Открыт 66-й аукцион «XXI век. Современное российское искусство»
ARTinvestment.RU   17 мая 2021

В каталоге собраны произведения Константина Батынкова, Фарида Богдалова, Елены Гориной, Галины Дулькиной, Николая Жатова, Владимира Ковальчука, Марины Колдобской, Юлии Мамонтовой, Романа Рахматулина, Марины Фёдоровой

Комиссионный сбор с покупателей составляет 18 %.

Каталог AI Аукциона № 380 и 66-го аукциона «XXI век. Современное российское искусство».

Лоты 66-го кураторского аукциона «XXI век. Современное российское искусство» представлены в экспозиции онлайн-выставки AI.

В составе аукциона 10 лотов — восемь живописных произведений, одна работа в смешанной технике и одна композиция в технике энкаустики

Константин Батынков. I мировая. 2010

Работы Константина Батынкова наполнены вертолетами, самолетами, подводными лодками, кораблями. Дирижабль, один из фирменных знаков художника, возможно, пришел из многолетнего, еще с юности, его увлечения творчеством Александра Лабаса, а может быть, он продолжает собой длинный перечень летательных аппаратов, которые Батынков изучал в Московском институте инженеров гражданской авиации. Холсты или рисунки художника с военной техникой, как правило, так же далеки от воинственности, как игра в солдатики от апологии милитаризма.

В данном случае у сюжета есть реальная историческая отсылка — Первая мировая война, поэтому изображена только аутентичная эпохе техника: нет вертолетов и подводных лодок, зато есть аэропланы, дирижабли и даже гидроплан (он поступил на вооружение российского флота и первый боевой вылет совершил 12 апреля 1915 года).

Первой мировой войне художник посвятил целую серию работ на бумаге. И не просто на бумаге — а на бумажной основе флизелиновых обоев очень благородной расцветки, которые 100 лет назад назывались штофными... Пусть с оборота, но как это поддерживает дух эпохи! И потому весь образ выглядит более настоящим и драматичным, чем ценимые публикой батынковские «войнушки».

Фарид Богдалов. Гол. Из серии «Сладкая сила». 2016

Я не скрою, я — постмодернист, и мое отношение к искусству, оно достаточно самокритичное, может, ироничное отчасти (Фарид Богдалов, svoboda.org).

Внешне с формальной точки зрения мои работы чаще всего являются неразрешимыми парадоксами. Таким образом, парадокс если и не выражает саму истину, то, во всяком случае, прозрачно намекает на ее существование и в определенном смысле указывает на истину (Фарид Богдалов).

Творческий метод Фарида Богдалова сформировался в конце 80-х, начале 90-х гг. Художник получил академическую подготовку на отделении живописи Суриковского института, а к проблематике современного искусства приобщился в арт-сквотах Фурманного переулка и Чистопрудного бульвара.

Собственно говоря, он был первооткрывателем художественных мастерских на Фурманном и организатором обоих сквотов. По этим легендарным московским адресам находились настоящие центры современной культуры, где происходил крайне интенсивный обмен креативной энергии и шёл неукротимый процесс формирования новых языков искусства. Именно в этот период и именно там московский художник, родом из подмосковных Луховиц, уверенно взял направление на развитие и постоянное совершенствование пластического посконцептуализма, принимающего формы то абстрактного симуляционизма, то иронического фигуративизма.

Особенный интерес у Фарида Богдалова вызывает анализ самых широких визуальных контекстов современной цивилизации и общества, которое описывается как «общество спектакля» по преимуществу… Во всей его новой серии «Сладкая сила» исходная сила образов, заимствованных из массовой визуальной культуры (рекламы, Интернета и т. п.) соревнуется с силой рефлексивного искусства, главное оружие которого — анализ, ирония и парадокс. Во внешне простодушных, исполненных, казалось бы, легкого юмора и мягкого абсурда композициях на самом деле всё не так просто и однозначно…

Захлебнется ли искусство в приторной тотальности или оно способно противопоставить кремовым образам некую незримую спасительную кислоту? (Георгий Литичевский, bogdalov.com).

Елена Горина. Плывущая по Трубежу. 2007

Живопись для меня — это образ жизни. Тому, что вижу и чувствую, я пытаюсь найти адекватный способ изображения.

Я не ставлю себя в жесткие рамки каких-либо определенных направлений, течений, задач. Стараюсь слушать свою душу и делать то, что в данный момент просится. Бывает, внутри тебя возникает пластический или красочный образ, которому еще нет словесного определения, или вообще нет подобия в зримом мире. Иногда эти образы столь настойчивы, что их просто невозможно не реализовать… (Елена Горина, gallerynazarov.ru).

