Корреспондент ARTinvestment.RU посетила главное летнее событие, посвященное инновациям в искусстве

•  
  Иллюстрация создана ИИ-моделью ChatGPT 4о по запросу ARTinvestment.RU

16–17 июля в Нью-Йорке прошла юбилейная, 10-я по счету, конференция Christie’s Art+Tech Summit — ежегодная встреча тех, кто старается подружить искусство с технологиями. Однако в 2025 году даже это оптимистичное сообщество оказалось вынуждено слегка оторваться от метавселенных и блокчейна — и посмотреть на то, что происходит прямо сейчас, «на земле». Половина панелей конференции была отдана не технологиям, а рыночной реальности — причем обсуждение шло вовсе не в духе «добавим чуть больше онлайна — и все наладится». Говорили о другом: как вытащить рынок из турбулентного состояния, в котором технологии лишь вспомогательный инструмент. Скажем сразу: вышло неубедительно, но крайне показательно для нашего времени. Но обо всем по порядку.

По долгу учебы автор этих строк стала свидетельницей первой конференции Christie’s Art+Tech Summit, прошедшей в Лондоне в 2018 году. Обращение Christie’s к теме технологий выглядело дерзким: крипторынок, начавший разгон в 2017-м, к тому моменту вошел в очередную рецессию. Тем не менее первая встреча собрала около 300 участников, каждый из которых считал себя экспертом. Как показало время — совершенно напрасно. Идеальным маркером этой наивности стали подарочные NFT-карточки с работами Робби Баррата, разложенные в зале и снабженные QR-кодами. К 2021 году (когда начался цифровой бум) карточки сохранили не более тридцати человек — и стали долларовыми миллионерами. Остальные зрители просто оставили их на креслах по окончании мероприятия, убедительно доказав: искусство требует от коллекционера не только вкуса, но и интуиции.

Главным нововведением юбилейной конференции-2025 стал отказ от вопросов из зала: все выступления ограничивались только блоками вопросов от модераторов. Аудитория, разумеется, приуныла: вопросов накопилось немало. Однако мы искренне полагаем, что сделано это было не из неуважения к публике, а чтобы уместить в программу как можно больше спикеров. Такой формат, похоже, должен был продемонстрировать, что Christie’s заранее учел все «главные» темы в вопросах модераторов, а пожелания зала — опциональны.

Теперь — о месте проведения. В 2025 году Christie’s впервые вывел конференцию за пределы собственного аукционного дома в Рокфеллер-центре и арендовал культовую площадку Radio City Hall, всего в нескольких кварталах от привычной штаб-квартиры. С одной стороны, шаг смелый: статусно, масштабно, никто не чувствует себя «хозяином», все — на равных. С другой стороны — не стоило ли, наоборот, провести юбилей в родных стенах? После сложного для всего арт-рынка сезона, да еще и на фоне скандала с хакерской атакой на сайт Christie’s в 2024 году, возвращение встречи в привычное пространство могло бы послужить важным сигналом: мы на месте, ничего не рухнуло, все работает. Можно было бы даже показать аудитории (в допустимых пределах) ту самую серверную комнату, обеспечивающую онлайн-аукционы, систему ее защиты, укрепив доверие к цифровому блоку арт-инфраструктуры. В условиях, когда технологии стали фундаментом всего рынка, подобная открытость могла бы сыграть на руку ведущему аукционному дому куда сильнее, чем исторический зал Radio City Hall с бархатными шторами.

В этом году организаторы выстроили программу встречи вокруг четырех ключевых тем: «Спорт и развлечения» (расширение связей арт-рынка для привлечения новых покупателей), «Инновации в искусстве» (прежде всего, разумеется, искусственный интеллект), «Арт-рынок и регуляция» (финансовые, юридические и этические вызовы настоящего времени) и, наконец, «Инвестиции в будущее» (самый ожидаемый аудиторией раздел конференции, посвященный вложениям как в классическое, так и в цифровое искусство в различных формах).

К слову, апелляция к спорту в повестке 2025 года — решение более чем актуальное. Даже внутри самих креативных индустрий мы наблюдаем устойчивую тенденцию к пересечениям дисциплин: мода и современное искусство, кино и цифровое искусство, архитектура и звуковой дизайн. Компании из «чистого» арта все чаще смотрят по сторонам и заимствуют бизнес-модели из смежных индустрий. Спорт, пожалуй, одна из самых интересных в этом ряду; по сути — все тот же «живой зритель», та же фан-база, те же механизмы катарсиса. И если уж кто-то может научить арт-рынок работе с аудиторией, вовлеченностью и эффектом сопричастности, — это именно спорт. Не зря, к слову, среди консультантов крупных аукционных домов уже звучат идеи внедрения ставок на результаты торгов — буквально в духе букмекерства. И у кого, как не у спортивных пиар-консультантов учиться превращать внутренние процессы в массовые зрелища?

