Художник недели. Петр Беленок
Некогда официальный советский скульптор Петр Беленок сознательно отказался от накатанной карьеры и вошел в историю искусства как один из ключевых неофициальных художников и создатель уникального стиля «панического реализма»
Судьба умершего в 1991 году в бедности и полузабвении Петра Беленока (или Беленка, как тоже пишут в справочниках) могла сложиться совершенно иначе. Из воспоминаний его друга, поэта и художника Владимира Алейникова, известно, что Беленоку с институтской скамьи была уготована жизнь в достатке, благополучии и в почете у советских властей. Взамен требовалось всего ничего — делать что положено и не бузить. Другими словами, отказаться от амбиций, творческой самостоятельности, желания реализоваться как художник и всяких надежд войти в историю русского искусства. Оказывается, до переезда в 1967 году в подвальную московскую мастерскую выпускник киевского института Беленок был успешным и перспективным скульптором в украинском городе Ровно. По сути прикладником — делал памятники вождям и героям. Беленоку не было еще тридцати, когда у него появилась своя мастерская и штат из нескольких помощников. Власти работой были довольны: Чапаева и другие монументы Беленока печатали на почтовых открытках, издаваемых многотысячными тиражами. Заказчики к молодому скульптору выстраивались в очередь, а впереди была заведомо успешная карьера на областном, а то и республиканском уровне.
И вот весь этот комфорт и понятные перспективы Беленок взял да променял на столичную неопределенность.
Да, в конце концов как художник Беленок победил. В отличие от тысяч безымянных провинциальных советских скульпторов, его мы теперь знаем по справочникам, учебникам, выставкам, аукционным каталогам. Но еще мы знаем, что за свой смелый выбор художнику пришлось заплатить высокую цену.
Вместо просторной мастерской монументалиста — сырой московский подвал на Абельмановской, у метро «Пролетарская». Вместо очереди заказчиков — скудные, чуть ли не раз в год, заказы от худкомбината. Но именно в этой неустроенности рождается самобытный живописец-нонконформист, участник главных выставок в истории неофициального искусства. Не будь того побега в Москву, не было бы резонансных выставок в кафе «Синяя птица». Не было бы павильона «Пчеловодство» и «Дома культуры» на ВДНХ. Еще не было бы горкомовских выставок «Двадцатки» (в одной группе со Снегуром, Файбисовичем, Харитоновым, Худяковым и др.). Не было бы многочисленных зарубежных выставок неофициального русского искусства, в том числе в проектах глезеровского передвижного «Музея современного русского искусства в изгнании». И конечно, не было бы его работ в «Другом искусстве» в Третьяковке.
Но это мы сегодня знаем, что все было не зря. А тогда… Сложно представить, что творилось в душе художника. По злой иронии, в Москве ему снова пришлось делать ненавистные памятники вождям. Только к этому добавились жизнь впроголодь, неустроенность, депрессии, залитые алкоголем, полная нестабильность и случайные заработки в статусе неофициального художника.
Как он жил? О чем думал? Об этом лучше почитать в воспоминаниях его друзей.
Вот, что пишет о Белиноке (через «и», но это в те времена, когда и Кабакова многие знали как Толю, а не Илью) художник-шестидесятник Анатолий Брусиловский в своей знаменитой книге «Студия»:
«Для заработка он ваял “Ильичей”, а для души писал абстракции с включением коллажа — несущиеся в вихре фигурки людей, то ли гибнущие в шквале стихий, то ли спасающиеся бегством. Экспрессивные черно-белые абстракции вызывали сильное ощущение конца света… В подвальной мастерской (очевидно, бывшей котельной) стояли грузные, еще недоделанные идолы “Лениных” — источник заработка, средств для существования для семьи. Среди них — контрастом — петины почти монохромные большие работы. Он нашел свою запоминающуюся манеру и тему, психологически очень созвучную тогдашнему нашему настроению. Я предложил Пете назвать свое направление — катастрофизмом… Его кумиром был французский художник более старшего поколения Анри Мишо, которого он переименовал на украинский лад: Андрiй Мiшок! Что-то созвучное было у них, какие-то стыки пластического языка. Но, разумеется, Белинок был целиком самобытен… “А как Андрэ Бретон? А Ив Танги! А помнишь у Дельво? Тристан Тцара писал по этому поводу…” А вокруг серые цементные глыбы истуканов вождя немо прислушивались к диковинным именам. Сюрреализм!»
