Фильмы: «То, что заставило на себя взглянуть»
ARTinvestment.RU   14 апреля 2021

Документальный фильм, декриминализующий одну из самых больших афер с искусством в истории

«То, что заставило на себя взглянуть: настоящая история поддельного искусства» (Оригинальное название: MadeYouLook: A True Story About Fake Art)

Режиссер: Барри Арвич
год выхода: 2020
94 мин.
кинокомпания: Melbar Entertainment Group, Канада

В 2011 году арт-рынок США потряс невиданный в новейшей истории скандал: в Нью-Йорке закрылась Knoedler Gallery, галерея со 165-летней историей. Из сообщений СМИ одни читатели узнали о том, что рынок искусства в США ведет начало с 1846 года (американский филиал открыли парижские дилеры, еще до зарождения импрессионизма!), других читателей поразило то, как одна из ведущих галерей может в течение 16 лет продавать подделки. Если кратко: с 1994 по 2010 год директор галереи Энн Фридман продала через Knoedler Gallery живопись и графику американских абстрактных экспрессионистов на сумму более $80 млн. Сами работы регулярно поставлялись ей через посредника — мексиканской эмигрантки, выдававшей себя за крупного арт-дилера. В результате многие серьезные коллекционеры повесили на стены поддельных Ротко, Поллока, Мазервелла и Стилла — и не только повесили, а еще активно включали их в каталоги (Taschen) и возили по мировым музеям (Fondation Beyeler). Деятельности мошенников способствовало и то, что большинство ведущих искусствоведов-экспертов, не утруждаясь технологической экспертизой, атрибутировали полотна мастерам послевоенного искусства.

Когда же в начале 2000-х одному из потенциальных покупателей работа Джексона Поллока показалась сомнительной и он провел технологическую экспертизу — обнаружился искусный новодел. Информация стала расходиться между коллекционерами, одним из которых оказался директор Tom Ford и Gucci Доменико де Соле. Он справедливо подождал, пока в 2015 году не станет управляющим директором Sotheby’s, и с высоты своего положения подал на галерею в суд. В ходе разбирательства выяснилось, что автором более 60 поддельных работ был китаец из Квинса, профессор математики по имени Пэй Шень Цянь. Вот и вся история.

Интересно другое: 9 из 10 обманутых коллекционеров отозвали иски после достижения мирового соглашения с Knoedler Gallery. Де Соле же решил идти до конца — и добился… оправдания директора галереи Энн Фридман и 9-месячного домашнего ареста (с конфискацией имущества) дилера-посредника из Мексики. Пэй Шень уехал в Китай, в Испанию сбежал и организатор схемы, ранее судимый за торговлю краденым искусством. Словом, кто остался в дураках — очевидно. Жалко лишь галерею со 165-летней историей. Кстати, ее владельцем на момент аферы был бизнесмен Майкл Хаммер — сын Арманда Хаммера, торговавшего пшеницей с Лениным и построившего Центр международной торговли при Брежневе, и одновременно отец Арми Хаммера — голливудского актера, недавно обвиненного в жестоком интернет-общении с женщинами.

За создание документального фильма о подделках взялся хорошо знакомый нашим читателям канадец Барри Арвич — режиссер фильма «Размытые границы арт-мира». В рецензии на эту картину мы задались вопросом, с чьей подачи автор решил взяться за рынок искусства (в современном мире с «размытыми границами» ничего не делается просто так) — и кажется, ответ отыскали. Понять, кто или что натолкнуло Арвича на полузабытую, хоть и громкую, историю с подделками — гораздо сложнее: за рынком фальшивок порой стоят очень и очень влиятельные структуры. Проще угадать режиссерский посыл: виновная в торговле подделками сторона вызывает симпатию (на помощь брошены камера, свет, грим и монтаж), а сторона обвинения — одураченные коллекционеры и искусствоведы — показана алчной и мстительной. Отторжение вызывает и единственный арт-эксперт, дающая интервью в кадре: перекошенный эстетической хирургией рот, злобная улыбка и жажда дилерской крови. Словом, кастинг был что надо, чем и предопределил отношение зрителя к увиденному.

Цитаты в документальном кино ничем не уступают художественным сценариям, а часто во много их превосходят. Приведем самые яркие из них:

Искусство дурачит людей гораздо больше, чем мы думаем.
«Я сам обманываться рад» — просится добавить строчкой классика.

Директора Метрополитен-музея однажды спросили: сколько, по-вашему, поддельных картин может висеть на этих стенах? На что он ответил: «Понятия не имею».
Поскольку эта фраза стоит в начале фильма, она хорошо забывается к концу. Возможно, на это был свой расчет.

Либо она была соучастницей, либо — одной из глупейших персон, когда-либо работавших в галерее.
Позиция стороны обвинения в отношении Энн Фридман после доказательства ее невиновности.

Если можно влюбиться во что-то материальное — то я влюбляюсь в искусство.
Энн Фридман, экс-директор KnoedlerGallery.

Человек приходит в галерею с улицы, имея в багажнике многомиллионную коллекцию неизвестных ранее картин. Вам все ясно, да? А галерист часто этому верит.
Удочка, на которую попадаются многие из нас.

<мексиканский дилер> Глафира Розалес была идеальной фигурой для совершения аферы: она казалась простой, но загадочной, информации выдавала не много и не мало и постоянно поддерживала контакт с галереей.
О правильной коммуникации с миром арт-рынка.

Наследник миллионера хочет продать работы не торгуясь? Это уже подозрительно: богатые люди считают деньги намного внимательнее, чем бедные.
Записываем этот практический совет в блокноты, друзья!

