Художник недели: Андреа Мантенья
ARTinvestment.RU   16 июля 2013

В Оружейной палате Московского Кремля до 18 июля можно увидеть картину «Святой Георгий» — один из самых известных шедевров выдающегося мастера итальянского ренессанса Андреа Мантеньи

В Оружейной палате Московского Кремля до 18 июля можно увидеть картину «Святой Георгий» — один из самых известных шедевров выдающегося мастера итальянского ренессанса Андреа Мантеньи.

Имя и творчество Мантеньи не так известны русскому зрителю, как, например, Сандро Боттичелли или Леонардо да Винчи, однако современные историки искусства называют его одним из «гениев, свершивших внезапный и радикальный переворот» в европейском искусстве (Дж. Арган), а Вазари еще в XVI веке писал, что «не всегда находится человек, который сумел бы распознать, оценить и вознаградить чей-либо талант так, как признан был талант Андреа Мантеньи» (доподлинно неизвестно, кого именно имел в виду биограф, но, как мы увидим ниже, такой человек был не один).

Андреа Мантенья (Andrea Mantegna) родился в 1431 году в семье плотника Бьяджо, в местечке Изола-ди-Картура, между Падуей и Виченцией. В 1441 году десятилетний Андреа был отдан в подмастерья падуанскому художнику Франческо Скварчоне. Сменивший в тридцатилетнем (т. е. весьма зрелом по тем временам) возрасте ремесло портного и вышивальщика на профессию живописца, Скварчоне стал знаменитым педагогом, основал Академию художеств Падуи и музей при ней. Известный собиратель древностей, из путешествий по Италии и Греции он привозил слепки античных скульптур, и они, по-видимому, служили также и пособиями для учеников, которых у Скварчоне было более ста человек.

В период обучения Мантенья без труда превосходил остальных учеников Скварчоне и сблизился со своим учителем настолько, что был усыновлен им в тринадцатилетнем возрасте. Как сообщает Вазари, в 14 лет Мантенья уже был записан в братство живописцев.

Практический подход Скварчоне к приемам обучения художническому ремеслу, а также его любовь к греческой античности (представленной в его время исключительно рельефами и скульптурой) во многом определили взгляд молодого Мантеньи на искусство и творчество в целом.

«Андреа всегда придерживался мнения, что хорошие античные статуи более совершенны и обладают более прекрасными формами, чем мы это видим в природе... Помимо всего этого, статуи казались ему более законченными и более точными в передаче мускулов, вен, жил и других деталей, которые природа не так ясно обнаруживает» (Вазари); вместе с тем в раннем творчестве Мантенья ориентировался, помимо античной скульптуры, на фрески Андеа дель Кастаньо в Венеции, росписи Паоло Учелло и Филиппо Липпи и алтарь Донателло в Падуе. С Филиппо Липпи и Донателло он даже был знаком и не раз встречался с ними в Падуе.

В 1448 году 17-летний Мантенья ушел из мастерской Скварчоне и, уже как самостоятельный мастер, приступил к росписям капеллы Оветари в Падуе (сильно пострадала в период Второй мировой войны). Фрески капеллы Оветари на протяжении почти шести веков считаются одной из лучших и крупнейших работ Мантеньи, в которой прослеживается его рост как художника: от сцены к сцене все более заметно мастерство в построении пространства и перспективного сокращения фигур и объемов в нем.

Взаимодействие формы и пространства, объема, в него помещенного, изображения (построения) их на плоскости — холста, доски или стены — занимают Мантенью на протяжении всей жизни. Возможно, этот интерес и привел его к тому, что мы сегодня назвали бы графикой, но что в XV веке своего названия еще не имело, но определялось, скорее всего, как тоновой рисунок: он увлекался не совсем типичной для итальянского мастера Возрождения техникой гравюры, работал гризайлью, делал много набросков карандашом. Цвет и оттенки интересовали его куда меньше, чем линии и тональные переходы чистого цвета. Он слыл мастером рисунка и перспективы: известно, что А. Дюрер, отправляясь в 1506 году в Италию, ставил своей целью познакомиться с ним.

