Художник недели: «Самый левый художник азиатской России» — Виктор Уфимцев
ARTinvestment.RU   12 февраля 2018

В 1919 году в белогвардейском Омске выступал покидавший Россию Давид Бурлюк. Вдохновленному великим футуристом Виктору Уфимцеву суждено было стать одним из главных представителей сибирского и туркестанского «авангарда, остановленного на бегу»

Забегая вперед, скажем, что в отличие от многих других остановленных, запрещенных, затравленных и забытых художников-новаторов Уфимцеву повезло выжить, пережить период гонений и сберечь свой огонь. В конце жизни Уфимцеву, уже заслуженному советскому художнику, народному художнику Узбекской ССР, даже удалось найти силы вернуться к истокам и вновь обратиться к идеям авангарда, найденным еще в 1930-е.

Виктор Уфимцев был ярким представителем провинциальной художественной жизни, широко вовлеченной в общий художественный процесс. Его творчество в своем многообразии представляется единым и органичным, наглядно показывающим, что на всей территории нашей необъятной страны происходило развитие и умирание авангарда и вклад художников периферии в этот процесс чрезвычайно важен, хотя до сих пор еще мало изучен.

Виктор Иванович Уфимцев (1899–1964) родился в селе Барневском на Южном Урале. Детство художника прошло в Тобольске и Таре, а в 1908-м семья перебралась в Омск. В 1910-м мальчик поступил в коммерческое училище, которое окончил в 1919-м. Из воспоминаний художника известно, что в 1916 на его работы обратил внимание учитель рисования А. Ленк, преподававший уроки «правильного рисования» — дотошного отображения действительности. В 1917 поступил на только что открывшиеся курсы рисования и живописи при рабочем институте практических знаний (она же Студия А. Клементьева). Там он учился писать на пленэре и создавать живописную массу объемов изображаемого предмета.

Кардинальные перемены в мировоззрении художника произошли в 1919 году, после знакомства с докладом Давида Бурлюка о футуризме и его картинами. Это была «прощальная гастроль»: Бурлюк уезжал в эмиграцию по Транссибу и выступал с докладами и лекциями в городах Урала, Сибири и Дальнего Востока — по пути следования. Одной из остановок (основной, самой значимой) стал Омск — белогвардейская столица России. В Омске учителя-традиционалисты науськивали своих подопечных что «футуристы — шарлатаны и скандалисты», поэтому молодежь, в числе которых был и Виктор Уфимцев, собиралась сорвать лекцию столичной знаменитости. Любопытно для нас воспоминание Уфимцева об увиденном. Начинается оно так: «Не дадим издеваться над чистым искусством!.. В зале, завешанном чудовищными картинами…», а по прошествии времени добавлено следующей заметкой: «С вечера я ушел футуристом, и мои взгляды на святое, чистое искусство с этих пор изменились. Занятия в студии Клементьева пришлось оставить». Стихи Маяковского, Хлебникова, Крученых подвигли молодых художников к переосмыслению эстетических ценностей, а вот увиденные работы Бурлюка, пусть и не самые блестящие среди произведений футуристов, подсказали им новые художественные приемы и пути дальнейшего развития в направлении авангарда.

С мая 1920 Уфимцев работал художником в клубе Красной Армии и по вечерам учился в Красноармейской художественной студии. Позже именно этот период он назовет отправной точкой индивидуальной работы в искусстве. В это же самое время закипела футуристическая жизнь Омска: следуя примеру питерских и московских собратьев, омские футуристы начали организовывать заборные выставки — попросту говоря, развешивать картины на заборах. Образцы уфимцевского «заборного» футуризма представляли собой динамичные конструкции, находящиеся под властью выверенного ритма, игры геометрических форм и контрастов.

В 1921 Уфимцев и двое его однокашников по клементьевской студии, Борис Шабль-Табулевич и Николай Мамонтов, создали группу «Червонная тройка», в названии которой очевидна связь с «Бубновым валетом». Первая их выставка состоялась в мае 1921 года в клубе им. Троцкого, а летом того же года Уфимцев участвовал в поездках агитпарохода «III Интернационал».

