После кризиса 2008 года западный арт-рынок уже успел восстановиться. Наш — до сих пор нет. Возможно, стоит перестать себя убаюкивать и списывать все проблемы на «общую ситуацию»

С начала кризиса 2008 года, хорошо потрепавшего мировой рынок искусства, минуло уж почти пять лет. Несмотря на то, что жизнь не устает подбрасывать экономические сюрпризы, западный аукционный арт-рынок с тех пор успел восстановиться. По авторитетным оценкам, рынку хватило трех лет, чтобы выйти на докризисный уровень. 2011 год, по подсчетам Artprice, и вовсе установил абсолютный рекорд оборота мирового аукционного рынка. Но это в мире.

Что касается российского антикварного рынка, то о возвращении на докризисный уровень говорить, к сожалению, все еще преждевременно. В определенных вопросах и у нас есть позитивная динамика: русский (точнее, московско-питерский) аукционный рынок, например, тоже прибавляет из года в год. Продажи потихоньку растут, цены потихоньку увеличиваются. Но в целом многие продавцы живописи и графики по-прежнему сетуют на ситуацию: мало покупателей. И это — главная проблема.

Так куда же делись покупатели? По этому вопросу уже сложился общепринятый набор версий. Первая: коллекционеры массово уехали за рубеж и перестали покупать в России. Вторая: в связи с властными перестановками и антикоррупционной кампанией (скоро некоторым еще и расходы придется декларировать) перестали покупать чиновники и люди, с ними связанные, что создает эффект домино. Третья версия — грешить на общие негативные ожидания владельцев капитала, то есть людей, способных на значимые покупки живописи. С этим тоже трудно поспорить. Так, в 2012 году чистый отток капитала из России составил 56 миллиардов долларов, а за три первых месяца 2013 года — уже более 25 миллиардов долларов. Словом, все версии вместе образуют довольно убаюкивающее объяснение для участников рынка, почему нет бума на рынке живописи, — «потому что жизнь такая». И нас оно тоже до поры устраивало. Если бы не одно «но».

Дело в том, что, при наличии тех же самых угнетающих условий, на соседней улице продолжается праздник. Который, кстати, даже в острой фазе кризиса не думал прекращаться. Речь, конечно, идет о таких сегментах коллекционирования, как ордена-медали, монеты и книги. От статистики этих аукционов голова идет кругом. Вот только из недавних мартовских примеров: аукцион «Кабинетъ» продал 98 процентов монет, а дом «В Никитском» провел рекордные книжные торги на 150 миллионов рублей. Причем торги в этих сегментах проходят с невиданным по сравнению с аукционами живописи накалом борьбы. Покупает и стар и млад. В залах не продохнуть — по 50–100 человек. И торгуется каждый второй. И деньги идут в ход очень существенные. Чем объяснить?

Если все уехали и «зажались» в своих расходах, то откуда у соседей берутся покупатели? Кто разобрал книги на 5 миллионов долларов? Простые книголюбы? Ну-ну. Или кто покупает ордена, которые могут стоить по нескольку десятков миллионов рублей каждый? В трудовые книжки им не заглянешь, но догадаться не сложно. Те же самые чиновники, бизнесмены, рантье — коллекционеры с деньгами. Оказывается: никуда не уехали, уезжать всерьез не собираются, расходов не опасаются. Даже если кого-то качнет, то надежной опорой этих рынков является армия традиционных коллекционеров, для которых формирование собраний — многолетняя страсть. И ее вместе с соответствующими знаниями они охотно передают по наследству. Вот они-то покупают несмотря ни на что, в любых экономических условиях.

Так, может быть, история про испарившихся покупателей в сегменте живописи — это какое-то суеверие? И дело в чем-то совсем другом? Иначе как объяснить, что факторы, которые позволяют собирать в аукционных залах коллекционеров — букинистов, фалеристов и нумизматов, не работают на рынке живописи и графики? Давайте порассуждаем вместе.

