Издание Artnewspaper пытается разобраться в плюсах и минусах благотворительных торгов для разных категорий их участников — владельцев, авторов, покупателей

• На благотворительном аукционе Sotheby’s и фонда Боно «Red» в 2008 году. Источник: theartnewspaper.com
  

22 сентября в Нью-Йорке прошел аукцион «Художники — Гаити», организованный совместными усилиями галереи Дэвида Цвирнера (David Zwirner gallery) и аукционного дома Christie’s. Это мероприятие, на котором покупателям были предложены новые работы таких художников, как Люк Тюйманс (Luc Tuymans) и Джефф Кунс (Jeff Koons), по мнению обозревателя The Artnewspaper, стало самым громким событием такого рода со времен известного аукциона Sotheby’s 2008 года для благотворительного фонда «Red», организованного вокалистом группы «U2» Боно и собирающего средства на борьбу со СПИДом, туберкулезом и малярией в африканских странах.

Два названных аукциона во многом схожи. Хотя успеху аукциона Боно, принесшего 42,6 миллиона долларов, способствовало удачное стечение многих обстоятельств: сильного рынка, присутствия работ ведущих художников и множества знаменитостей. Вряд ли удалось бы собрать столько денег, если бы Дэмиен Херст (Damien Hirst) после встречи с Боно не использовал бы свои связи, обратившись с просьбами предоставить работы к Бэнкси (Banksy), Джасперу Джонсу (Jasper Johns), Джулиану Шнабелю (Julian Schnabel) и другим художникам. Аукцион для Гаити не состоялся бы, если бы голливудский актер Бен Стиллер (Ben Stiller), сотрудничающий с благотворительными организациями в регионе, после поездки на остров с Дэвидом Цвирнером не привлек к участию в нем своих знаменитых друзей.

Хотя не все благотворительные аукционы по масштабам могут сравниться с «Художники — Гаити» или с аннонсированными не так давно торгами Christie’s и Такаси Мураками в поддержку жертв землетрясения в Японии (их дата пока неизвестна), дилеры и аукционисты, тем не менее, посвящают большое количество своего времени подобным мероприятиям, причем совершенно безвозмездно. Допустим, что Цвирнера и Christie’s подвигает на их организацию, главным образом, чувство коллективной (профессиональной и корпоративной) ответственности, но помимо этого благотворительные аукционы могут привлечь на рынок новую аудиторию, ведь нынешние и потенциальные клиенты аукционных домов и коллекционеры часто участвуют в деятельности тех или иных благотворительных организаций. Для коллекционеров такие торги тоже весьма привлекательны. Хотя по законам штата Нью-Йорк даже благотворительные аукционы не освобождаются от выплаты налога с продаж, аукционный дом не взимает с лотов, проданных на благотворительных мероприятиях, комиссионных. Правда, торги «Red» стали здесь исключением: в их случае Sotheby’s собирал десятипроцентные комиссионные (что, впрочем, все равно ниже, чем их обычный размер — от 12 до 25 %). Налоговые вычеты получают художники, предоставившие свои произведения для благотворительных торгов, прежние и новые владельцы работ.

Благотворительные аукционы с успехом проходят уже несколько десятков лет. Скончавшийся в 1996 году аукционист, эксперт по декоративному искусству Sotheby’s Роберт Вули (Robert Woolley) был в 1980–90-е годы настоящей звездой благотворительных аукционов. Лидия Фенет (Lydia Fenet) из Christie’s говорит, что число благотворительных аукционов сильно выросло во время бума между 2000 и 2008 годами. Из масштабных событий того времени можно вспомнить звездный аукцион Robin Hood Foundation Gala. В последнее время также наблюдается рост числа благотворительных мероприятий, несмотря на общий нестабильный экономический фон.

Благотворительные аукционы отличаются от обычных по духу: на них подают алкогольные напитки, царит атмосфера приятного возбуждения. Аукционист не обязан придерживаться установлений и правил, касающихся, например, степени увеличения ставок, так что обладает большей свободой в плане увеличения цены работ.

Рекорды на благотворительных аукционах устанавливаются редко, однако на торгах Red их было установлено аж 17, включая 1,9 миллиона долларов за работу Бэнкси (Banksy) и 792 тысячи за произведение Ховарда Ходжкина (Howard Hodgkin), которые до сих пор не побиты. Так как дело было на Sotheby’s, эти результаты попали в базу Artnet (куда результаты благотворительных аукционов практически не заносятся), причем там отсутствуют некие специальные указания на то, что аукцион был благотворительный. Это способно ввести публику в заблуждение: совершенно неизвестно, достигли бы работы-рекордсмены подобных цен на рядовых торгах.

