История художницы, чья сказочный трон в итоге превратился в тыкву

• Фото: © VISUAL CHINA GROUP VIA GETTY IMAGES/VISUAL CHINA GROUP VIA GETTY IMAGES
  Источник: style.rbc.ru

В новом сезоне AI продолжает рассказывать о признанных и молодых авторах рынка современного искусства. Сегодняшний автор принадлежит к числу тех художников, которые нераздельно связывают свою жизнь с искусством в любом его проявлении.

Встречайте: Яёи Кусама — японская художница, в течение своей длительной карьеры занимавшаяся живописью, инсталляцией, перформансом, скульптурой и даже литературой. «Давным-давно, я решила, что всё, что я могу делать, — это выражать свои мысли через мое искусство, и что я буду заниматься этим до самой смерти, даже если никто и никогда не увидит мои произведения. Сегодня я никогда не забываю, что мои работы трогают миллионы людей по всему миру».

Кусама родилась в Матсумото в 1929 году. Ее семья выращивала фиалки, пионы и циннии и продавала их по всей Японии. С раннего детства девочка любила бывать на семейных плантациях. Она часами сидела среди цветов и рисовала их в блокноте, с которым никогда не расставалась. В один из таких дней случилась первая среди множества галлюцинаций, оказавших самое прямое влияние на ее жизнь: Яёи показалось, что цветы разговаривают с ней. С этого момента художница принялась находить изобразительное выражение своим навязчивым идеям, которые она называет «обсессии».

Кусама не получила специального художественного образования, кроме недолгой учебы в Киотской Специальной школе искусств (ныне Киотский Университет Искусств) в 1948–1949 годах. Мать не одобряла интерес Яёи к искусству и, сообразно консервативным японским традициям, видела предназначение дочери в браке, а отец не принимал большого участия в семейной жизни.

В 1955 году в книжном магазине в родном Матсумото Кусама увидела репродукцию работы Джорджии О’Кифф, знаменитой изображениями цветов. Произведение настолько впечатлило Кусаму, что в том же году она отправила О’Кифф, а также художнику и куратору Художественного музея Сиеттла Кеннету Каллахану свои работы, обращаясь за советом. Оба адресата ответили и, более того, горячо порекомендовали не оставлять занятия творчеством. В 1957 году, следуя своему главному желанию стать художником, 27-летняя Кусама приехала в Нью-Йорк.

В Нью-Йорке она задержалась надолго и сделала свои основные художественные открытия. По словам художницы, с собой у нее было несколько сотен долларов, зашитых в подкладки платьев, стопка рисунков и шестьдесят традиционных японских кимоно. Она планировала продать или то, или другое, но точно не собиралась возвращаться в родную Японию. Художественная жизнь Нью-Йорка рубежа 1950–60-х годов была богата на открытия. Изобразительное искусство все сильнее дифференцировалось, возникали новые направления. Зарождались вторая волна абстрактного экспрессионизма Франца Клина, Хелен Франкенталер, Морриса Льюиса, пост-живописная абстракция Фрэнка Стеллы и минимализм Дональда Джадда. Многие художники — в оппозиции широкой популярности абстрактного экспрессионизма Джексона Поллока и Марка Ротко — начали создавать работы, тяготеющие к сложному узору и рассчитанные на долгое созерцание. Одной из них стала и Яёи Кусама. В США она начала создание серии «сеток бесконечности» (Infinity Nets), вдохновленных сплетением волн Тихого Океана, который художница увидела из окна самолета. Часами повторяя один и тот же жест, Кусама рисовала на холстах, а когда место заканчивалось — переходила на пол и стены своей мастерской. В 1963 году появились и первые объекты из масштабной серии «Аккумуляции» (Accumulations) — предметы мебели, укрытые тканевыми фаллическими формами, раскрашенными белой краской. Этот мотив впоследствии встречался в мягких скульптурах Кусамы бесчисленное количество раз.

