Открыт 108-й аукцион «21-й век. Современное российское искусство»
ARTinvestment.RU   21 марта 2022

В каталоге — произведения Рубена Апресяна, Азама Атаханова, Константина Батынкова, Pata (Пааты Мерабишвили), Андрея Мунца, Ирины Раковой, Рустама Рахматулина, Андрея (Дюди) Сарабьянова, Армана Сируняна, Наталии Турновой, Ольги Фадейкиной, Яны Ческидовой, Анатолия Чечика

Комиссионный сбор с покупателей составляет 18 %.

Каталог AI Аукциона № 422 и 108-го аукциона «21-й век. Современное российское искусство».

Лоты 108-го кураторского аукциона «21-й век. Современное российское искусство» представлены в экспозиции онлайн-выставки AI.

В составе аукциона 13 лотов — десять живописных произведений, один лист оригинальной графики и две работы в смешанной технике.

Рубен Апресян. Композиция с перекрестием № 2. 2009

Главное для меня в изобразительном искусстве — философское осмысление всего видимого мира и человеческого бытия, образно-символическое переживание формы, свое видение живописного пространства, самовыражение. Это происходит на глубинном внутреннем чувстве и художнической интуиции, которая формируется самой природой творчества и опытом общения с мировым искусством.

На свете нет ничего сильнее и загадочнее природы, но животворящий человеческий разум и большая духовная энергия даёт возможность художнику войти в неё, погрузиться, впитать в себя её тайну, и, переплавив, пропустив это ощущение через своё сознание, дать ему выход в свою, вновь созданную реальность. Поль Сезанн говорил: «Я стою на пленэре, солнце обогревает меня, и мы вместе даём всходы».

Абстрактная форма наиболее подходит для ассоциативно-импровизационного выражения чувств и переживаний, поиска духовной гармонии. По существу, она всеобъемлюща и универсальна (Рубен Апресян, armmuseum.ru).

Пластическое чувство Рубена Апресяна, подчиняясь образным состояниям нашей реальности, превращается в органический инструмент, «скрепляющий» его собственные интуитивные переходы, взрывы и озарения со стилистикой исторического сознания, скрещивая художественные языки и раскрывая стратегические коды живописных технологий (Виталий Пацюков, искусствовед, armmuseum.ru).

Рубен Апресян развивает в своем творчестве целый спектр модернистских течений, тяготея в последние десятилетия к абстракции. Будучи учеником «советского сезанниста» Иосифа Гурвича, в ранний период Апресян закономерно испытал влияние французских живописцев, а также мастеров «Бубнового валета». Далее он все больше и больше погружался в беспредметное искусство, переосмысляя достижения русского авангарда и европейской абстракции. Подобно Малевичу и художникам его круга, Апресян исследует возможности геометрической абстракции, обращаясь к знаковым образам, отражающим универсальные законы мироздания и создавая аналитические работы, близкие к минимализму, а также эмоционально заряженные беспредметные композиции, где основную смысловую нагрузку несет цвет (Мария Беликова).

Азам Атаханов. Птичья скала. 2021

Атаханов — художник, синтезирующий в своём творчестве культурные традиции персидского Востока, русского авангарда и европейского Ренессанса, показывает иную, метафизическую сторону реальности, лишь внешне подобную окружающей действительности» (artmoskovia.ru).

Что я хочу передать? В первую очередь, красоту. Может быть, это банально звучит, но на самом деле задача искусства — это, конечно, воспевание красоты, божественного, всего того, что дает человеку импульс к тому, чтобы что-то создавать и творить, и развиваться. Я пытаюсь показать взаимодействие внешнего и внутреннего. Красота, как говорится в одном из мусульманских трактатов, — это блеск истины (Азам Атаханов, kommersant.ru).