Впрочем, благотворительные торги не всегда привлекательны для дилеров (которым нужен контроль над рынком, так что они в принципе не могут быть за подобные мероприятия) и художников. По общему мнению дилеров, благотворительных аукционов слишком много и они запружены огромным количеством малоинтересных произведений. Словно бы в противовес подобным утверждениям Дэвид Цвирнер собрал для своего гаитянского аукциона всего 26 лотов — дорогих, первого ряда, работ. Тем не менее знатоки часто жалуются на обилие второразрядных «благотворительных» работ: многие художники, утомленные постоянными просьбами предоставить работу на аукцион, специально создают типовые серии для таких мероприятий. Это приводит порой к неприятным результатам: так, в прошедшем июне Мэт Глисон (Mat Gleason), арт-критик Huffington Post, в одной из своих публикаций дал художникам совет: «Больше никогда не отдавайте своих работ на благотворительные аукционы».

Однако и для дилеров благотворительные аукционы могут представлять определенный интерес: хорошо организованные мероприятия вроде Two x Two for Aids and Art, средства от которого идут на счет Американского фонда исследований СПИДа и Далласского музея изобразительных искусств (Dallas Museum of Art), или аукциона аспенского музея изобразительных искусств Artcrush (чьи торги 3 августа этого года проводил аукционист Sotheby’s Тобиас Майер (Tobias Meyer)) привлекают известных коллекционеров, а также дают возможность художникам показать свои работы достойной публике, наладить контакты с коллекционерами и кураторами. Первым лотом в Аспене в этом году было новое полотно нью-йоркского художника Рашида Джонсона (Rashid Johnson), чьи работы никогда не появлялись на открытых торгах. Работа ушла с молотка за 52 тысячи долларов, что более чем вдвое дороже ее рыночной цены в 24 тысячи долларов.

Подобные результаты способствуют притоку денег на рынок, а также притоку новых клиентов. После того как Августо Арбизо (Augusto Arbizo) из нью-йоркской галереи 11 Rivington выставил работу представляемой его галереей художницы Катрин Сигурдардоттир (Katrin Sigurdardottir) на аукцион Two x Two, покупатели, которым не досталось произведение, стали обращаться в его галерею. «Чаще всего организаторы серьезных мероприятий понимают, о чем они просят, и знают, как часто к художникам обращаются с подобными просьбами, — рассказывает Арбизо. — Они уже привыкли, что периодически им отвечают вежливым отказом. [Тем не менее подобные мероприятия] выгодны не только благотворительным фондам, они также хороши для художников. Некоторые коллекционеры, которых можно встретить на благотворительных торгах, не посещают галерей».

Арт-консультант Аллан Шварцман (Allan Schwartzman) также отзывается о аукционах вроде Two x Two, который, кстати сказать, основал его клиент Ховард Раховски (Howard Rachofsky), с похвалой, полагая, что они могут дать коллекционеру уникальные возможности. Однако он предостерегает, что благотворительные мероприятия «сталкиваются с трудностями в плане предоставления значимых работ, поскольку являются приманкой для спекулянтов. Зачастую произведения, предоставленные художниками по какому-либо значимому поводу [на благотворительный аукцион], через несколько лет перепродаются на дневных торгах».

В редких случаях бывает так, что художник получает часть прибыли от продажи его работы на благотворительном аукционе, в частности это практикует нью-йоркская альтернативная галерея «Кухня» (The Kitchen), представляющая молодых художников. Это также может помочь привлечению качественных работ. В прошлом ноябре в аукционе «Кухни» участвовали восходящие звезды Тауба Ауэрбах (Tauba Auerbach) и Джейкоб Кессей (Jacob Kassay), чьи работы показали хорошие результаты на торгах чуть раньше в этом же месяце. На Phillips две работы на бумаге Таубы Ауэрбах ушли с молотка за 17 500 долларов, а полотно Кэссея с эстимейтом 6–8 тысяч долларов заработало 86,5 тысячи. На аукционе «Кухня» живописная работа Ауэрбах была продана в пять раз дороже ее заявленной цены в 8 тысяч долларов, а цена полотна Кэссея также скакнула выше заявленных 14 тысяч долларов и достигла 94 тысяч долларов. Неизвестно, воспользовался ли кто-то из художников возможностью забрать часть вырученных денег, однако молодым художникам на благотворительном аукционе удалось заработать больше, чем при продаже работ через дилера.

Материал подготовила Мария Эстрова, AI

Источник: theartnewspaper.com, artinvestment.ru