Художница быстро завела знакомства и обрела популярность в кругах нью-йоркской богемы. Кусама пробовала себя в широком спектре видов искусства — кроме скульптур и живописи, она занималась акционизмом. В перформансе «Ходячее произведение» (Walking Piece) она исследовала проблему инаковости, гуляя в ярком японском кимоно по неблагополучным районам Нью-Йорка. В том же 1966 году во время 33-й Венецианской биеннале состоялся ее перформанс «Сад нарциссизма» («Narcissus Garden»), задуманный как критика консюмеризма и реакция на то, что художница не получила приглашения участвовать в биеннале. Художница стояла в золотом кимоно в пруду из 1500 зеркальных шаров, протягивая их посетителям. Около пруда были поставлены два знака: «Сад Нарциссизма. Кусама» и «Ваш нарциссизм продается здесь». Перформанс был прерван руководством Венецианской биеннале.

Кусама критиковала не только консюмеризм, но и консервативное общество. В творчестве художницы встретили глубокое одобрение захватившие внимание Америки конца 1960-х идеалы движения хиппи, с его стремлением к пацифизму и свободной любви. В 1967–1968 годах она организовывала хеппенинги в центре Нью-Йорка с участием обнаженных людей, чьи тела были раскрашены в горошек. Этот узор стал фирменным приемом художницы и даже способом мировосприятия — она не раз говорила, что для нее «весь мир — это горошек». Художница использовала его не только в боди-арте, но в инсталляциях, дизайне одежды и живописи.

Бесконечность — еще одна из главных тем творчества Кусамы. С 1960-х годов и до настоящего времени она исследовала ее в инсталляциях с зеркальными комнатами, смущающими зрителя, нарушающими привычное восприятие действительности, приглашая увидеть мир глазами художницы. Узоры, покрывающие стены, полы и потолки выставочных залов, где инсталлированы предметы, покрытые такими же узорами, стали для Кусамы способом рассуждения не только о бесконечности, но и о самом широком спектре общественных и метафизических проблем, арт-терапией, из которой возникло искреннее и обращенное к каждому искусство.

К концу 1960-х Яёи Кусама обрела большую известность в американском художественном мире. Оборотной стороной этой медали стало повышенное критическое внимание прессы к ее акциям, плагиат идей со стороны художников поп-арта, а вместе с тем усиление галлюцинаций и навязчивых состояний. В 1977 году Кусама вернулась в Токио и добровольно поселилась в психиатрической лечебнице. Это позволило ей полностью сконцентрироваться на главном предмете ее жизни — искусстве. Последние сорок лет художница живет между клиникой и собственной студией, находящейся через дорогу. Она обрела то, о чем мечтала, — грандиозное общемировое признание, свидетельством чему служат многокилометровые очереди на ее персональные выставки в крупных музеях современного искусства — «Любовь навсегда» в МоМА в Нью-Йорке (1998), ретроспектива в центре Помпиду (2011), «Мотыльки над водой» в Музее Уитни (2012) и другие. Кусама сотрудничает с галереями — Gagosian, Victoria Miro Gallery, David Zwirner. В 2012 году стартовала ее совместная работа с модным домом Louis Vuitton.

Художница участвовала в двадцати четырех международных биеннале современного искусства. В 1993 она представляла Японию на 45-й Венецианской биеннале, в 2000 и 2010 — на 12-й и 17-й Биеннале современного искусство в Сиднее. Работы Яёи Кусамы находятся в коллекциях Музея современного искусства и Музея Уитни в Нью-Йорке, Музея современного искусства в Лос-Анджелесе (LACMA), Института искусств в Чикаго, Национального музея современного искусства (MOMAT) и Музея Яёи Кусамы в Токио, Музея изящных искусств Нанси, центра современного искусства Пунта-делла-Догана в Венеции, частных коллекциях по всему миру.

Яёи Кусама в цифрах

Аукционная история художницы началась в 1989 году с продажи небольшой живописной работы на амстердамском Christie’s за $1,6 тыс. Во многом этому способствовала первая за 16 лет персональная выставка художницы в США и появление Кусамы на обложке журнала Art in America. Следующих аукционных поступлений художницы рынок ожидал три года — в 1992-м было выставлено сразу три ее работы (две — на Sotheby’s в Японии, одна — на Sotheby’s в Нью-Йорке), самая дорогая из которых ушла с молотка на родине художницы за $24,4 тыс. (около $47 тыс. по нынешним ценам). Интересно, что на публичных торгах в первые годы выставлялась лишь монохромная живопись и акварель Кусамы 1960-х годов, а первые «тыквы» появились лишь в 1997-м. С появлением у художницы узнаваемого «каталожного» лица рынок словно вспомнил и о скульптурах Яёи Кусамы все тех же 1960-х: рядом с живописью стали выставляться и фаллические символы, которые составили примерно треть от всех аукционных лотов.