Название полотна «Птичья скала» отсылает к известной природной достопримечательности Крыма, вместе с тем натурные мотивы здесь тесно переплетены с фантазией автора, перенося зрителя в какой-то фантастический мир. Работа имеет оригинальный вертикально-ориентированный формат, отсылающий к эстетике персидских миниатюр, на что указывает и характерная для восточного искусства плоскостная трактовка пространства, и расположение композиционных элементов друг над другом. Атаханов радикально преобразует природные виды, отказываясь от классической перспективы, убирая лишние детали и вводя в работу несколько точек зрения (Мария Беликова).

Азам Атаханов пишет не пейзаж как таковой — он в очередной раз приглашает зрителя в свой мир, где звучит музыка, летают удоды, плывут разноцветные облака, над которыми висит ажурная арка моста, а скала чем-то напоминает кремовый торт. Весь этот мир играет, движется и переливается яркими красками, а образ девушки, играющей на дудочке, придает ему глубину и лиричность.

Художник предлагает нам не развлечение, не поучение, и не эстетские лакомства для глаз (хоть и умеет писать крепко и сочно). Он предлагает отбросить шелуху будней, заботы дня и радости ночи, и обратиться к первичным, исходным, главным заботам человека, живущего на земле. Такой подход к делу предполагает зрителя, который способен вспоминать о главном. Это не легко. Нервный и нередко неврастенический, легко возбудимый и быстро утомляющийся вид по имени «человек современный» усеял своими особями джунгли больших городов. Азам Атаханов обращается к нам от лица иного человечества, которое, как мы догадываемся, существовало в эпохи досовременные. Он всегда предлагает подумать именно о главном, о вечном и неслучайном.

Его главная тема — фигура в природном пейзаже, то есть в большом Доме мироздания, и в интерьере, то есть в родовом, семейном Доме. Полы, подушки, одеяла и стены жилого дома устроены так же прочно, надежно, и так же переливаются горячими красками жизни, как и горы, горные долины, деревья и камни внешнего мира (Александр Якимович, atakhanov.art).

Для художника наиболее важными категориями живописи являются цвет и пространство: его интересуют насыщенность цвета, верно найденный тон, его «звучание» в картине. «Изначально задача живописи — с помощью цвета создавать и передавать образ, информацию, чувства, как в музыке с помощью звука. Всё, что касается цвета, пространства и его влияния на зрителя, — это то, чем я занимаюсь 30 лет», — говорит Атаханов.

Источником вдохновения мастер называет красоту природы и человека в ней; всё то, что созидается человеком: произведения искусства и архитектуры, поэзия, сады и селения, жилища и предметы народного творчества, и конечно, музыка. Искусство для Азама Атаханова — это созидание благого, истинного, атрибутом которого является прекрасное. «Чем музыка отличается от шума, живопись от раскрашенной плоскости, литература от должностной инструкции? Лишь красотой. Только истинная красота придаёт искусству смысл. Постичь и передать её — единственная подлинная задача художника» (artmoskovia.ru).

Константин Батынков. Вышка. 2015

Константин Батынков, известный своей виртуозной живописью, тяготеющей к технике каллиграфии, — художник, чей панорамный всеохватывающий взгляд удивляет вниманием к деталям. Эстетика его произведений отсылает к искусству Общества станковистов, участники которого запечатлевали индустриализацию начала XX века. Константин Батынков, с юности увлеченный Александром Лабасом, тоже обращается к индустриальной теме.

Морская нефтяная вышка — один из тех образов, к которым художник возвращается не единожды как к символу современного технического прогресса. К тому же любимое Батынковым море, береговая линия на дальнем плане дают дополнительный простор для авторской фантазии. Но и здесь пространство его работ наполняется узнаваемыми деталями: самолетами, вертолетами, дирижаблями, летающими тарелками, кораблями, подлодками — военной техникой, которую он изучал в Московском институте инженеров гражданской авиации. Эти объекты возникают в самых неожиданных местах, наполняя образ произведения фантазийной сюрреалистичностью. Так, в небе плывет не дирижабль, а самая настоящая подводная лодка, летают птицы, вертолетики. Никакой войнушки, просто движуха под ярким полуденным солнцем.

