На фоне изменений курсовой стоимости цифровых активов AI рассказывает о сути понятий криптовалюты, блокчейна и электронных кошельков в привязке к рынку искусства

•  
  Источник: sharespro.ru

Первую часть материала вы можете прочесть здесь.

Рассказав о сути криптовалют, главной из которых (по капитализации на руках у держателей) является биткойн, переходим к тому, что такое блокчейн. Впервые это слово зафиксировано в White Paper (техническом уставе, или инвестиционном пресс-релизе) Сатоши Накамото при запуске биткойна в 2008 году. Если биткойн — это кровеносная система организма, то блокчейн — правое полушарие, отвечающее за память. Проще говоря — система цифровой фиксации любой информации: транзакций, сути сделки, информации о ее сторонах и многого другого. Как и криптовалюта, блокчейн начал разрабатываться за несколько десятилетий до появления биткойна, параллельно развитию компьютерных технологий, но к концу 2000-х их пути пересеклись и объединились.

Идея блокчейна уходит корнями в средневековье, когда основные монашеские ордены имели разветвленную систему монастырей. Естественно, между ними возникали финансовые операции, в первую очередь займы. В каждом монастыре имелась книга учета: кто занял, сколько, на каких условиях и на какой срок. Чтобы исключить мошенничество, было придумано следующее: при получении денег одним из монастырей записи о должнике заносились во все книги одновременно. И, при возникновении спора или удалении страницы в одной из книг, другие монастыри могли восстановить справедливость и предать хитреца анафеме. Естественно, подобная практика предполагала большие временные и энергозатраты: нужно было сначала объехать и внести данные по всей Европе, затем проделать путь еще раз — для сравнения, а после — созвать всех на анклав для вынесения вердикта. Тем же, кто хотел вымарать упоминание о долге из книг учета, предстояло совершить такой же путь, удалив страницы во всех книгах. Сложно? Да. Работало? Да, раз пользовались.

Появление Интернета упростило бы монахам задачу. Блокчейн — это та же книга учета, скопированная и распределенная между всеми участниками сети. В отличие от монастырей, количество владельцев копий неизвестно и обойти всех невозможно. Занесенная в блокчейн новая информация моментально копируется во всех «книгах», а стоит в одном месте внести правки в информацию старую — остальные пользователи автоматически посылают сигнал о несоответствии, и подлог обнаруживается. Плоть от плоти биткойна, блокчейн также децентрализован и открыт: посмотреть занесенную в него информацию может каждый. Мы описали идеальную картинку, как ее создали невидимые авторы проекта и подхватило крипто-анархическое сообщество. Время возвращаться к искусству.

В сентябре 2016 года лондонская The Art Newspaper, первой среди арт-изданий, выпустила развернутую статью о блокчейне в искусстве. В ней говорилось о нескольких стартапах, взявших на вооружение новую технологию для формирования баз данных провенанса и прочих некоммерческих инициатив. Словом, было сделано все, чтобы официальный рынок сформировал изначально пренебрежительное отношение к данному вопросу, ввиду повышенного риска разоблачения. Важно: в статье блокчейн фигурировал самостоятельной единицей, а криптовалюты не упоминались ни разу. Не менее важно: на дату выхода статьи капитализация криптовалют на руках у населения составляла всего $11 (одиннадцать) млрд Почему мы уделяем этому так много внимания? Потому что спустя полтора года статью удалят из архива, переработают и выложат снова — в январе 2018-го. В это время капитализация криптоактивов будет достигать $431 млрд Правда, вы уже догадались: в обновленном материале найдется место биткойну.

В марте 2017 года таким же незаметным для большинства был выход некоммерческого издания Artists Re:Thinking the Blockchain («Художники переосмысливают блокчейн») — 300-страничного сборника статей, где очень внятные технические объяснения перемежались с фотографиями арт-объектов, созданных художниками в попытке описать технические характеристики блокчейна языком искусства. По духу и содержанию издание напоминало советские научные труды а-ля «Кибернетика на службе худсовета» или «Художники осмысляют дирижаблестроение». Ждать оставалось недолго.

Блокчейн-бум стартовал в июне 2017-го, когда капитализация криптоактивов держателей взлетела до $111 млрд Естественным желанием трезвомыслящего населения стало эти деньги отобрать. Отобрать легально, действуя в рамках законодательной базы криптомира, другими словами — при отсутствии каких-либо ограничений в мире физическом. Давайте перестроим фразу для лучшего понимания: на руках у аудитории возрастом 16–40 лет в одночасье появилось более 100 миллиардов долларов в криптовалюте. Появилось, для большинства из них, неожиданно: биткойны в основном покупались в начале 2010-х и лежали мертвым цифровым грузом. А сами держатели — в основном адепты IT, склонные к биржевым играм, венчурным инвестициям и спекуляции, понимающие, что их счастье волатильно и недолговечно, а потому стремящиеся побыстрее раскидать активы по новым грядкам. «Как не помочь хорошим ребятам с этим вопросом!» — подумали многие матерые аферисты.