Катастрофицизм? Да, пожалуй. Настроение и темы картин Беленока оказались, увы, пророческими. Вот что пишет о друге Владимир Алейников (шестидесятник, поэт группы СМОГ, писатель и художник) в очерке «Предчувствие Чернобыля» (конец 1980-х):
«Чернобыльская авария ужаснула всех. Тогда и вспомнили сразу о том, что давно уже говорил Беленок на образном языке своей живописи. Слишком точным оказалось прозрение. Слишком ранило оно душу художника. Никогда теперь не удастся ему вернуться в родное село, на родину предков, — там зона (Беленок родился в деревне Корогод под Чернобылем. — Прим. ред.). С болью говорил он об этом, когда я навещал его, полубольного, и мы сидели, по старинке, вдвоём, беседуя о важном для нас. Но работы его содержат и нечто такое, что противостоит разрушению: в них есть неистовая вера в людей, в торжество разума, лейтмотивом в них проходит убеждённость в жизнестойкости бытия. За пеленой трагедийности — угадывается свет обновления природы. И ясное осознание этого — помогало художнику жить. Но что-то словно надломилось в нём. Всё больше стал он замыкаться в себе. Замыкаться — добровольно, сознательно. Закрываться, отъединяться — от расхристанной, сложной, горчащей действительности, от всего совершенно, что связано с нею… Месяцами не выходил он из дому. Не хотелось ему окунаться в реальность, с которой был он давно не в ладу. Неподвижно лежал на тахте, размышляя о чём-то. Читал. Крутил рукоятку приёмника, разыскивая западные радиоголоса, с их непохожими на советские новостями. Слушал музыку. Потом, встряхнувшись, рывком выбирался из долгого оцепенения, с головой окунался в работу. Появлялась новая серия на больших оргалитах, которые выискивал он в мебельных магазинах, а потом, по частям, перетаскивал к себе домой. Если не было оргалитов — рисовал на бумаге. И — снова впадал в хандру. Между тем произведения его закупил целый ряд западных музеев, с выставками они путешествовали по всему миру. С успехом прошла персональная выставка в Калифорнии. Сотрудники Русского музея в Петербурге, эти хранители нашего авангарда, приобрели у Беленка большое число работ… Немало его работ увёз в Грецию, в свой музей, Георгий Дионисович Костаки».
А вот воспоминания писателя Эдуарда Лимонова, тоже друга и ценителя его творчества, из очерка «Московская богема», опубликованного через год после смерти Петра Беленока:
«Последние несколько лет жизни в Москве картины Петра Беленка постепенно вытеснили у меня со стен картины других художников. На картинах изображены большей частью современного вида мужчины, застигнутые неведомыми катаклизмами. Мужчины бегут, спасаются, а над ними разрываются какие-то диски, кольца, то ли это расплавленная порода, магма, внеземное вещество, часть расколовшейся тверди.
…Худой, не по возрасту лысый, ему 34 года. В мастерской везде его картины, некоторые во всю стену, и кроме того — большого размера, влившийся в свою бурку Чапаев, в ванне дистрофический Николай Островский, огромный Ленин….
Беден Петька до ужаса — одежда одна рвань, обноски приятелей, последние годы ему работу в скульптурном комбинате почти не дают. В 1973 году он за весь год заработал на комбинате 216 рублей (!). Изредка разве продаст картину иностранцу, которого приведет кто-то из друзей. Но приходить к нему приятно…
Петька — член МОСХА — секции скульпторов. Когда-то, когда жил еще в Киеве, его скульптурные работы даже репродуцировались на открытки (тот же Чапаев). Но Петр хорошо знает польский язык — это его и сгубило. Стал он читать польские журналы по искусству и нахватался в них чуждых идей, с которыми жить в России трудно. Переводил он, например, стихи французских поэтов, переводил с польских переводов на русский язык. Странное, конечно, занятие, но ведь как хотелось знать, что происходит в искусстве Запада. Читал он и Джойса, и Кафку по-польски, и под влиянием этих книг сформировался.
Когда стали уезжать люди искусства в Европу и в Израиль, Петр, у которого двое детей от разных браков, тоже хотел было уехать, но ему подсчитали, сколько нужно выплатить алиментов, и он загрустил. Время от времени строил планы продажи картин, но какой с него торговец. Да и вызова ему не присылали ниоткуда».