Картины Батынкова абсолютно узнаваемы: фирменная монохромная палитра и излюбленная тематика — разнообразные летательные аппараты и прочие «мегаобъекты», подавляющие своей мощью муравьиного размера людишек, — и так же далеки от воинственности, как игра в солдатики от апологии милитаризма. Эти композиции будто пришли из сна. Своей зыбкостью, какой-то нездешностью они напоминают творения любимцев Батынкова из числа современников — Валерия Кошлякова и Питера Дойга (Peter Doig). Декоративные картины словно проецируют какую-то отстраненную ностальгию вперемешку с чувством абсурдного (artinvestment.ru).

Pata (Паата Мерабишвили). Синяя комната. 2014

Pata (Паата Мерабишвили) — скульптор, живописец, график, одинаково свободно чувствующий себя в объеме и на плоскости, в материале, линии и цвете.

«Давно ставшие классикой художественные образы античной Греции, Амедео Модильяни, Пабло Пикассо, Жоржа Брака являются базисом, на котором строится его собственный художественный мир. Они вдохновляют автора на создание образов, полных чувственности и экспрессии, — женских фигур и портретов, композиций и коллажей. Объемно-осязательные формы, мягкая моделировка, лиричность образа, текучесть линии сменяются стилизованными фигурами, пересечением линий и объемов, декоративностью композиции. Полистилизм эпохи постмодернизма как один из методов изображения и достижения художественного целого используется художником во всех видах искусства артистично и выразительно, без потери индивидуальности, и задает направление развития его собственной творческой манеры» (Нана Шервашидзе, искусствовед).

Уникальный, авторский синий цвет на полотнах Pata вдохновлен стихотворением грузинского поэта Николоза Бараташвили.

Синий цвет — Синее вдохновение. Николоз Бараташвили — вершина поэзии грузинского романтизма, он создал целое направление стихов-размышлений, отличающихся философской глубиной и вместе с тем волнующей пластичностью, музыкальностью, выразительностью.

Синее вдохновение. Это стихотворение о чудесном «небесном синем цвете», написанное Николозом Бараташвили в 1841 году и переведённое Борисом Пастернаком в 1945-м, в год столетия со дня смерти автора.

Грузинский поэт посвятил его неразделенно любимой им княжне Екатерине Чавчавадзе, дочери известного поэта князя Александра Гарсевановича Чавчавадзе и родной сестре Нины Грибоедовой-Чавчавадзе.

Позже к стихам и переводу подключился еще один гениальный творец — Резо Габриадзе: соединив стихи, перевод, музыку, голос и создав мультфильм, он замкнул круг совершенства (Паата Мерабишвили).

Цвет небесный, синий цвет
Полюбил я с малых лет.
В детстве он мне означал
Синеву иных начал.

И теперь, когда достиг
Я вершины дней своих,
В жертву остальным цветам
Голубого не отдам.

Он прекрасен без прикрас —
Это цвет любимых глаз,
Это взгляд бездонный твой,
Опаленный синевой.

Это цвет моей мечты,
Это краска высоты.
В этот голубой раствор
Погружен земной простор.

Это легкий переход
В неизвестность от забот
И от плачущих родных
На похоронах моих.

Это синий негустой
Иней над моей плитой,
Это сизый зимний дым
Мглы над именем моим.

Андрей Мунц. Парящая над миром. 2020

«Я пытаюсь ощутить себя свободным художником, не ограниченным какими-либо долгосрочными установками, связанными с тем или иным направлением в искусстве. Для меня важен поиск. Я стараюсь быть открытым миру, открытым новым идеям» (Андрей Мунц).

Будучи архитектором, а также педагогом, Мунц зачастую действует в рациональном творческом поле. Поэтому столь ценна для него становится возможность спонтанного самовыражения, которую дает живопись, не привязанная к натуре. Художник стремится изобразить не то, что видит, а то, что чувствует. Его работы являются отражением свободного и личного эмоционального переживания (Юлия Волгина, искусствовед).