И началось. Моделью для привлечения криптоактивов стала форма краудсорсинга, получившая название ICO (Initial Coin Offering) — по аналогии с IPO (Initial Public Offering, выпуск и размещение акций на бирже), только в криптовалюте. Рынок ICO, зародившись еще в 2013 году и неспешно развивающийся в сезонах 2014–2016, увеличился сразу вдвое. Токенизировать (то есть эмитировать криптоаналоги физических акций), размещать и предлагать к продаже за криптовалюту стали буквально все: от залежей полезных ископаемых до образов голливудских кинозвезд. Где-то между ними по степени привлекательности расположилось искусство.

Сказка продолжалась до 26 июня 2017-го. Днем ранее SEC (Security Exchange Commission, Комиссия по ценным бумагам и биржам США) опубликовал официальное уведомление, что выпущенные токены в криптомире отныне приравнены к ценным бумагам в мире физическом. А днем позже сделал официальное тому подтверждение — выудил длинной рукой из Греции предполагаемого основателя криптобиржи DAO и увлек его за собой в штатовскую неизвестность. Криптомир содрогнулся, юристы увеличили ценники, но все вместе — притормозили процессы ICO.

Это событие очень хорошо отразилось на рынке арт-блокчейн-проектов, моментально отделив зерна от плевел. Часть заведомых афер не вышли собирать инвестиции, другие — те, кто использовал искусство лишь в качестве знамени, — сменили знамена на более приземленные и малозаметные зоркому американскому глазу. А блокчейн-энтузиасты, которые изначально не предполагали использовать криптовалюту, двинулись дальше.

Сделаем отступление. Если первые блокчейн-проекты стартовали в 2014–2015 годах — почему стоило дожидаться появления нового класса инвесторов для реализации блокчейн-проектов в искусстве, а не привлечь институциональные деньги? Напрашивающийся ответ — дескать, крипто-сообщество разбирается в технологиях и вмиг подхватит идею — будет неверен. А правда удивит многих: дело в том, что сектор искусства, или арт-рынок, с точки зрения институционального инвестора абсолютно непривлекателен. Неожиданность? Смотрим фактам в лицо: порядка $60 млрд годового оборота, которыми гордится большинство из нас, — это мизерный объем в сравнении с аграрным сектором или ритейлом. $60 млрд — это годовая выручка дантистов в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе вместе взятых. Дальше — больше. Средний чек арт-рынка — $4,5 тыс., количество коллекционеров с собраниями стоимостью свыше $10 млн — чуть более 10 тыс. человек. Чтобы им угодить, менеджерский штат art-related компаний ежегодно увеличивается в среднем на 18 тыс. сотрудников. А количество галерей и арт-дилеров близко к 150 тыс. единиц.

Итого: пятнадцать дилеров кружат вокруг одного серьезного коллекционера, и две новые выпускницы Christie’s Education в год присылают коллекционерам предложения воспользоваться некими сервисами — от оценки собрания до кураторства. При этом самым лучшим исходом любого арт-стартапа по-прежнему является продажа какому-нибудь стратегу а-ля Sotheby’s лет через пять после основания. Увидев все это, институциональный (умеющий считать, поэтому успешный) инвестор сбежит от арт-рынка подальше. И будет отчасти прав.

Другое дело, что рынок искусства привлекателен совсем не этим. Он — красивая надстройка для успешных людей, позволяющая им через громкие открытые покупки строить или выравнивать основной бизнес. Он — высшее звено в социальной пирамиде, вход в закрытый клуб, где умножаются возможности по правилу «деньги к деньгам». Наконец, арт-рынок — это олигопольная структура, в которой первым 3-5 игрокам в каждой области гарантирован финансовый успех. С одной оговоркой: суммарный возраст этих игроков (компаний) — больше 1000 лет. Поэтому инвестировать в стартапы рынка искусства (не путаем с вложением в сами предметы искусства!) будет лишь тот, кто хочет иметь социальные выгоды либо рассчитывает убрать конкурентов, сделав их частью группы компаний.

В продолжении материала мы расскажем о типологии арт-блокчейн проектов.

Денис Белькевич, AI