В период расцвета рынка современного искусства 2004–2008 годов аукционный рекорд Кусамы последовательно поднимался от $195 тыс. (2002) до $1,05 млн (2004), а затем до $5,10 млн (2008). Тем не менее объем продаж художницы за указанный пятилетний период составил вполне скромную сумму — чуть менее $35 млн (аукционная выручка за работы Дэмиена Херста в те же годы составила $357 млн). Кризис 2008 года на рынок художницы практически не повлиял: начиная с аукционного сезона-2010 объемы ее продаж стали плавно расти вверх, тогда как количество непроданных лотов — снижаться (покупателей не нашли в среднем 12 % предметов за последние 10 лет). Наиболее успешным для Кусамы стал период с 2017 по 2019 год: капитализация художницы держалась на уровне около $85 млн в течение каждого из трех сезонов.

В 2019-м был установлен и персональный рекорд Яёи Кусамы: за $6,75 млн на гонконгском Sotheby’s была продана ранняя живопись Interminable Net #4 (1959). Обратим внимание, что, несмотря на увеличившиеся объемы продаж, рекордная цифра единичной продажи художницы не особо отличается от результатов 10-летней давности: это значит, что ее рынок вернулся к непомерным ценам на современное искусство середины 2000-х, но (и это главное) — с куда бóльшим количеством ценителей творчества автора. Карантин 2020 года снизил объемы продаж Кусамы на 30 % и новых рекордов не добавил, тем не менее интерес к художнице оставался стабильно высоким. С наступлением 2021 года крупных торгов в Гонконге (а именно туда переместился рынок Кусамы в последние годы) пока не проводилось, поэтому пока обошлось без громких продаж.

Всего к настоящему моменту на счету Яёи Кусамы 8 289 проданных лотов, 45 % из которых составляет тиражная продукция, 28 % — живопись, 26 % — скульптура, инсталляция и смешанная техника. Согласно Artprice, с 2000 по 2021 год индекс средних цен Кусамы вырос на 493 % — а в «пиковый» сезон 2018 года повышался на 699 %.

Таблица 1. Самые успешные аукционные продажи работ Яёи Кусамы, 2000–2021

№	Название работы  (год создания)	Аукционный дом, город	Год продажи	Цена по молотку, $ млн	Превышение среднего эстимейта, %
1	Interminable Net #4 (1959)	Sotheby's, Гонконг	2019	6,75	–11,7
2	White No. 28 (1960)	Christie's, Нью-Йорк	2014	7,11	306,2
3	No. Red B (1960)	Sotheby's, Гонконг	2015	6,06	34,3
4	Pumpkin (Twpot) (2010)	Sotheby's, Гонконг	2019	5,86	170,6
5	Pumpkin (1990)	Ravenel International Art Group, Тайбэй	2019	5,55	246,5
6	No. 2 (1959)	Christie's, Нью-Йорк	2008	5,10	70,0
7	Interminable Net #3 (1959)	Sotheby's, Нью-Йорк	2015	5,00	–16,7
8	Untitled (1972)	Sotheby's, Гонконг	2017	4,61	–6,5
9	Lake Michigan (1960)	Sotheby's, Нью-Йорк	2017	4,50	80,0
10	A-PUMPKIN-SPW (2014)	Christie's, Гонконг	2020	4,13	166,7

Таблица 2. Ценовые диапазоны работ Яёи Кусамы, проданных на аукционных торгах, 2000–2021

Ценовой диапазон		<$10 тыс.	$10–50 тыс.	$50–100 тыс.	$100–500 тыс.	$0,5–1 млн	$1–5 млн	>$5 млн
Объем продаж	$ млн	12,3	54,3	40,5	152,4	104,8	172,8	35,5
	%	2,15	9,5	7,1	26,6	18,3	30,2	6,2
	шт.	3 217	2 321	565	680	149	91	6