В аферах всегда так: информации ровно столько, чтобы она считалась правдоподобной.
 О правилах дозирования информации.

Умный аферист дает вам то, чего вы хотите. Они прекрасно понимают, как в человеке работают вера и надежда. Он не хороший оратор — он хороший слушатель.
О правилах коммуникации с различными психотипами людей, известных еще по советскому фильму «Приключения Буратино».

Выбирая свою жертву <среди галеристов>, аферисты ловят человека в самый уязвимый момент карьеры — когда тому нужен серьезный вызов или толчок, чтобы двигаться дальше. И таким вызовом будут поддельные работы, за которые галерист ухватится.
О мотивационных крючках аферистов.

Коллекционер должен спрашивать себя: почему в итоге эта работа достается мне? И почему моя цена такая привлекательная?
Вопросы, которые часто забывают задать себе счастливые владельцы шедевров.

Как художник начинает делать подделки? Иногда от большой обиды. Например, он приезжает в Америку в статусе звезды, который получил у себя на родине. И очень удивляется тому, что он никому не нужен — ведь Америка не знает, кто он такой.
О степени нивелирования званий и прочих заслуг после эмиграции.

У китайцев давняя, тысячелетняя традиция грамотного копирования предметов искусства, являющаяся данью глубочайшего уважения к копируемому художнику и проверкой собственного мастерства.
О различиях в национальных культурах, которые порой приводят к нехорошим вещам.

Любой арт-дилер знает: если он постоянно получает сверхприбыли при перепродаже чьих-то работ, а источник поступающих картин не заканчивается — это повод для беспокойства.
То, о чем часто забывают считающие деньги дилеры.

Впрочем нашлись исследователи, которые усомнились в подлинности этих работ. Им сразу же предъявили иски.
О действии законов об информации в США.

Грамотная экспертиза работы состоит из трех частей: научная (провенанс и другая документация), технологическая (возраст работы) и искусствоведческая (принадлежность кисти художника).
О том, как правильно подходить к вопросам экспертизы.

Мы приложили разъяснение на 16 страницах, говорившее о том, почему провенанс длиной в полстраницы был поддельным.
О том, что порой много текста — это отнюдь не бумагомарательство!

<После возникновения сомнения в подлинности> в течение двух недель у картины поменялся провенанс. Теперь ее владелец был геем, ранее купившим работу у другого гея. Интерес рынка к работе снова возрос.
О грамотном современном позиционировании.

Вдова Мазервелла, которая провела в браке с художником 13 лет, ткнула в картину пальцем и сказала: «Да, это Боб».
О том, что порой вдовы не лучшие эксперты.

По моему мнению, это подлинник. Если же я ошибаюсь, то это — выдающаяся подделка.
Е.А. Кармен, американский эксперт-искусствовед о балансе между «нашим» и «вашим»

Я не доверяла методам Джейми Мартина, ведущего эксперта-химика. У него не было сотрудников, лаборантов — только он один. Это внушало опасения.
О распространенном отношении к экспертам-одиночкам: дескать, они что-то затевают!

Пары, которые разводятся, довольно легко делят детей, дома, капиталы… Когда же дело доходит до предметов искусства — возникают настоящие споры.
О главном яблоке раздора в современном мире.

Если вы галерист и хотите иска от возмущенного коллекционера — не говорите ему «давайте разберемся вместе», а попросите его убраться.
О том, как важно все решать мирным (пусть и затратным) путем.

На суде, где <в качестве доказательства обвинения> присутствовала поддельная картина Ротко, разгорелся спор: какой стороной правильно установить картину на мольберт. Это выглядело абсурдно, поскольку уже было доказано, что кисти Ротко она не принадлежала.
О том, что магия искусства ослепляет.

Сына Марка Ротко даже вызвали в суд, чтобы он посмотрел на поддельную картину, приписываемую отцу. Он долго глядел на нее, а потом заявил: «Она прекрасна!»
О том, что бывает, когда свидетель не мотивирован ни одной из сторон спора.

Авторитетный эксперт, усомнившийся в подлинности картины, между тем попросил ее на выставку Ротко, которую сам же и организовал.
«Здесь — играем, здесь — рыбу заворачивали»: знакомый подход.

В наше время чужая подпись на картине — это юридическое определение, означающее намерение ввести в заблуждение.
Помните об этом, пока вам не напомнил суд.

С одной стороны, это беспрецедентное дело, с другой — эта история заставляет нас задуматься о том, сколько еще подобного мы пока не знаем. И действительно ли мир искусства делает все для того, чтобы установить правду?
Комментарий читайте ниже.

И напоследок: во время обысков в небольшой мастерской Пэй Шеня были найдены коробочки с надписями «гвозди Ротко», «гвозди Поллока», а также подписанные наборы кистей и красок. Несомненно, чтобы вникнуть в создание подделок в мельчайших деталях, китайскому художнику необходимо было не только пристально и долго рассматривать оригиналы художников, но и перевернуть их, вынув те самые гвозди для замера длины. Создатели фильма не задаются вопросом о том, при каких обстоятельствах выпускник шанхайской академии искусства встретился с работами вживую, однако мы-то с вами понимаем, что в его мастерскую в Квинсе их вряд ли принесли обвиненные судом мексиканские эмигранты.

Установить автора подделки — несложно, а вот истинного заказчика — куда труднее. Возможно, однажды этому будет посвящен другой документальным фильм, но снимать его точно не будет Барри Алвиш. Да и доберется ли он до экранов?

Денис Белькевич, AI