Главное в живописном и графическом языке Елены — трепетное ощущение цвета, тончайших его оттенков, сочетаний тонов, когда, кажется, один рождается из другого, но уже со множеством переходов, образуя удивительную цветовую гамму, к которой подчас трудно подобрать какое-либо исчерпывающее определение. Цвет и колорит, гармония, построенная на согласии и контрастах цветовых пятен, виртуозная многослойная техника живописи, чувственная пластика рисунка позволяют ей создавать сложную свето-воздушную среду, в которой цвет — понятие, а форма — образ. Ее картины несут в себе энергию напряжения, неожиданную гармонию противоположностей. Они воспринимаются как образ нашего бытия (София Владимирова, vne-art.narod.ru).

Пейзаж является источником информации. Чтобы не заблудиться в собственных поисках, надо время от времени писать цвет с натуры. Это обогащает цветовосприятие, расширяет опыт живописного переживания. Похоже на то, как после зимы сунуть руки в грядку и поухаживать за цветком.

Пишу не предмет и не пейзаж, а чувство, которое переживаю, — то, что трогает и восхищает в происходящем (Елена Горина, gallerynazarov.ru).

Галина Дулькина. Литературный супрематизм. 2007

Автор среднеразмерного холста «Литературный супрематизм» (2007) Галина Борисовна Дулькина известна и признана не только в России, но и в мире как крупный современный художник-фарфорист. Ее работа в первую очередь связана с этим хрупким, но необъятным в плане творческих возможностей материалом.

Вместе с тем Дулькина — серьезный живописец, автор блестящих коллажей, и все, что сказал о ее фарфоре Морис Барюш, искусствовед, коллекционер и последний директор парижской галереи Popoff & Cie, — всё это в полной мере относится к ее живописному творчеству: «Галину Дулькину отличает редкая для современного молодого художника последовательность в движении вперед в рамках своей творческой концепции и независимость от мимолетных соблазнов актуального культурного пространства. Благодаря этому оттачивался ее художественной метод. Отсекая лишнее, ведомая верным чувством формы, артистично манипулируя цветом, Галина создает уникальные произведения. Они выразительны, динамичны, их интересно разгадывать как некую головоломку, наслаждаясь остроумным решением поставленной задачи. Они узнаваемы в контексте любых выставок и интерьеров.

Мы видим ее творческий диалог с живописцем Жоржем Браком, с выдающимися мастерами Архипенко, Бранкузи и Цадкиным. Здесь наследие русского супрематизма и агитационного фарфора. И это диалоговое пространство в творчестве Галины подчеркнуто равноправно.

<…> Галина овладела мастерством, и результат оказывается выше всех похвал, она — зрелый и при этом продолжающий развиваться художник».

Николай Жатов. Скрипка. 2020

Картина — это зеркало, что было на душе, то и выплеснул на холсты (Николай Жатов, ogtrk.ru).

Николай Жатов живет в Орле с 1985 года. Уроженец села Пески Воронежской области (31 января 1954), он окончил Саратовское художественное училище (1979) и Ленинградский институт живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина Академии художеств СССР (1985). Участвовать в выставках начал в 1983-м. Член ВТОО «Союз художников России» (1991). Преподавал в Орловском художественном училище (1985–2000). Художник пишет преимущественно портреты и пейзажи (orel-sh.ru, vrnguide.ru), так что наш натюрморт не вполне обычен для автора и тем более интересен.

Владимир Ковальчук. Восьмая лунка. 2008

«“Иронический диалог” между классической европейской традицией и интуитивным подходом к использованию цвета и света», — так Владимир Ковальчук определяет художественное направление своего творчества.

Владимир Ковальчук — известный театральный художник, который выпустил около 200 спектаклей в различных театрах Литвы, Латвии, России, Канады, США, Франции, Италии, Бельгии, Германии, Украины, Румынии и других стран.

Создал несколько очень интересных проектов с режиссером Анатолием Васильевым, основателем театра «Школа драматического искусства». Среди них «Вариации феи Драже» (ТЮЗ, Рига, 1987, «Амфитрион» (Комеди Франсез, Париж, 2002), «МедеяМатериал» (Школа драматического искусства, Москва, 2001) и другие.

В 2004—2006 годах в Театре на Таганке совместно с Юрием Любимовым выпустил два спектакля: «Суф(ф)ле» — свободная фантазия на тему произведений Ф. Ницше, Ф. Кафки, С. Беккета, Д. Джойса, и «Антигона» Софокла.

Сотворчество художника с Анатолием Васильевым началось в 1986 году в Риге, после того как Васильев познакомился с Владимиром Ковальчуком-живописцем, и продолжается многие десятилетия.