Как бы ни был логичен и последователен окружающий нас мир, наполненный завершенными формами предметов, он все равно живет по законам содержания. Художники-реалисты, последовательно и скрупулёзно описывая форму за формой и взаимодействия их в пространстве, транслируют свои личные переживания и размышления, связанные с изображаемым.

Андрей Мунц является чистейшим образцом художника поэтического сознания. В его мышлении разрушена эта последовательность и внешняя логика, в нем, как будто, и нет событий. Событием становится само чувство, эмоции. Поводом для их возникновения становятся цвет, цвета, их взаимодействия друг с другом, линии, по которым следуют цвета, и, самое главное, их движения, в, казалось бы, ограниченном двухмерном пространстве холста. Причем движения цветов и линий полностью зависят от физических действий руки и кисти самого художника и скорости их воплощения. Движение, как и пространство, взаимосвязано со временем, и вот здесь Андрей Мунц полностью оказывается в своей стихии. Он работает много и быстро, на холстах больших и не очень, каждый раз доверяя спонтанно возникающим движениям, чувствам и ритмам.

И как результат зрительского взаимодействия с работами Мунца, это палитра ощущений — часто взрыва эмоций или радостного, иногда тревожного возбуждения, веселости и азарта, очень редко сбалансированного покоя (Наталья Сопова).

Ирина Ракова. Ромашки. 2021

Кажущаяся наивность, юмор, женственность, поэзия — персонажи ее картин, сказочные или реальные, живут полной жизнью в своем, созданном ею мире. Смотрят ли они на вас или мимо, они приглашают вас войти в этот мир или хотя бы попытаться понять его, задуматься о чем-то важном, касающемся лично вас. Мир воспоминаний, забытых впечатлений. Мир сказки.

Как она «выбирает» свои темы и сюжеты? При взгляде на ее работы возникает отчетливое и ясное впечатление, что выбирают ее они сами. Но будь то портрет, натюрморт, пейзаж или сюжетная сценка, одно в этих работах неизменно — желание художника разделить с нами яркий, радостный или грустный, но бесконечно чистый мир нашего нескончаемого детства! (Григорий Бессерман, inieberega.ru).

Живопись Ирины Раковой — это прогулка. Прогулка по миру в бесконечном движении, населенному удивительными созданиями, одновременно нежными и загадочными. По миру живому, где каждая частица пейзажа вибрирует и дышит. Приснившийся мир мечты? Наверное, сон для нас — единственный способ попасть в наше детство. Алиса, бросаясь вдогонку за белым кроликом, «падает» в страну-зеркало и пробирается через странные и в то же время знакомые ей места. Это сон? Она и сама не знает.

Живопись Ирины Раковой дарит нам возможность отправиться в путешествие по этому миру. Он наш, мы находим себя в нем… до какого-то момента. Запах осенней листвы, полет белой птицы, золотая рыбка в целлофановом пакетике с водой, взгляд девочки-феи… Мы попали в сон Ирины или ее живопись уводит нас в наш? Продолжайте следовать за белым кроликом и просто мечтайте (maxime-and-co.com).

Читайте о художнике на AI: «Персона недели: Ирина Ракова».

Роман Рахматулин. Арбатский этюд, ночь. 2019

При передаче чего бы то ни было на холсте вы не можете не любить это. Вы можете быть довольны или нет результатом своей работы, но в процессе не можете чувствовать негативные эмоции к объекту изображения, только любовь (Роман Рахматулин, romulen.ru).

Ленинградец по рождению, Роман Рахматулин искренне любит Москву, а его авторская манера деликатно преображает самые узнаваемые московские пейзажи: оставляя «в фокусе» единственный, самый значимый и выразительный объект, художник скрывает в потоках дождя, отсветах фонарей, наплывах тумана фрагменты городского пейзажа, легким намеком сообщая об их присутствии.