Произведений Уфимцева этих лет дошло до нас очень немного, поэтому так ценны воспоминания современников и рецензии к выставкам омских футуристов, позволяющие составить представление о его творчестве тех лет.

С 1922 Виктор Уфимцев работал художником в Западно-Сибирском краевом музее. В 1923-м впервые побывал в Москве, познакомился с Мейерхольдом, Маяковским, Николаем Асеевым. В августе этого же года Уфимцев и его коллега по «Червонной тройке» Николай Мамонтов по заданию музея отправились в Ташкент, чтобы принять участие в работе Самаркандской комиссии по охране памятников старины и искусства. В Ташкенте он сблизился с Александром Волковым, а в Самарканде — с Усто Мумином (Александром Николаевым) и Алексеем Исуповым — первыми лицами будущего «туркестанского авангарда». В этой обстановке, окрашенной восточным колоритом, Уфимцев постепенно уходит от футуристических приоритетов и догм и направляет все свои силы на поиски индивидуального стиля и новаторских решений в области живописи. Этот процесс можно наблюдать в его ранних среднеазиатских работах. Смотришь и кажется, что где-то встречается насыщенная палитра Сарьяна, где-то — геометрия цветовых фигур Волкова, где-то — примитивизм Бурлюка, а в других и вовсе причудливо сливаются и переплетаются воедино разнообразные художественные мышления раннего русского авангарда.

В сентябре 1925 Уфимцев вернулся в родной город уже не «сорванцом-футуристом», а зрелым семейным человеком и почти сразу занял должность главного художника Омского городского театра. Так он прожил почти девять лет.

В 1927 году принял участие в 1-й Всесибирской выставке живописи, скульптуры, графики и архитектуры, организованной творческим объединением «Новая Сибирь». Во время работы выставки прошел 1-й Всесибирский съезд художников, на котором присутствовало 37 делегатов — представителей районов Сибири, одним из которых был Виктор Уфимцев. Съезд признал основополагающим творческим методом «“героический реализм”, основанный на идеологии марксизма», а общество «Новая Сибирь» — «наиболее целесообразной формой организации художественных сил Сибири».

В 1934 году семья Уфимцевых переехала в Ташкент, где Виктор участвовал в создании Союза художников Узбекистана, а в 1940-м возглавил его Правление.

В 1936 году он написал свою первую соцреалистическую программную картину «Героическая».

В годы Великой Отечественной войны Уфимцев возглавил плакатную мастерскую УзТАГ, созданную из графиков и живописцев Союза Художников. В 1944 В. Уфимцеву было присвоено звание народного художника УзССР, а в 1949-м прошла его большая персональная юбилейная выставка, на который экспонировалась «официальная» ветвь его искусства.

В конце 1940-х он возвращается к «живописи по душе», без сюжета и соцреалистических правил создания картин. В основном пишет пейзажи и натюрморты. Во второй половине 1950-х — начале 1960-х путешествует по Индии, Тунису и Афганистану. Итогом этих поездок стали серии гуашей: «По дорогам Индии», «Тунис» и «Афганский дневник», которые были показаны публике на выставке в Музее Искусств (1961). В 1963 году Уфимцев написал автобиографию «Говоря о себе». Ушел из жизни в последний день 1964 года.