Известность юного художника вышла за границы Падуи настолько, что в 1449 году, 18 лет от роду, по настоянию герцогов д’Эсте он ненадолго переехал в Феррару, где как раз в это время братья Леонелло, Борсо и Эрколе д’Эсте создавали из своей столицы крупнейший центр культурного движения, собирая вокруг себя целый мир ученых, писателей и артистов.

Признание, известность, внимание со стороны богатых покровителей искусства ввели Мантенью в круг самых известных художников своего времени. Он познакомился, например, с семейством Беллини — одной из крупнейших художественных династий Венеции и Италии, давшей миру таких художников, как Якопо Беллини (1400–1470), расписавшего множество венецианских церквей, его сын Джентиле (1429–1507), чрезвычайно почитаемый при жизни художник, автор многочисленных портретов дожей и прочей венецианской знати, и конечно, самый известный представитель фамилии — Джованни (1430–1516), младший брат Джентиле, оставивший после себя более 200 произведений живописи и рисунка. В 1453 году Андреа Мантенья вошел в эту семью, женившись на дочери Якопо Николозии Беллини.

В исследовательской литературе много говорится о влиянии творчества венецианцев Беллини на манеру Мантеньи, однако влияние это было взаимным. Беллини (особенно Джованни) усвоили более сложные многоплановые и сложноракурсные композиционные схемы, а работы Мантеньи приобрели многоцветность, присущую венецианской живописи. И пусть с течением времени, особенно к концу 1490-х — началу 1500-х, Мантенья все больше увлечется игрой красок и все больше внимания будет уделять мелким и декоративным деталям, неизменным останется главное: его преклонение перед античным искусством, возникшее, по видимости, в мастерской Скварчоне, по-прежнему будет видно и в постановке фигур, и в резкой пластике форм, и в стремлении, особенно в ранний период, к созданию иллюзии объема до такой степени, что его образы кажутся объемными, выступающими за пределы плоскости холста, и в мягких, свободных ниспадающих складках костюмов персонажей, одетых всегда на античный манер (большинство его коллег по цеху изображали одежды в готической манере).

В 1459 году Мантенья переезжает из Падуи ко двору герцога Гонзаго в Мантуе, становится его придворным живописцем и получает высокую плату за свой труд. Кроме того, мантуанский герцог был известным любителем античности и поручил художнику заботу о своих коллекциях, что позволило Мантенье более полно погрузиться в любимую им культуру античной Греции и Рима.

Одной из самых крупных работ, выполненных Мантеньей для Гонзаго, стали фрески Камеры дельи Спози, которые он закончил к 1474 году. Камера дельи Спози — небольшая квадратная комната с двумя маленькими окнами, бывшая изначально спальней Лодовико Гонзаго, а позже служившая для приема почетных гостей, — подобно парадным спальням многих крупных европейских дворцов, была покрыта фресками полностью: потолок украшала роспись, имитирующая воздушный колодец и небо, стены были расписаны сценами из истории династии Гонзаго.

1488–1490 годы Мантенья провел в Риме, работая над заказом папы Иннокентия VII — росписями бельведерской капеллы (не сохранились), однако, помимо папских фресок, в этот период он пишет большое количество станковых работ, многие из которых сегодня можно увидеть в крупнейших музеях Европы.

Вместе с тем Мантенья благодаря своей известности и заказам получает все больше возможностей продолжать изучать античную культуру и искусство. К 1492 году относят очень интересную серию из 9 полотен под общим названием «Триумф Цезаря», в которой автор обращается к историческому жанру и последовательно изображает все, что знает об античном мире, — от военных орудий и архитектуры до монет, медалей, процессий танцоров и музыкантов. К концу 1490-х он начинает писать и на мифологические темы.

Самой же известной, но вместе с тем самой необычной и загадочной его картиной по праву считается работа «Мертвый Христос». Долгое время она датировалась 1500 годом, однако сегодня ученые, исходя из манеры написания мягких складок ткани, большой работы с перспективой и техники мазка, склоняются к более ранней датировке — 1457 году. В литературе можно также встретить датировку ок. 1480 года — как среднюю дату между двумя этими предположениями.