Таблица 3. Динамика продаж Яёи Кусамы на аукционных торгах, 2014–2021

Показатель / Год		2014	2015	2016	2017	2018	2019	2020	2021
Объем продаж	$ млн	34,8	48,8	54,6	86,8	84,9	82,9	55,1	1,2
	шт.	513	479	532	594	713	715	614	66

Яёи Кусама и индикатор доверия

Яёи Кусама ни разу не попадала в первые 35 имен рейтинга доверия современным художникам, выпускаемого ArtTactic на основании опроса 300 ведущих коллекционеров и продавцов искусства.

Комментарий AI: следующее предложение может показаться циничным, но остается фактом: художник, чей имидж неразрывно связан с содержанием в психиатрической лечебнице (тюрьме, монастыре, необитаемом острове и пр.), будет оставаться нужным рынку до тех пор, пока не покинет пределы своего «анклава». Так, цены на работы Ай Вейвея взлетели с началом тюремного заключения, а после неожиданно скорого освобождения — не менее резко упали. В случае Яёи Кусамы ситуация несколько иная: ее добровольное согласие на лечение сродни пожизненному сроку, все понимают, что художница при жизни не покинет стен японского диспансера. Другими словами, при нынешнем положении вещей, несмотря на регулярные информационные вбросы рыночных спекулянтов, основанные по большей части на слухах или непроверенной информации о самочувствии художницы, цены на работы Кусамы не ожидает резкий обвал.

Что до карьеры художницы в ранний «свободный» период, рынок сходится в общем мнении: несмотря на громкие перформансы и благосклонность художественной (читай — небогатой) тусовки, Яёи Кусаме не повезло с покорением Нью-Йорка. Основная причина тому — изначально неравная борьба за статус главной японской художницы с Йоко Оно (которая, по одной из версий, решила стать художницей, увидев первые перформансы Кусамы в 1960-х). Но у Йоко был свой Джон Леннон, а у Кусамы такового не нашлось. Интересная деталь: в те годы за плечами Йоко Оно уже был опыт прохождения лечения в психиатрической клинике в Японии, а Яёи Кусама лишь бравировала своим психическим состоянием — но на лечение не соглашалась. Словом, одна японская дива переиграла другую по всем статьям: проигравшей стороне пришлось вернуться в Японию и заняться ментальным здоровьем стационарно. Было ли это частью перформанса — доподлинно неизвестно.

Примечательно, что оба раза Венецианская биеннале принимала художницу с сольными проектами — и в обернувшемся скандалом «неофициальном» 1966-м, и как официального представителя павильона Японии в 1993-м. Последний факт интересен еще и потому, что Япония традиционно отдает национальный павильон нескольким художникам или арт-группе и впервые сделала исключение для персонального проекта Яёи (по такому случаю прибывшей в Венецию лично).

В 2000-х о Кусаме рынок неожиданно вспомнил, во многом — с подачи Бернара Арно, предложившего ярким художникам (Мураками, Кунсу и Кусаме) сотрудничество со своим брендом Louis Vuitton. Минималистичные, но запоминающиеся тыквы в горошек стали новой визитной карточкой Кусамы — о бурном нью-йоркском прошлом японки сегодня напоминает разве что резиново-колючий «трон» в постоянной экспозиции МоМА. Тем временем сам музей выпустил книгу-сказку для детей, в игровой форме повествующую о жизни художницы в больнице — красочном саду с тыквами и грибами (кстати, не пытайтесь ответить на вопрос о том, где именно Кусама проводит свои яркие фотосессии в декорациях, смахивающих на голливудские павильоны, — это магия арт-рынка). По задумке, яркие запоминающиеся цвета в горошек должны сформировать в поколении подрастающих потенциальных коллекционеров желание приобрести работы «бабушки Яёи» по достижении осмысленного возраста и права распоряжаться деньгами. История самой Кусамы и вправду напоминает одну известную сказку, правда с точностью до наоборот: к великой радости коллекционеров, трон в ней превращается в тыкву, и все вокруг счастливы.

Патриция Семенюк, AI
Денис Белькевич, AI