В 2009 году в театре «Школа драматического искусства» прошла персональная выставка живописи Владимира Ковальчука «Размышления. Посвящения. Вариации», экспозицию которой составили более 30 полотен из разных циклов последних десятилетий, в том числе «Лама да Винчи», «Мадонна Дарвина» и другие.

На сегодняшний день живописные работы Ковальчука хранятся в галереях и частных коллекциях по всему миру (gif.ru).

Марина Колдобская. Серебряная роза (Silver Rose). 2018

Писать цветы современному художнику неприлично. Писать их — значит, взять на себя риск быть обвиненным в буржуазности, сентиментальности и легкомыслии. В стремлении к бездумной декоративности и легкому коммерческому успеху. Писать цветы сегодня — значит, идти против течения, нарушать профессиональную конвенцию и рисковать репутацией серьезного автора.

Марина Колдобская принимает риск — она пишет цветы сериями, десятками, покрывая пачки бумаги и рулоны холстов букетами, клумбами и целыми полями. Выставленные вместе, эти работы превращают мастерскую художника или зал галереи в подобие райского сада, тропических зарослей, плантаций дурмана.

Цветочная серия — еще один шаг художницы на пути к истокам, утраченному раю, простоте, чистоте, самозабвенному наслаждению творческим актом. К тому, что отвергнуто, утрачено и почти забыто современным искусством.

Цветы Колдобской написаны просто — кажется, проще некуда. Несколько энергичных линий, несколько ярких пятен, решенный несколькими широкими мазками фон. Несколько плакатных цветов.

Черный-белый-красный, синий-золотой — геральдическая лаконичность палитры.
Один цветок, три цветка, много цветов — архаическая элементарность счисления.
Прямоугольник, треугольник, круг, овал – математическая ясность композиции.

Назвать картины Колдобской примитивистскими невозможно — в этой выверенной простоте внимательный зритель просматривает жесткость дизайнерского знака, строгость графических формул русского авангарда, агрессию тоталитарного плаката и магический ритм племенных орнаментов (marinakoldobskaya.net).

Юлия Мамонтова. Ловушка для пчелы. 2019

Энкаустика — это техника живописи восковыми красками с горячими инструментами, незаслуженно забытая в наши дни. Секреты этой древней техники были почти утеряны в XII веке. Восстановить их и вдохнуть новую жизнь удалось советскому художнику Василию Хвостенко в 1935–1985 г. Сейчас энкаустика опять незаслуженно забыта и не так известна, как за рубежом.

Спустя два тысячелетия я возрождаю древнюю традицию энкаустической живописи мастеров Эллады, чьи произведения прекрасно сохранились до наших дней и являются жемчужинами коллекций лучших музеев мира.

При нанесении восковых красок горячим способом, воск застывает почти мгновенно, рождая необычную многослойную фактуру, создавая рельеф цвета. Фактура является наиболее мощным выразительным инструментом в живописи, поскольку традиционно реалистическое искусство создаёт иллюзию глубины пространства, а изображение не выступает над поверхностью стены, холста или доски.

Мои произведения выполнены в стиле энкаустического импрессионизма. Идея, которой был одержим Михаил Врубель, — «возвести кусок жизни в перл создания» — интересовала меня всегда, потому что я вижу в каждом натюрморте, цветке или пейзаже отзвук вечной красоты и гармонии, хочу передать это ощущение в своих работах (Юлия Мамонтова, celebritytv.ru).

Это сложный, трудоемкий и дорогой метод, несмотря на то, что современные достижения сделали его проще (например, не нужно разогревать воск огнем, его заменили электрические приборы, и появился огромный выбор сопровождающих материалов, красок и прочее). Воск, в частности пчелиный, непростой материал для работы. Он требует от художника особого мастерства, тщательности, трудолюбия, поскольку застывает очень быстро, зато сохраняет цвет, прозрачность, живость на века (Юлия Мамонтова, artifex.ru).

Энкаустика как сама жизнь: древняя, натуральная, яркая, быстрая… живая. Она способна передавать тончайшие, незримые нюансы того, что я пишу: не важно, портрет ли это человека с сильной энергетикой, эмоциональная абстракция или что-то другое. Сам процесс работы очень трудоемкий, медитативный требует полной отдачи и глубочайшего погружения — ведь восковые краски очень быстро застывают. Но для меня энкаустика идеальна: практически волшебным образом можно остановить мгновение (не зря пчелиный воск используется в магических культурах мира) или передать то, что хочется, поделиться живыми эмоциями и сделать мир через свое творчество немного лучше и светлее (Юлия Мамонтова, iskusstvo.pro).

