Арт-кинозал: «Искусство по понятиям»
ARTinvestment.RU   29 марта 2024

AI разбирает художественные и документальные фильмы, частично или полностью посвященные рынку искусства

«Искусство по понятиям» (Оригинальное название: TheKillRoom)

Режиссер: Николь Паон

Год выхода: 2023

Хронометраж: 98 мин.

кинокомпания: Yale Productions / Idiot Savant Pictures, США

Художественные фильмы, действие которых разворачивается на рынке искусства, можно поделить на четыре категории:

• Снятые профессионалами арт-рынка, с уважением к арт-рынку («Большие глаза» Тима Бёртона — изобилующий инсайдами и ёрничаньем, но созданный с уважением и интересом к объекту повествования);

• Снятые профессионалами арт-рынка, с неуважением к арт-рынку («Выход через сувенирную лавку» Бэнкси — впрочем неуважение тут наигранное, как и «документальный» характер фильма. «Лавка» — это мистификация в кубе, где нелюбовь героев фильма к арт-рынку наоборот, вызывает искреннюю к нему симпатию. Еще можно назвать «Великую красоту» Паоло Соррентино, где итальянскому визионеру позволено все — даже насмехаться над Мариной Абрамович);

• Снятые непрофессионалами арт-рынка, с уважением к арт-рынку («Бархатная бензопила» Дэна Гилроя — триллер о картинах-убийцах, в котором рынку отведены в сумме не более 10 минут фильма. Но даже для пары эпизодов к работе над сценарием привлекались профессиональные арт-консультанты, сделавшие эти минуты эталоном погружения в рынок искусства. А сами картины-убийцы создавались для съемок «с нуля», в специально придуманной манере очень интересного художника);

• Снятые непрофессионалами арт-рынка, с неуважением к арт-рынку.

К четвертой категории, к сожалению, относится последняя из недавно вышедших «около-арт» картин The Kill Room (с англ. — Комната для убийства), в русском переводе получившая более «пацанское» название: «Искусство по понятиям».

Будем объективны: непрофессионализм авторов фильма касается не только рынка искусства — но всего фильма в целом. Герои не вызывают сопереживания, а их поступки — интереса; довольно оригинальную идею едва хватает натянуть на полуторачасовой хронометраж; а сами предметы искусства, вызывающие неподдельный восторг у героев картины, художники фильма создали на удивление небрежно. Яркой иллюстрацией слабости кинопродукта в целом служит его сценарий: для внятного пересказа нам потребуется начать с середины фильма, а затем вернуться в начало. Зрителю в зале, понятное дело, такая роскошь не доступна.

За рекой Гудзон, с видом на Нью-Йорк живет черный булочник, выпекающий белые крендели (подробное упоминание деталей оставляем ровно потому, что на них обращают внимание создатели фильма. Впрочем не бойтесь хоть что-нибудь упустить: ни одна из деталей впоследствии своей роли не сыграет!). Играет булочника Сэмюэл Джексон, чья приклеенная борода однозначно отсылает к фильму «Диктатор», в котором адмирал-генерал Алладдин похищает седобородую голову черного мафиози прямо с похорон. В свободное от выпечки время булочник помогает через свою пекарню отмывать деньги русской мафии, традиционно для Голливуда состоящей из отца, сына, и принадлежащего им ресторана (почему с процессом «отмыва» не справляется семейный ресторан — отдельный вопрос, на который фильм ответа не дает). Здесь герою Джексона приходит в голову светлая идея: отмыть деньги через искусство — благо ценообразование на арт-рынке формируется по своим законам и крайне сложно для объективной оценки налоговыми органами. Так рассуждает булочник, отправляясь в Нью-Йорк.

В самом Нью-Йорке, в небольшой галерее современного искусства монотонно проходят дни героини Умы Турман — владелицы галереи. Для успеха бизнеса она не делает ровным счетом ничего — как, впрочем, и для неуспеха. Основным занятием галеристки в течение дня является прием запрещенных веществ прямо на рабочем месте, что иногда перемежается перебранкой с художниками и наставлением юной практикантки. Характер и повадки последней один-в-один взяты у практикантки из «Бархатной бензопилы», а образ и этническая принадлежность — у интерна Пак из «Доктора Хауса». Учитывая характерную архитектуру и нулевую посещаемость галереи, авторы фильма, несомненно, определили ей место в Верхнем Ист-Сайде Манхэттена.