«Арбатский этюд, ночь» (2019) выделяется в ряду московских пейзажей Рахматулина. Арбат — пешеходная улица, на ней нет автомобилей — одного из авторских инструментов создания динамики. К тому же в качестве «фокусного» элемента художник выбирает убегающую вдаль дорожку фонарей, скрывая дома с помощью и ракурса изображения, и снежной дымки, и отсветов, и ночной темноты. В сказочную атмосферу Старого Арбата свободно и естественно вписываются людские фигурки, чья суета отнесена на дальний план, звезды, снег и даже МИДовская высотка, которая совсем не противоречит наполненной тайнами московской улочке. Зритель любящим взглядом вглядывается в хорошо знакомый, но преображенный вид и узнает его заново.

***

Художник необыкновенно остро чувствует окружающий мир, и пытается выразить свои ощущения только ему свойственным языком. Отсюда поиск необычных приемов и техник, поскольку стандартных технологий классической живописи (которыми Роман, кстати, безукоризненно владеет) ему явно не хватает для выражения всего богатства эмоций.

Здесь и эксперименты с акриловыми смесями, с различными смешанными техниками, с использованием объема и дополнительного материала — иногда травы, иногда потали. В общем, границ у искусства нет и быть не может, если художник страстно любит этот мир и честно пытается передать свои чувства зрителю (art-gnezdo.ru).

…Современное общество введено в заблуждение преступным разжевыванием произведений искусства — о чем они и о чем думал автор. В итоге врут все: сами авторы, искусствоведы, экскурсоводы, журналисты и далее, как хорошо запущенная сплетня, которая изначально была ложью, как снежный ком, обрастает новыми небылицами. В общем, при взаимодействии с произведением искусства советую выстроить замкнутое пространство, где будете только вы и объект. (Пространство должно блокировать исторические, культурологические и прочие пояснения и расшифровки, включая то, что про эту вещь думает критик и ваш сосед по лестничной клетке…) Оказавшись в этом пространстве, вы должны наладить исключительно ваше взаимодействие (прослушивание, просмотр, ощупывание) с объектом. Музыка, скульптура, живопись — становятся таковыми только при наличии зрителя (для природы и физики это все те же элементы, молекулы, колебания волн, а для времени — пыль); таким образом, предмет искусства без вас, без зрителя, пустышка — значит, ТЫ, зритель, — его часть и изволь функционировать как часть произведения, со всей ответственностью, не перекладывая ни на кого своей работы, не облегчая себе жизнь (Роман Рахматулин, romulen.ru).

Андрей (Дюдя) Сарабьянов. Зеленое платье. № 30. 2014

Картина Андрея (Дюди) Сарабьянова № 30 входит в концептуальную серию под заглавием «Зеленое платье», в которой автор осмысляет современную архитектурную среду Москвы, претерпевающую уже многие десятилетия кардинальные изменения. Основу цикла составляет метафорический образ зеленой строительной сетки-вуали, скрывающей фасады разрушающихся, а также находящихся на реконструкции зданий, — таких домов немало в нашей столице. «“Зеленое платье” — одновременно материальная и метафорическая реальность города, узнаваемая его примета, навязчиво преследующая жителей и образ “сокрытого”, неопределенного. Что за этим покровом? Памятник архитектуры или очередной долгострой, — зеленая сетка становится символом бессрочного, своеобразным “занавесом” между прошлым и будущим. Зачастую развязка оборачивается драмой, и на месте еще вчера существовавшей архитектуры, наполненной своей собственной историей и значением, оказывается зияющая пустота, но пока под сеткой все спокойно и размыто…неясность, сфумато», — рассказывает автор о замысле серии «Зеленое платье» (rozaazora.ru).

