Псевдодокументальный фильм, который сделал стрит-арт из маргинального течения частью мирового рынка современного искусства

«Последний Вермеер» (Оригинальное название: TheLastVermeer)

Режиссер: Дэн Фридкин
год выхода: 2020
118 мин.
кинокомпания: SonyPictures, США

•  
  Источник: sonypictures.com

Из сотен тысяч предметов искусства, реквизированных (то есть отобранных у законных владельцев) нацистами в одной только Европе в годы оккупации, к сегодняшнему дню найдено и возвращено порядка 70 %. Оставшиеся работы — поле для исследований, поиска, дискуссий, восстановления справедливости… и афер. Счастливая семья, получив по реституции случайно обнаруженную работу, порой забывает не только о памяти предков, но и о проверке подлинности, относит на ближайший аукцион и — пополняет мировой оборот подделок. На этом злоключения неаутентичной работы не заканчиваются: новый владелец, сомневаясь в ее происхождении, не рискует обращаться в экспертную лабораторию — затаив дыхание, он ждет, когда представится возможность продать ее самому. Увы, это правда: в большинстве случаев коллекционеры знают о подделках предметов искусства в своих собраниях, но молчат, чтобы те не потеряли ценности, а сам владелец — своего статуса. (В отдельных случаях выявленная коллекционером подделка занимает место в дальнем пыльном углу без шансов выбраться оттуда при жизни владельца, однако дальнейшая ее судьба непредсказуема.)

Однако бывает, что в подделке предметов искусства признаются добровольно, причем именно их создатели. «Последний Вермеер», основанный по большей части на реальных событиях, рассказывает как раз о таком историческом разоблачении. Поруганный критиками талантливый живописец Хан ван Меегерен официально забросил творчество, сосредоточившись на арт-дилерстве, и стал продавать работы старых мастеров. Ни у кого не возникло сомнений, что автором большинства произведений был он сам: художник не копировал существующие полотна, а создавал новые, в стиле фламандских мастеров. Затем при помощи друзей-искусствоведов работы уверенно проходили атрибуцию (благо подлинное фламандское искусство в Нидерландах середины XX века обнаруживалось на каждом втором чердаке и пристального внимания не вызывало) и продавались. Особого совершенства ван Меегерен достиг в подражании Яну Вермееру — некоторые из шести его полотен в стиле живописца до сих пор находятся в собраниях ведущих мировых музеев, выставляясь в качестве образца идеальной подделки (правда, музеи, в частности Национальная галерея Вашингтона, заплатили за них немалые деньги, считая подлинниками).

С началом нацистской оккупации Нидерландов ван Меегерен своего занятия не прекратил — наоборот, сформировал несколько коллекций для высоких чинов Третьего Рейха. В том числе продал Герману Герингу «своего» Вермеера за сумасшедшие в то время деньги — 1,6 миллиона гульденов ($1,82 млн в 1943 году или чуть более $27 млн сегодня). Для сравнения: на момент продажи работы самой высокой ценой, уплаченной за предмет искусства на аукционах, были $385 тыс. за работу Pinkie Томаса Лоуренса — и состоялась эта продажа еще в 1926 году! Факт сотрудничества с режимом плюс полученный доход, размещенный в виде более полусотни домов по всей стране, заботливо переписанных на бывшую жену, стал причиной внимания к ван Меегерену-дилеру по окончании оккупации — власти не замедлили прийти к нему за объяснениями. Тогда-то и выяснилось, что перед ними — ван Меегерен-художник, самоотверженно боровшийся с нацистами с помощью своих подделок, ослабляя кассу Рейха, так сказать. «Ну, это другое дело!» — заявил суд, и вместо причитающейся смертной казни за коллаборационизм дал художнику 12 месяцев за фальсификацию. Собственно, это и весь сюжет: «Последний Вермеер» воспроизводит исторические события достаточно точно (с отдельными незначительными отклонениями). Правда, забыли упомянуть о реакции Национальной галереи Вашингтона на обнаруженную подделку. А она была весьма громкой и нецензурной, следует сказать.

Если вы думаете, что, рассказав канву фильма, мы убиваем для читателя интригу, — вы ошибаетесь: одним фильм покажется нудным и без пересказа содержания, другим — вполне интересным из-за исторической подоплеки, связанной с миром искусства. Правда, Хан ван Меегерен в исполнении сбрившего брови Гая Пирса получился уж очень картинным и восковым — совсем как Пуаро у Кеннета Браны в последнем варианте «Убийства в Восточном экспрессе». Право же, истинные гении любят искусство чуть больше, чем самих себя. Тем не менее картину в очередной раз спасают цитаты. Традиционно для рецензий AI приведем несколько из них:

Все что ты видишь — было украдено. Я должен выяснить, кто украл искусство и продал его нацистам. Главное — чтобы не влезло министерство юстиции: у них свои цели.