Здесь предложение пекаря и настигает галеристку. Для начала та отказывается, а спустя пару дней — соглашается. Учитывая, что между этими действиями не произошло ровным счетом ничего, данный сюжетный поворот, видимо, был призван добавить фильму драматизма. Однако главный козырь сценаристы картины все еще держат в рукаве: по замыслу Джексона, для отмыва денег Турман должна продавать не абы какое искусство — а специально созданное! И «художник» на примете имеется — местный киллер, душащий своих жертв пластиковыми пакетами. Новой звезде дают псевдоним «Пакетчик» и отправляют писать работы — абстрактный экспрессионизм в духе Виллема де Кунинга.

Фиктивная продажа идет хорошо, галерея переезжает в арт-квартал Челси (для съемок была выбрана одна из самых красивых нью-йоркских галерей Kasmin Gallery на 26-й улице), Ума Турман вновь сверкает на тусовках, а покинувшие галерею художники возвращаются к работе с ней. Да вот беда: новость о длинных листах ожидания и тайных продажах работ неизвестного художника массово доходит до коллекционеров. И происходит такое же массовое безумие: все хотят себе таинственного Пакетчика. Естественно, против такого поворота восстает русская мафия, в планы которой публичность налаженного бизнеса совершенно не входила… «Ой, что будет!» — подумает зритель, и не ошибется.

Будет именно «ой», проще говоря — ничего. Вместо потенциально захватывающей кульминации зрителя ожидает низкопробное попурри из хорошо известных фильмов. Для начала безынициативная в течение 75 минут Ума Турман (кстати, фильм — ее продюсерский дебют) вдруг предложит бандитам сверхсложную партию в духе «11 друзей Оушена», которую сама и разыграет и лихо завершит в лучших традициях феминистского кино последних лет. Затем, минут за 10 до конца фильма, в сценарии вдруг появится новый злодей (тоже русский, разумеется). Все вместе полетят на Art Basel в Майами-Бич, где, в борьбе за справедливость, главная героиня обманет пожилую чету коллекционеров и крепко подставит добродушную наивную китаянку. После чего с чувством выполненного долга победно вернется в Нью-Йорк, поедать крендель в компании Сэмюэла Джексона.

В этот момент подумалось: если Джексон сейчас признается в том, что он — Жан-Мишель Баския и сочинил все это с целью насмешки над арт-рынком, то это хоть как-то может если не спасти, то реабилитировать, фильм. Увы, он и этого не сказал, лишь нервно хихикнул; как делает это всякий раз, когда актера не ведет гениальная рука Тарантино.

Помнится, в другом гениальном кинопроявлении — французском фильме «Неразлучные» (в отечественном переводе — «1+1») — был похожий эпизод: парень, работавший сиделкой, на спор написал абстракцию, которую затем миллионер-колясочник продал своему другу за 10 тыс. евро. Как видим, описание уложилось в одну фразу, а в самом «1+1» эпизод занял в сумме минуты три экранного времени. Возможно, гениальность и состоит в том, чтобы не растягивать на девяносто минут то, что можно сказать за три?

Но главная претензия к создателям фильма у нас совсем другая. Нам не жаль потраченного времени (в нескольких местах было вполне смешно, поверьте!) — нам обидно за тех, для кого «Искусство по понятиям» станет первым фильмом об арт-рынке. Что они смогут понять за полтора часа? Первое: рынок искусства держится исключительно на обмане галеристами простодушных коллекционеров. Причем успешность этого обмана напрямую зависит от количества запрещенных веществ, употребленных владельцами галерей перед осуществлением коварных планов. Второе: бизнес-модели галерей нестабильны и базируются на бесплатных стажерах и неуравновешенных художниках. Третье: существует возможность крупных финансовых махинаций внутри арт-рынка, притягивающая весь спектр криминального мира. Четвертое: для осуществления наиболее дерзких и кровавых планов нет более безопасного места, чем Art Basel. И пятое: арт-рынок — это исключительно женское царство, мужчины на нем — либо доверчивые мешки с деньгами в руках смекалистых жен, либо редкие посетители вернисажей, чья внешность вызывает в памяти одновременно теорию Ломброзо и сразу несколько статей УК РФ.