Произведения «панического реализма», изобретенного Беленоком в 1970-х годах, зачастую (но не всегда) имеют общую концептуальную схему. Примерно 80–90 процентов холста, в его верхней части, как правило оккупировано некоей абстрактной силовой субстанцией — мощной, давящей, беспощадной. На оставшихся 10–20 процентах площади внизу видны крошечные по сравнению со «стихией» люди. Чаще они разбегаются от нее, безнадежно пытаются укрыться. Реже — вступают в неравный спор, буквально орут на подавляющую их субстанцию. И всегда это драма, мощный заряд, живописное столкновение с хаосом, которое не спутать ни с чем. И ни с кем.
Технически картины и рисунки Петра Беленока — это живопись и графика с элементами коллажа, которую обычно относят к смешанной технике. Люди, фигурки не нарисованы. Беленок вырезал их из цветных журналов, как правило спортивных, где можно было найти фотографии людей на ярких эмоциях и в стремительных позах, в движении? Коллажные мизансцены схвачены мастерски и всматриваться в это сегодня — особое удовольствие. Да и сюжеты — паника и хаос — будут еще долго преследовать нас своей актуальностью. Эти вещи, увы, так же современны, как и 40–45 лет назад.
Про рынок. Пик цен на произведения Петра Беленока пришелся на 2008 год — на высшую точку для рынка русского искусства. Тогда действительно творилось нечто невообразимое. В тот год минимум пять его картин были проданы на ведущих мировых аукционах дороже $50 000. А рекорд составил $125 075 за большую композицию «Летящие люди» на торгах в Лондоне. Написанную, что интересно, не совсем по «канону» Беленока — и тем еще более интересную. Именно с этим фантастическим ценовым результатом Петр Беленок сегодня занимает 27-ю строчку в аукционном рейтинге художников-шестидесятников. Сейчас, впрочем, это скорее просто абстрактная историческая информация, потому что с 2008 года цены на рынке шестидесятников (и русского искусства вообще) корректировались вниз минимум трижды, суммарно в несколько раз.
За какие деньги коллекционерам удается покупать работы Петра Беленока на внутреннем российском аукционном рынке в наши дни? Крупные работы на бумаге (коллажи с тушью и гуашью) класса 80 × 60 покупатели выхватывают на аукционах по цене 150 000–240 000 рублей. Иногда удается купить вещи поменьше и с некритичным утратами по цене от 65 000 рублей. Но это больше удача, а не система. Большие — больше метра — оргалиты не выставлялись давно: в прошлый раз полутораметровая работа была у нас аж в 2016 году и ушла с аукциона примерно за 175 000 рублей. Правда, то была откровенная удача для покупателя, и поезд с такими ценами уже давно ушел. Появись такой оргалит на торгах сегодня — стоил бы не меньше 300 000 рублей. Но и не более 450 000 рублей — это тоже уже проверенная точка сопротивления. В любом случае цены на Беленока сегодня по-прежнему не просто разумные, а самые что ни на есть привлекательные. Если не случится очередного катаклизма, то, по моим ощущениям, они будут расти. Нет, $50 000 в обозримой перспективе мы не увидим, но $8 000–10 000 за большие работы лучшего качества — да, вполне возможно.
А пока же до конца этой короткой рабочей недели не пропустите у нас на AI Аукционе очередной беленоковский графический катаклизм. Работа очень правильная: 1975 год, метровый размер, бумага, закрепленная на оргалите, хорошая сохранность и классическая схема построения. По фирменному «паническому» сюжету, придуманному Беленоком 40 лет назад, на зрителя смотрит коварная бездна, настигающая беззащитного маленького человека.
Источники: forum.artinvestment.ru, artinvestment.ru
Что еще почитать по теме:
svpressa.ru;
reading-hall.ru;
Рейтинги AI: Неофициальное послевоенное искусство. Художники-шестидесятники.
Постоянный адрес статьи:
https://artinvestment.ru/invest/artistofweek/20180503_Petr_Belenok_auction_prices.html
https://artinvestment.ru/en/invest/artistofweek/20180503_Petr_Belenok_auction_prices.html
© artinvestment.ru, 2024
Внимание! Все материалы сайта и базы данных аукционных результатов ARTinvestment.RU, включая иллюстрированные справочные сведение о проданных на аукционах произведениях, предназначены для использования исключительно в информационных, научных, учебных и культурных целях в соответствии со ст. 1274 ГК РФ. Использование в коммерческих целях или с нарушением правил, установленных ГК РФ, не допускается. ARTinvestment.RU не отвечает за содержание материалов, представленных третьими лицами. В случае нарушения прав третьих лиц, администрация сайта оставляет за собой право удалить их с сайта и из базы данных на основании обращения уполномоченного органа.
