена, что мы с Вами здесь встретимся через пять лет и будем говорить исключительно о советском искусстве.

AI: Соцреализм?

К. Б.: Не могу сказать, что только соцреализм, достойные вещи периода 1930–70-х, предлагаемые на салоне русского искусства.

• 

Александр Белоус, владелец галереи ARGOSS (Париж)

AI: Как прошел Салон?

Александр Белоус: Я очень доволен, что я и предчувствовал. Я на Салоне в первый раз. Очень рад, что меня признали специалисты. До этого я вел более «подпольную» жизнь в Париже, но меня многие знают. На вашем форуме, кстати, меня уже поздравляли люди (как-то они узнали, что это я). Мне звонки пошли через ваш сайт: ты, дескать, за нас за всех, коллекционеров, у которых сейчас, может быть, не совсем хорошая финансовая ситуация, отбиваешься. Я рад очень.

AI: Есть продажи?

А. Б.: Да, есть продажи и будут еще. Уже новые встречи намечены.

AI: Какие ценовые предпочтения у тех, кто пришел покупать?

А. Б.: До ста тысяч долларов. Но мне уже жалко продавать некоторые вещи. Тем более что я с евро плавно перешел к доллару, чтобы не шокировать словом «евро» публику, которую евро пугает. Мне посоветовали коллеги, и я такой жест сделал. И вроде бы пошло. Даже, говорят: недорого.

AI: Кто покупатели, на ваш взгляд? Коллекционеры? Инвесторы?

А. Б.: У меня несколько коллекционеров берут, т. е. люди, которые разбираются. Пара тех, которые случайно зашли. Но в основном больший интерес у дилеров, профессионалов, которые кого-то представляют, на кого-то работают, кто сюда просто не дошел. Я вижу мало прямых покупателей. Двое-трое, которые себе купили: профессор какой-то, директор, жене понравилось, сделать себе удовольствие — таких немного; раньше, как говорят коллеги, было больше.

AI: Успех Салона говорит о том, что кризис заканчивается?

А. Б.: Да я его не чувствовал совсем, потому что был занят работой, быстро среагировал. На нас это не отражалось…

AI: Потому что Вы живете не в России?

А. Б.: Да, у нас все стабильнее. Допустим, вот Ланского я выставил. Цена смешная. Мне его предлагали купить в Париже по той же цене, и там его продать было проще: везти не надо. Но я его не отдал, потому что хотелось выставить. Потом, наверное, когда-нибудь расстанусь. В Париже я могу его теоретически продать дороже в два раза. Здесь, на этом Салоне, много его появилось.

AI: Разница между Францией и Россией? В ценах, в активности? Есть ли смысл ехать сюда?

А. Б.: Тема моя — это художники русского зарубежья, то есть полностью вся эмиграция, поэтому я приехал сюда, чтобы базу клиентов обновить немножко. Считаю, что мне это удалось, потому что появилось несколько серьезных контактов, люди оценили мой профессионализм, и мне этого достаточно.

• 

Екатерина Долгова, директор Агентства по русскому искусство «Арт-бюро» (Москва)

AI: Общее впечатление от Салона?

Екатерина Долгова: Много хороших вещей, много хороших коллекций, которых раньше не было на рынке. Видимо, идет перераспределение культурных ценностей.

AI: Как Вы оцениваете общий уровень Салона?

Е. Д.: Уровень хороший. Посетителей пришло много, и много новых коллекционеров. И пришли все старые, которые на последних двух Салонах как-то неактивно ходили смотрели картины. Это говорит о том, что кризис заканчивается, что интерес к картинам, к инвестированию в картины точно повысился.

AI: Именно к инвестированию?

Е. Д.: И к инвестированию, и к самим картинам. Потому что на последних двух Салонах все очень жаловались.

AI: Люди привыкли к кризису, научились зарабатывать, или просто перестали бояться тратить?

Е. Д.: Не научились, а у людей пошли лучше дела. Многие просто воспряли, поправили свои дела, и началось движение.

AI: Ценовые предпочтения покупателей?

Е. Д.: У меня на стенде нет очень дорогих позиций, поэтому я не могу сказать о потолочных ценах. Я знаю, что у моих коллег продались очень дорогие вещи.

AI: У кого-то до 50 тысяч, кто-то говорит о сотнях…

Е. Д.: Сотня прекрасно продается. Я говорю о миллионах — у меня нет таких работ на стенде. Я знаю, что у Дадиани, по-моему, продались какие-то миллионные вещи — Григорьев, например. Наверное, они сколько-то уступили, но свои деньги вернули, то есть уже хорошая цена. Много таких. Мой коллега из Питера в первый же день Салона продал очень дорогую Серебрякову. Большие деньги.

AI: Предпочтения публики изменились как-то?

Е. Д.: Однозначно, XX век. Все — XX век.

AI: Люди приходят напрямую, для себя покупают, или с какими-то советчиками, дилерами?

Е. Д.: И так, и так.

Сергей Подстаницкий, арт-директор галереи «Мастера» (Москва)

AI: Общие впечатления от Салона?

Сергей Подстаницкий: Вполне живой, хороший Салон. Удачнее многих. Как экспонент я тут в первый раз, раньше участвовал как покупатель, как сторонний наблюдатель.

AI: Продажи есть?

С. П.: Да, продажи есть, где-то четверть работ продали.

AI: Что скажете о публике?

С. П.: Публика — как всегда, обычная. Инвесторы, коллекционеры. Инвесторы меньше вкладываются, а ходят точно так же на Салон, как и все остальные.

AI: Кризис, на Ваш взгляд, кончился?

С. П.: Если и не кончился, то, по крайней мере, рынок искусства отчасти из него вышел.

AI: Ценовые предпочтения покупателей?

С. П.: Не важно, лишь бы вещь была хорошая. Люди сейчас готовы покупать.

AI: Это говорит о том, что они перестали бояться тратить те деньги, которые были, или научились зарабатывать новые?

С. П.: Я думаю, что и то, и другое, все очень индивидуально. Общего ответа в данном случае нет.

ARTinvestment.RU благодарит всех галеристов, поделившихся своими впечатлениями от XXVII Российского Антикварного Салона.