О «женскости» сценария выскажемся отдельно. Мы понимаем, что разработка «Искусства по понятиям» началась в 2020 году, когда финансирование подобных инициатив лилось рекой. Но для нас фильм о сильных женщинах — это «А зори здесь тихие». И даже «Малышка на миллион», снятая «женоненавистником» Клинтом Иствудом. Но продюсерская проба кинопера Умы Турман способна принизить женщин больше, чем воспеть. Дело не только в том, что все художницы на контракте в галерее — женщины (упоминается лишь одно мужское имя — да и то в прошедшем времени; видимо, он был изгнан из галереи ради гендерного баланса) и самый влиятельный арт-критик Нью-Йорка тоже женщина (интересно, понравилась ли картина Джерри Зальцу или Франческо Бонами). Положительно упоминается в фильме лишь один мужчина, да и тот «умер, переплывая Атлантику на четырехметровой яхте». Просто все лучшее, что могут привнести и безусловно привносят женщины в мир и рынок искусства, наиболее выигрышно выглядит на контрасте. А контраста, в виде мужчин на арт-рынке, по мнению Турман и Ко, нет по определению.

Складывается впечатление, что идея построить картину на «инсайдах» рынка искусства родилась спонтанно, на волне популярности «Сувенирной лавки» и более древней «Аферы Томаса Крауна». Дальше подсуетились советники, вывалившие на сценарную группу ворох бездоказательных, но «горячих» фактов, — и вместо приключенческой комедии мы получили пасквиль. Без желания обидеть, просто в погоне за притягательной темой. Словно в подтверждение этому, звучит первый диалог фильма: «Вы хотите купить эту картину? — Нет, я покупаю только NFT». Точнее и не скажешь: весь фильм далее выглядит так, словно его снимали люди, покупающие только NFT!

При этом фильм откровенно маргинализирует все весомые арт-институции, от образовательных («он — чистый талант, не испорченный требованиями художественных школ») до музейных («это как заставить Метрополитен-музей отмывать его деньги»), а также вполне открыто насмехается над процессом создания искусства («Что будем рисовать: масло, пастель, акварель? Видите, я пошерстил Google»). Плюс к тому, в попытке придать большую значимость «инсайдам арт-рынка», картина неумышленно подставляет определенных игроков. Скажем, владельцев хранилищ предметов искусства, о которых сообщается что «половина ящиков на их складах пусты: все дело в уходе от налогов!». По информации AI, после выхода фильма в ряд таких компаний на территории США за разъяснениями обратились соответствующие органы.

Именно поэтому Art Basel в фильме фигурирует (включая узнаваемое здание), но вслух не упоминается: компания просто не разрешила привязать свое название к данному опусу. Да и позовут ли Уму Турман на следующий ужин Met Gala в Метрополитен — большой вопрос.

По счастью, главная «бизнес-модель» картины — отмывание денег посредством продажи искусства — налоговые органы заинтересовать больше не может: с 2020 года в Европе и с 2021 в США при сделках с искусством на сумму более $10 тыс. имена владельцев, включая юридические лица, подлежат раскрытию. И мафиозный «трастовый фонд с русской фамилией», который лихо ворочает миллионами в данной фантастической киновселенной, оказался бы первым кандидатом на известную скамью.

И все же один смешной и правдивый момент мы упомянем: когда герой Сэмюэла Джексона впервые попадает в галерею, то справедливо замечает, что на дверь не мешало бы повесить табличку «Открыто/Закрыто» за $9. Это помогло бы избежать путаницы: дескать, с улицы, при полном отсутствии посетителей, не понять, работает ли галерея. Ирония в том, что за отсутствием табличек в большинстве западных галерей стоит не нежелание расставаться с девятью долларами, а эстетизм и высокомерие. Как, подчас, и за отсутствием посетителей.

Означает ли сумма сказанного, что редакция AI отговаривает читателя от просмотра «Искусства по понятиям»? Ничуть! Но смотреть его рекомендуем в первую очередь профессионалам арт-рынка: они хотя бы улыбнутся, встретив на экране знакомые, пусть и двухмерные образы. А главное — профессионалы поймут, что отныне думают о рынке искусства обыватели и как это исправить. А исправлять придется много.

Зина Фандéлина, AI