Примечательный случай был на конференции Communicating the Museum в Дюссельдорфе в 2011 году. Тогда появление президента футбольной ассоциации Франции в качестве спикера вызвало в аудитории легкое недоумение. Все изменилось в перерыве: очередь к нему оказалась самой длинной. Потому что он говорил о работе с аудиторией — и многие идеи, прозвучавшие тогда, через несколько лет были внедрены ведущими музеями мира.

Любопытно, что подавляющее большинство бизнес-гостей конференции ничуть не были смущены текущими цифрами арт-рынка — особенно те, кто по роду своей деятельности привык смотреть на него шире, не ограничиваясь показателями годового оборота. Для них выручка не единственный (и уж точно не главный) показатель успеха. Очень точно выразился на этот счет CEO швейцарского стартапа SmartStamp аргентинец Мартин Ноам Слуцкий: «Вы не туда смотрите. Мне все равно, сколько принесли аукционные сборы — главное, что растет число покупателей. Пусть с минимальным чеком, но они пришли. А значит, с ними можно работать, выстраивать отношения, растить аппетиты. Это и есть настоящая метрика рынка. Поверьте мне».

И мы, пожалуй, поверим. Потому что перед нами человек с двадцатилетним опытом в ритейле — не замутненный романтикой галерейных продаж и цен «не для всех». Его подход основан не на торжественном взвешивании работ «по миллиону и выше», а на внимании к динамике покупательского поведения. Правда, добавим от себя: дай бог, чтобы весь арт-рынок на этом пути не превратился в ритейл.

Особое внимание приковано было к таинственной фигуре британского инвестора Эндрю Вольфа из Beowolff Capital, стоящего за недавним приобретением Artsy и Artnet. Его появления среди гостей (спикером миллионер быть отказался) ожидали все — от владельцев молодых стартапов до самих организаторов. Некоторые участники даже подходили к ресепшену с вопросом: «А забрал ли мистер Вольф свой бейдж?» — пытаясь понять, стоит ли искать его среди гостей. Ответ оказался интригующим: бейдж действительно исчез, а вот самого Вольфа в зале никто не опознал. Версий было несколько: растворился в потоке, ушел сразу за кулисы к представителям Christie’s или прислал вместо себя кого-то другого.

Отсутствие Вольфа частично скрасило появление Ноа Горовица, генерального директора сети ярмарок Art Basel. Именно от него прозвучали те самые слова, которые рынок, похоже, ждал все последнее полугодие: спокойные, уверенные, с четким пониманием текущей ситуации. Потому что стало понятно: рынок — в руках людей, которые знают, что делают. А вот рядом с Горовицем некоторые другие спикеры выглядели… скажем так, менее уверенно. Особенно те, кто и спустя пять лет после пандемии продолжает ссылаться на нее как на главную причину всех текущих проблем. Такое ощущение, что следующий раз они напомнят о Всемирном потопе как о событии, до сих пор мешающем коллекционерам определиться с покупкой. Пандемия, безусловно, повлияла на рынок — но, может быть, пора двигаться дальше?

Отдельного упоминания заслуживает легкость, с которой некоторые спикеры обращались с профессиональной терминологией. Один из них (известнейший арт-консультант) умудрился поделить предметы искусства на «активы» и «вместилища ценности». Подчеркнем: не в контексте метафоры, а всерьез — как аналитическую категорию. Между тем любой молодой финансист знает, что одно из базовых определений актива — это и есть носитель или «вместилище» ценности, будь она материальной или нематериальной. Мы, конечно, поняли, что хотел сказать «эксперт»: он делил произведения искусства по горизонту инвестиций — на спекулятивные (с коротким циклом оборота) и долгосрочные (с инвестиционным терпением, рассчитанным на кризисы и затишья). Но вот язык, которым была передана эта мысль, выдавал не просто неподготовленность к конкретному выступлению, а системную небрежность в работе с понятиями — и, скорее всего, аналогичное отношение в работе с клиентами.

(В предыдущем материале мы позволили себе комментарий о внешнем виде другого спикера — президента Christie’s — на конференции; но повторяться не будем: статью можно найти здесь.)

Несмотря на смещение сегодняшнего внимания к физическим форматам искусства, подарком каждому участнику, как и 10 лет назад, оказался… NFT (правда, поданный под именем «генеративного искусства» от живой и профессиональной художницы Эмили Си, работающей в духе японской гравюры Хокусая). При этом организаторы явно учли урок 2018-го когда 90 % карточек с работами Робби Баррата были попросту оставлены на креслах. Серию 2025 года ограничили 100 экземплярами (при 300 гостях) и превратили раздачу в логистический финт: NFT вручали по окончании конференции — на выходе из здания. Другими словами, желание получить токен провоцировало гостей быстрее других покинуть мероприятие. Таким нехитрым способом Christie’s обеспечил мгновенное и организованное очищение арендованного Radio City Hall — не нарушив арендных обязательств и не попав под штрафные санкции.

В общем, как начали с NFT — так и закончили. Но, если 8 лет назад цифровое искусство было объявлено «началом новой эры», то теперь оно сыграло роль не самого вежливого способа попрощаться. Главное при такой оптимизации логистики — не попрощаться с коллекционерами насовсем.

Зина Фандéлина, AI