Изображенная в сложном ракурсе фигура поражает и даже вводит в недоумение как своим композиционным построением, так и иконографией. После того как удастся оторвать взгляд от изображенной в сложнейшем ракурсе с точнейшими перспективными сокращениями центральной фигуры Христа, невольно задаешься вопросом о практически монохромной поверхности картины, о том, что Христос изображен не с большей тщательностью, чем кровать, на которой он лежит, и низведен тем самым до уровня предмета, что фигуры Богоматери и Иоанна в своей плоскостности и упрощенности почти неотделимы от фона. Однако есть в этой картине некоторая завораживающая бестелесность (возможно, играет свою роль несовпадение размеров кровати и тела на ней), заставляющая вглядываться в нее снова и снова и ощущать себя свидетелем и участником библейских событий.

Завораживает и притягивает она и сегодня. Яркий пример — использование композиции этой картины в фильме Андрея Звягинцева «Возвращение».

Работы Мантеньи считают большой честью и удачей иметь в своих коллекциях галерея Уффици и другие музеи Италии, парижский Лувр, Национальная лондонская галерея, нью-йоркский Метрополитен музей и т. д. К сожалению, в России его работ нет, но время от времени их можно увидеть на выставках.

На арт-рынке каждое появление работ Мантеньи (как и вообще мастеров его уровня) — настоящая сенсация и событие мирового значения. С 1991 по 2013 год в аукционных каталогах они появлялись всего 43 раза, и почти всегда в разделах графики. Живопись же его редка на рынке невероятно: за последние 20 лет станковые работы (доска, темпера) продавались только 2 раза, причем каждый раз с рекордными результатами.

40 раз продавалась графика (тиражная и оригинальная), а в апреле этого года на одном из немецких аукционов была предпринята попытка продать несколько листов с гризайлью (масло и темпера на бумаге). Учитывая такую редкость появления на рынке, ничего удивительного нет в том, что процент проданных работ стремится к 90.

Рекордная сумма за работу Мантеньи была зафиксирована 23 января 2003 года в ходе торгов аукционного дома Sotheby’s в Нью-Йорке. Более 25,5 миллиона долларов заплатил неизвестный покупатель за небольшую (39 × 42) недатированную темперу «Сошествие во ад». По оценкам artprice на 2011 год, этот результат занимает 9-е место в десятке самых дорогих на открытом рынке работ старых мастеров, обгоняя даже живопись Рембранта.

В 2007 году (то есть незадолго до кризиса) на том же Sotheby’s, но в Лондоне, холст «Мадонна с младенцем» был продан за 240 500 фунтов стерлингов (почти полмиллиона долларов). Справедливости ради стоит отметить, что, судя по всему, эта недатированная работа (холст, темпера. 47,6 × 36,8) относится к более раннему периоду творчества художника и, возможно, не представляет такой художественной ценности, как «Сошествие во ад».

Рекордная цена в 60 000 евро за графику (тиражную) была установлена в далеком 2002 году во Франции. Именно эту сумму отдали за лист «Мадонна с младенцем», превысив тем самым эстимейт более чем в три раза.

Продаются работы Мантеньи и сегодня. Конечно, это тиражная графика, но зато в среднем и нижнем ценовых сегментах. Три листа из не самой редкой его серии «Вакханалия с бочкой вина» (1490) были проданы 5 июня 2013 года в ходе торгов аукционного дома Bonhams за 2 125 фунтов (при эстимейте 600–800 фунтов). Так что у любителей старых итальянских мастеров есть возможность пополнить коллекции работами великого Андреа Мантеньи.

Мария Кузнецова, AI

Источники:

1. Дж. К. Арган. История итальянского искусства. М.: Радуга, 2000.
2. Джорджо Вазари. Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев. М.: Азбука-классика, 2004.
3. Искусство итальянского Ренессанса. Под ред. Рольфа Томана. Konemann, 2001.
4. artprice.com
5. artinvestment.ru