О роли бюрократии в мире прекрасного

Я бывал на открытии выставок: шампанское, форель, ужасные картины.

О том, что арт-события везде одинаковы

В этом письме владелец галереи сообщает, что Вы подтвердили провенанс картины Вермеера — и тогда Геринг согласился ее купить.

О том, что в минувшем столетии провенанс подтверждал не блокчейн — а живые люди. И это работало!

Война была к Вам милостива. Мне посчастливилось продать серию фламандских примитивов до начала столкновения.

О буднях арт-дилера в неспокойное время

Это доказывает, что иногда и у свиней есть вкус. И слишком много денег.

О частных случаях коллекционирования

Вы думаете, что ведете <уголовное> дело об искусстве — но его суть в деньгах и власти.

О любом делопроизводстве в сфере арт-рынка

Каждая из картин Вермеера стоит состояние, и знаете почему? Все решает так называемый эксперт, критик. Он объявляет: это гениально, это важно, это — искусство. Так рождается легенда, и далее она растет.

О статусе (и зарплате) некоторых арт-критиков

Богатые купцы желают стать культурными и покупают искусство, а музеи — борются за право повесить его на свою стену. Это бесконечный процесс.

О круговороте рынка искусства

На полотно я перенес свою душу, вырвав совершенство у богов!

О том, как правильно писать статус в Instagram

<Перед первой выставкой> Все гудели от предвкушения: родился новый художник, появился новый голос… Но критики были непреклонны: они заявили, что моя глубинная попытка лишена чувства, не оригинальна и совершенно бездушна. Они хотели не просто уничтожить меня — а смолоть мои кости в муку. Почему? Я не сумел должным образом выслужиться перед ними.

О причинах успеха художников, которые «сумели»

Это человек — самый ничтожный из всех критиков. И одновременно — директор художественного музея в Роттердаме. До сих пор не пойму, как так вышло.

О распределении административных должностей во все времена

Нельзя говорить, что война пошла рынку на благо… но ведь могут найтись и другие старые шедевры!

То, о чем рынок предпочитает не говорить вслух

— Что Вы пишете?
— Свою свободу. Мой предмет мне пока не ясен.

О том, как правильно давать интервью

Эксперты проверяют подлинность спиртом. Этот процесс можно обмануть.

О несовершенстве экспертиз до 2-й половины XXвека

— Как вы отличаете подлинник от подделки?
— С помощью интуиции. И тщательного анализа техники, композиции и колористики.

О том, что в работе эксперта не все так просто

Я изучил все мазки Вермеера, я прекрасно знаю, с какой силой он давит, как движется рука, из какого материала были его кисти. Я прекрасно знаю, как он смешивает пигменты и как интерпретирует свет.

О широте кругозора создателя подделок

Я должен сплести настоящее и прошлое, чтобы зритель стал моим соучастником. Не только обмануть разум — но ударить в самое сердце. Поэтому торговцы ценят искусство так высоко: они платят, чтобы обрести частичку неиспорченной души.

Об умении продавать свое искусство тремя фразами

Все великие художники храбро прошли через костер критиков и не верящее в них стадо — а после заняли место в истории.

О нелегком пути художника, с которого нетрудно свернуть

Бог дал вам величайший талант в мире. А вы растратили его впустую — потому что не осмелились пройти через костер.

О самой точной эпитафии, которая подошла бы многим художникам

В последнее десятилетие мы привыкли к тому, что любая кинокартина, получающая международный прокат, содержит в себе определенный скрытый посыл. «Сказка — ложь, да в ней намек»: что собирался транслировать Запад через неофициальный, но мощнейший, канал киноиндустрии? Печальный итог всех коллаборационистов, которых расстреливают в кадре при каждом удобном случае? Важность реституции как способа переписать историю, начав «мирную» главу с чистого листа? Последний вариант изрядно подпортили… власти самих Нидерландов, уже после выхода фильма отказавшие в реституции работы Василия Кандинского наследникам прежнего владельца. Официальная причина — подозрение в том, что живопись была продана оккупационному режиму добровольно с целью обогащения.

P.S. По статистике, за полгода, прошедших с момента выхода фильма, в мире создано около тридцати высококлассных подделок старых мастеров, а больше сотни ныне живущих художников дописали к своим успешным сериям новые работы, поставив дату задним числом. Что есть бóльшее зло — ответить затруднимся.

Денис Белькевич, AI