В работе № 30, как и в других произведениях цикла, перед зрителем предстает условное изображение здания на абстрактном фоне. Постройка трактована весьма упрощенно и сведена к геометрическому объему — усеченному с одной стороны параллелепипеду, поэтому образ балансирует на грани фигуративности и абстракции. Художник намеренно не дает никаких подсказок относительно того, что это за строение или где оно расположено. Лишь фронтальная плоскость дома акцентирована ярким желтым цветом, тогда как его остальная часть представлена скорее как призрачный силуэт, просвечивающий, по всей видимости, из-под строительной сетки. Лаконичность художественных средств и скупая цветовая гамма, строящаяся на сочетании серых, желтых и зеленых оттенков, сближает работу на стилистическом уровне с минимализмом. Однако в идейном отношении произведение носит концептуальный характер, побуждая зрителя задуматься о современных урбанистических реалиях, в которых под давлением коммерческих нужд изменения в городском пейзаже происходят порой так стремительно, что фактически запускают процесс уничтожения коллективной памяти жителей об их уходящем городе (Мария Беликова).

Андрей Сарабьянов — представитель известной отечественной династии Бруни — Сарабьяновых, из которой вышел целый ряд художников и искусствоведов. Окончил Московский академический художественный лицей им. Н. В. Томского (1999), факультет сценографии Российской академии театрального искусства (2004). Произведения автора находятся в частных коллекциях в России и за рубежом. Сарабьянов работает в различных стилях и направлениях, а излюбленный жанр художника — пейзаж, в том числе городской.

Арман Сирунян. Белее белого

Художник, как подражатель Творцу, ограниченный материалами, техникой, манерой, отображает всю систему мироздания исключительно как акт чистого искусства со стороны Абсолюта, со всеми возможными смыслами и их отсутствием (Арман Сирунян).

Творчество Армана Сируняна отличается неподдельной искренней живописностью. Это свойство требует от художника максимального напряжения всех его гармонических способностей ради достижения некоего живописного качества, не вполне поддающегося описанию словами. Важными сведениями о творчестве Армана являются знания о том, что он много работал с пространством, звуком и светом как театральный режиссер (Елизавета Плавинская, куратор, искусствовед, критик).

Суть метода Армана Сируняна состоит в том, что для любого высказывания, вербального или визуального, нужен импульс — импульс сообщения и импульс внимания. Встречное движение этих импульсов развивается не в математическом нигде, а в совершенно определенных обстоятельствах реально существующей̆ среды — среды больших эмоций, как любовь, или больших форм, как города, или больших ментальных усилий, как наука. Особенность среды, в которой развивается импульс, что логично, влияет на форму волны, в которую этот импульс превращается, и так мы получаем: взвесь космических шарообразных вспышек, определенных любовью, энергичные волны абстрактных формул, эстетически объединяющих язык современной̆ математики и древних египетских иероглифов — волны и воздушные конструкции пересекающихся в огромном пространстве вертикалей̆ и горизонталей̆ современной̆ реальной̆ и конструктивистской̆ утопической̆ архитектуры — прозрачные города (artinvestment.ru).

Задача отображения белого на белом привлекала и продолжает волновать и сегодня мастеров живописи и фотографии. Кандинский писал: «…белый цвет, часто считающийся не-цветом (особенно благодаря импрессионистам, которые не видят “белого в природе”), представляется как бы символом вселенной, из которой все краски, как материальные свойства и субстанции, исчезли. Этот мир так высоко над нами, что оттуда до нас не доносятся никакие звуки. Оттуда исходит великое безмолвие, которое, представленное материально, кажется нам непереступаемой, неразрушимой, уходящей в бесконечность, холодной стеной. Поэтому белый цвет действует на нашу психику, как великое безмолвие, которое для нас абсолютно. Внутренне оно звучит, как не-звучание, что довольно точно соответствует некоторым паузам в музыке, паузам, которые лишь временно прерывают развитие музыкальной фразы или содержания, и не являются окончательным заключением развития. Это безмолвие не мертво, оно полно возможностей. Белый цвет звучит, как молчание, которое может быть внезапно понято. Белое — это Ничто, которое юно, или, еще точнее — это Ничто доначальное, до рождения сущее» (wassilykandinsky.ru).