Двигатели рынка, в общем-то, везде одинаковы: разнообразие и качество предложения, цены разного уровня доступности, ликвидность и мода.

По первому пункту — уровню предложения — давно уже есть дефицит вещей инвестиционного качества. Тут все объяснимо. Годы советской власти не прошли даром. Коллекционеры монет или орденов могли жить в коммуналке, а в тумбочке хранить несметные по нынешним временам сокровища, недоступные для чужих глаз. Тайно владеть живописью было не в пример сложнее. И с дефицитом живописи сложно что-либо сделать радикально. Потихоньку что-то реэкспортируется из-за рубежа. Но, честно, от участников рынка тут мало что зависит. Сокращению дефицита могли бы способствовать государственная аукционная распродажа неиспользуемой части музейных фондов (пока фантастический сценарий), а также либерализация не только ввоза, но и вывоза (такие идеи уже обсуждаются в Минкульте). Со временем в рыночный оборот будут активнее вовлекаться произведения современного искусства. Но все это процессы очень не быстрые. Отдельно добавим, что вымывание с арт-рынка качественных вещей — это мировая проблема. Выдающиеся вещи стали редкостью не только в России, но и в зарубежных галереях и на аукционах. Коллекционеры это подтверждают.

Цены. Само собой, тут разный порог «входа». Редкие монеты можно купить за 10 тысяч долларов, а живопись инвестиционного качества за такие деньги не найти. Разве что графику. Но это еще полбеды. В живописном сегменте наблюдатели нередко замечают существенные ценовые диспропорции, когда не то что на отдельных авторов, а на одни и те же вещи цены на нашем рынке в 2–3 раза выше цен заморских аукционов. В такой ситуации на активный спрос со стороны информированных покупателей сложно рассчитывать. А их информированность стремительно растет. В том числе и не без нашей помощи.

Теперь о ликвидности. Самый больной вопрос. Владелец монет может рассчитывать, что с вероятностью около 80–90 процентов он сможет оперативно реализовать свой лот по рыночной цене на аукционе. И это не досужие измышления. Люди собственными глазами видят, что на нумизматических аукционах стоит дым столбом. Поэтому и сами не боятся покупать — то есть не боятся «зависнуть» со своим предметом. С живописью вероятность быстрой перепродажи снижается до 35–50 процентов. Выход? Остается ждать и следить за тем, как аукционы набираются сил. Динамика есть. В 2011 навскидку продавалось 30–35 процентов лотов, а в 2012 году продажи подбирались уже к 45–50 процентам. Люди подтянутся, если увидят результат.

Ну и последнее по очереди, но не по значению — мода. Мода на коллекционирование живописи перед 2008 годом достигла своего пика. Имена коллекционеров были на слуху, многие старались держать на них равнение. А сейчас… Вы слышали, чтобы в России выставлялась чья-то значимая коллекция живописи и графики? Олигарха, бизнесмена или руководителя госкорпорации? Антикварная или современное искусство? Так, чтобы пресса писала, канал «Культура» показывал, коллекционер интервью раздавал. Такое случается, но редко. В чем причина? Приступ скромности? Вряд ли, скорее коллекционеры тонко чувствуют какие-то новые настроения в обществе. Не очень здоровые.

Подытожим. Примем логику, что экономическая и политическая ситуация в стране оставляет желать лучшего: идет пересмотр общественного договора, есть давление внешних факторов и все такое. Но эта ситуация, согласитесь, воздействует на весь рынок. При этом в одних его сегментах бурлит активность, покупатели есть и кризиса нет, а в других, смежных, — нехватка покупателей и затянувшийся период восстановления. Очевидно, что обеспеченные покупатели не отсутствуют как класс. Не в этом причина. Просто в каких-то сегментах им более комфортно, а в каких-то менее. Возможно, стоит перестать себя убаюкивать и списывать все проблемы на «зажатость» покупателей, а продолжать искать другие причины непростой «ситуации» и пути выхода из нее.

Редакция ARTinvestment.RU