***

Говоря о рынке произведений Уфимцева, уместно снова напомнить о разумных мерах предосторожности. После серии выставок, на волне роста интереса к «авангарду, остановленному на бегу», имя Виктора Уфимцева стало довольно широко известно. Тем не менее цены на его работы пока по-прежнему далеки от баснословных. Его графика, гуаши стоят зачастую в пределах $2000–3000, иногда заметно дешевле. Вот поэтому многие люди и машут рукой: «Какой смысл поддельщикам возиться с недорогими вещами?». А жуликам лишь того и нужно. Изготовители фальшаков просто обожают такие рассуждения. Именно такие сочетания спроса и низкой цены максимально усыпляют бдительность покупателей и создают для злоумышленников интересные возможности. Материал для «стилизации» нетребовательный: графика, коллажи, наброски, эскизы. Экспертиза на них будет стоить сопоставимо с ценой самой работы, поэтому сильно «заморачиваться» с ней вряд ли станут. При этом тема горячая — «авангард». Особенно жулики любят подделки «под футуризм», а то и «под супрематизм». Метят в самый ценный период. Значит, будет спрос и найдется масса людей, готовых рискнуть небольшими деньгами. Что и происходит. На аукционах, особенно мелких западных, встречается немало подделок. К счастью, обычно они совсем бездарны и гротескны, поэтому не сильно опасны. Те, кто потратил хоть немного времени на изучение творчества Уфимцева, не попадутся.

Что можно сказать о ценах? Увы, ценовой потенциал работ Уфимцева пока невозможно хорошо проиллюстрировать статистикой аукционных продаж. За последние 15 лет на публичных торгах не появлялись его картины особо ценного периода — вещи 1920–30-х годов, с футуристическими модернистскими темами. На аукционах не было безоговорочных шедевров, и как высоко могут зайти цены, мы достоверно не знаем. Действующий рекорд установлен в 2006 году, на пике цен, еще до первого кризиса на рынке русского искусства. В тот раз масло Уфимцева «Хива» (51 × 72) было продано в Москве за $33 000. Это была картина 1957 года — хороший, но поздний Уфимцев. В те годы он был уже заслуженный и влиятельный настолько, что мог позволить себе снова стать свободным в творчестве. Возможно поэтому «Хива» получилась такая легкая, воздушная, с духом авангарда 1930-х. Или вот посмотрите, как хорош вьетнамский натюрморт Уфимцева того же 1957 года, проданный за $14 310 в 2011 году. Какие краски, какая Азия! Но эти сделки состоялись 7–12 лет назад.

Гораздо ближе к реальности другая продажа из топ-5 художника: каталожная картина «Родился в пути» была продана на AI Аукционе в ноябре 2015 года за 275 000 рублей. В пересчете получается $4 200, но это уже после второго кризиса и коррекции цен. Вещь философская, сложная, формально это воспоминание об афганской кочевнице с младенцем, встреченной им в одном из путешествий. Но кто-то видит в этой работе трагедию массового переселения, эвакуации — того, чего Уфимцев в своей жизни насмотрелся предостаточно. Обратите внимание: «Родился в пути» — картина совсем поздняя, это 1963 год (Уфимцев умер в 1964-м), но абсолютно в авангардном духе. Сегодня все подобные вещи — редкость на рынке. Чаще в продаже можно встретить живописные этюды, небольшие реалистические пейзажи 1940–60-х годов. Обычно они продаются в диапазоне 40 000–60 000 рублей. Примерно столько же, 40 000–75 000 рублей, просят за эскизы плакатов 1930–50-х годов. Они бывают эффектные, но в целом все обычно: хлопок, комсомол, самолеты, парашюты, Ленин со Сталиным, все по прикладным задачам того времени.

«Деревенский двор» Уфимцева, который продается у нас на текущих торгах, — тонко схваченная композиция 1920-х годов. Три десятка точных мазков — и перед нами действительно сцена деревенской жизни, с забором, бревенчатыми строениями и даже парой гусей. Работа маленькая, этюдная, но милая и недорогая.

Редакция ARTinvestment.RU

Источники: artinvestment.ru, rusavangard.ru, artguide.com, art-blog.uz, sochiartmuseum.ru, krapan-5.livejournal.com; Виктор Уфимцев. Мы называли себя новаторами… М.: Пинакотека, 2007; Уфимцев В. Говоря о себе. М., 1973. С. 29.

Что еще почитать по теме:
AI: «Самаркандия» Виктора Уфимцева в Галеев-галерее;
Виктор Иванович Уфимцев: «Мы называли себя новаторами».