Достаточно вспомнить произведения Владимира Вейсберга, который, словами Владимира Немухина, в белизне ощущал некую внутреннюю необходимость, «изо дня в день всю свою жизнь… упорно стремился к овладению тайной белизны… и под конец постиг ее», да и картины «белого цикла» самого Немухина, увидев которые, Зверев сразу же сказал автору: «Если бы ты их не написал, ты бы не спасся»; фотографии уникального мастера Александра Викторова… Прекрасный колорист Арман Сирунян ставит перед собой ту же задачу, оставляя зрителю возможность понять авторский способ ее решения и оценить результат.

Наталия Турнова. Кришнамурти. Из серии «Мистики ХХ века». 2006

По опыту я ощущала, что человека всегда интересует человек. А жанр портрета, как нам его преподносили в 1970–90-х, оставался достаточно традиционным, реалистическим. И если ты выходил за эти пределы, то уже обращал на себя внимание. Мне было интересно поработать с традиционным портретом, чтобы он оставался живописью, но превращался во что-либо другое. Если ты брал образ известного человека, устоявшийся не только в визуальном, но и в этическом отношении, и выполнял в нетрадиционной для того времени манере, это воспринималось по-другому и понималось как живопись, а не как изображение писателя или вождя (Наталия Турнова).

Наталия Турнова — яркая фигура современной отечественной художественной сцены. Свои работы она называет не портретами, а «обобщенными образами состояний или переживаний, внутреннего движения и выражения человеческих эмоций». Характерные черты ее художественного почерка — монументальный формат работ, лаконичность форм, а также использование открытого насыщенного цвета, через который реализуется смысловая и эмоциональная нагрузка. По тому значению, какое имеет для художницы цвет, она сопоставима, пожалуй, лишь с экспрессионистами, с которыми ее особенно роднит стремление к передаче внутреннего состояния (Мария Беликова).

«...Главное качество сегодняшнего искусства Турновой — витальность», — пишет искусствовед Александр Боровский. В серии работ на бумаге «Мистики ХХ века» Наталья Турнова обратилась к образу индийского духовного учителя Джидду Кришнамурти (1895–1986), известного оратора на философские и духовные темы, в число которых входили психологическая революция, природа сознания, медитация, отношения между людьми, достижение позитивных изменений в обществе.

Решая чисто художнические задачи, Наталия Турнова вместе с тем предлагает зрителю посмотреть на портретируемых внутренним зрением, увидеть не черты лица, создаваемые линией, но черты личности — точнее, свое видение этих черт, выражаемое цветом.

Портрет — жанр, который Турнова предпочитает многим другим. Ее интересует не портрет конкретного человека, а скорее, портрет какого-то социального явления или чувства, переживания. Лицо человека в большинстве случаев предстает в виде овального пятна, обозначенного цветом, где цвет — это синоним психологичности, сложности эмоционального переживания. Отсюда рождается ощущение новой реальности. «Мне лично человеческое лицо наиболее интересно, — говорит художник. — Это очень пластичный материал, при помощи которого можно показать очень многое. Поэтому для меня портрет — благодатная почва, если уметь ей пользоваться. Не могу сказать, что я это умею, но пытаюсь» (artinvestment.ru).

Ольга Фадейкина. Дама в синем. 2021

Ольга Фадейкина родилась 24 сентября 1982 года в Краснодаре. Окончила отделение театрально-декорационной живописи Краснодарского художественного училища, СПБГХА им. А. Л. Штиглица, факультет монументального искусства, кафедру художественного текстиля (2008).

Занимается созданием коллекций художественного текстиля для частных интерьеров, проектами росписей стен, живописью, ручным ткачеством.

Участник российских и международных выставок и конкурсов.