Роман Рахматулин. Ночная Волхонка. 2020

Что делает человек, заметив, что в лице давнего знакомого, в привычном пейзаже, интерьере «что-то не так»? Всматривается, пытаясь понять, что изменилось. Художник Роман Рахматулин искренне любит Москву и обладает удивительным умением преображать самые узнаваемые московские пейзажи. Оставляя «в фокусе» единственный объект, художник скрывает в потоках дождя, отсветах фонарей, наплывах тумана фрагменты пейзажа, легким намеком сообщая об их присутствии. И вот сам пейзаж становится иным, и зритель — всматривается в его новый облик и в прекрасную живопись Романа Рахматулина.

***

Художник необыкновенно остро чувствует окружающий мир, и пытается выразить свои ощущения только ему свойственным языком. Отсюда поиск необычных приемов и техник, поскольку стандартных технологий классической живописи (которыми Роман, кстати, безукоризненно владеет) ему явно не хватает для выражения всего богатства эмоций.

Здесь и эксперименты с акриловыми смесями, с различными смешанными техниками, с использованием объема и дополнительного материала — иногда травы, иногда потали. В общем, границ у искусства нет и быть не может, если художник страстно любит этот мир и честно пытается передать свои чувства зрителю (art-gnezdo.ru ).

При передаче чего бы то ни было на холсте вы не можете не любить это. Вы можете быть довольны или нет результатом своей работы, но в процессе не можете чувствовать негативные эмоции к объекту изображения, только любовь (Роман Рахматулин, romulen.ru ).

…Современное общество введено в заблуждение преступным разжевыванием произведений искусства — о чем они и о чем думал автор. В итоге врут все: сами авторы, искусствоведы, экскурсоводы, журналисты и далее, как хорошо запущенная сплетня, которая изначально была ложью, как снежный ком, обрастает новыми небылицами. В общем, при взаимодействии с произведением искусства советую выстроить замкнутое пространство, где будете только вы и объект. (Пространство должно блокировать исторические, культурологические и прочие пояснения и расшифровки, включая то, что про эту вещь думает критик и ваш сосед по лестничной клетке…) Оказавшись в этом пространстве, вы должны наладить исключительно ваше взаимодействие (прослушивание, просмотр, ощупывание) с объектом. Музыка, скульптура, живопись — становятся таковыми только при наличии зрителя (для природы и физики это все те же элементы, молекулы, колебания волн, а для времени — пыль); таким образом, предмет искусства без вас, без зрителя, пустышка — значит, ТЫ, зритель, — его часть и изволь функционировать как часть произведения, со всей ответственностью, не перекладывая ни на кого своей работы, не облегчая себе жизнь (Роман Рахматулин, romulen.ru ).

Марина Фёдорова. Пара на берегу. 2008

Изначально на мое творчество повлияло то, что в академии им. Штиглица я закончила факультет дизайна моды, стажировалась в этой сфере и вдохновлялась миром фэшн-показов. От мира Голливуда я взяла идею того, что искусство должно погружать в идеальный мир, нарисованную грезу, без реалий жизни. Хотя эта идея не раз трансформировалась.

В мире кинематографа я вдохновлялась работами кино живописца Вонга Кар-Вая, Китано и мистицизмом Хичкока и Линча. Сейчас я могу сказать, что реальный мир мне интереснее, но на него я смотрю через объектив камеры (Марина Фёдорова, cultobzor.ru ).

Предпочтения меняются с возрастом и «насмотренностью». Кумирами навсегда останутся Эдвард Хоппер и Тамара Лемпицка. Мне повезло, я видела их работы «вживую»! Нравятся мои современники — например, Чёлушкин, Волигамси, Каневский, Дашевский, и я искренне считаю, что сейчас много прекрасных авторов (Марина Фёдорова, artchive.ru ).

Для картин этого периода [2005–2009] характерно появление в полотнах узнаваемых визуальных мотивов и весомых фигур из мира моды и кино. Художник изображает, например, Й. Ямамото, В. Вествуд, И. Сен-Лорана, Р. Литвинову, а также цитирует образы кинематографа европейской «новой волны», американской киноклассики, фильмов Кар-Вая и обращается к характерной атмосфере живописных полотен Э. Хоппера и отчасти Р. Магритта. Такие оммажи, с одной стороны, обозначают высокий стиль как ориентир автора, с другой — задают границы единого поля, где ее уже узнаваемые персонажи вполне принадлежат к одному образному ряду с небожителями (marinafedorova.com).

Желаем удачи на 66-м аукционе «XXI век. Современное российское искусство»!

AI