Янина Ческидова. Весна. 2006

В 1989 году я впервые поехала в Ташлу — деревню в горах рядом с Башкирией. Эта поездка глобально повлияла на мое творчество, и Ташла стала «местом силы». Нежелание потерять Ташлу повлияло на отказ переехать в Москву для развития карьеры. Не жалею ни разу об этом. Хотя бы потому, что искусство — не карьера для меня, а неумение жить иначе.

С 1997 года у нас появился свой дом в Ташле, и в 2002 году написана серия холстов «Жители» («Душа поет», «Душа летает», «Душа танцует», «Брат Коля учит брата Лешу» и др.). Когда живешь рядом, и сам будто становишься тем самым жителем. Чувствуешь.

Наши животные тоже всегда в кадре (Яна Ческидова, yana-cheskidova.wixsite.com).

Холст «Весна» (2006) естественно примыкает к серии 2002 года «Жители» и написан, скорее всего, тоже в Ташле. Здесь те же близкие-друзья-соседи, та же творческая манера, тот же авторский взгляд — сверху, чтобы охватить всех и показать как можно шире мир Ташлы, который стал для Янины Ческидовой бесконечным источником радости жизни, новых впечатлений и вдохновения.

В основном все мои картины в любой технике — это рассказы о любимых местах и людях, близких друзьях. Я рисую слова.

Главное в творчестве — искренность. Источник вдохновения — мелочи жизни, из которых состоит мой большой мир. Главное — не бояться ошибиться, иначе можно всю жизнь стоять на одном месте. У меня нет определенного стиля, узнаваемы скорее персонажи, которые растут вместе со мной, и неожиданные темы для творчества. Чистый холст — свежие мысли и шанс родить новый мир (Яна Ческидова, yana-cheskidova.wixsite.com).

Анатолий Чечик. Sleeping Venice (Спящая Венеция). 2019

Я хочу узнать тайну, скрывающуюся на границе света и тьмы.

Я видел море в штиль на восходе солнца и белую лошадь в тумане на косогоре у Ферапонтова монастыря (Анатолий Чечик).

Анатолий Чечик — художник, сценограф, режиссер. Живописные произведения Чечика характеризуются выраженной театральностью образов и наполнены явными или скрытыми отсылками к истории мирового искусства, которую автор воспринимает как единое пространство человеческой культуры.

Творчество А. Чечика вполне вписывается в рамки и трансавангарда, с его новым культивированием высокого ремесла, и иронического постмодернизма, способного эксплуатировать давно открытое. Явное ощущение дуализма мира делает философскую основу его живописи схожей с символистской, а порывистость и звучность колорита, фактурность мазка и интенсивность переживания — с экспрессионистской. Впрочем тщетны поиски прямых параллелей, следует говорить скорее о духовных истоках, художественном опыте, вобравшем в себя различные культурные слои (Нина Геташвили, achechik.com ).

«Спящая Венеция» (2019) — метафорический образ города, навеянный впечатлениями художника от посещения этого удивительного места. Чечик вписывает натурный городской вид в силуэт лежащей полуобнаженной женщины с изящными формами. Темно-красный кирпич типичных венецианских зданий отсылает к смуглому оттенку женской кожи, а белая декоративная штукатурка, украшающая дома, преображается в тончайшее кружево, плотно облегающее фигуру спящей. Весь городской пейзаж утопает в серовато-голубоватой дымке, сквозь которую проступают призрачные силуэты зданий. Кажется, что вода, на которой стоит город, буквально заливает его со всех сторон, постепенно заполняя собой все живописное пространство, и спящая словно парит в окружении воды и неба. В работе узнается оригинальная авторская техника: пастозный дробный мазок создает пульсирующую живописную поверхность, обогащенную царапинами и потеками; сложная, неоднородная фактура полотна сообщает дополнительную витальность женской фигуре (Мария Беликова).

Желаем удачи на 108-м аукционе «21-й век. Современное российское искусство»!

AI