О пагубном влиянии современных финансовых институтов на содержание и форму современного искусства — в отрывке из книги профессора Колумбийского университета Марка Тейлора, опубликованном Bloomberg

• Источник: bloomberg.com
  

Искусство и деньги всегда шли рука об руку. 40 лет назад Энди Уорхол (Andy Warhol) заметил: «Коммерческое искусство — вот новая ступень развития Искусства». За последние несколько десятилетий, впрочем, традиционный баланс сил в этом вопросе был нарушен благодаря эволюции капитализма и возникновению его новой разновидности — финансового капитализма. Об этом пишет профессор Колумбийского университета Марк Тейлор (Mark C. Taylor) в своей новой книге, отрывок из которой опубликовал Bloomberg.

В предыдущих формах капитализма — сельскохозяйственной, индустриальной и потребительской, — объясняет Тейлор, — деньги зарабатывались благодаря реализации труда и продуктов материального производства. При финансовом капитализме богатство создается благодаря символическим перемещениям безналичных денежных средств, за которыми не стоит никаких материальных объектов. Когда инвестиционные процессы становятся более агрессивными, скорость этого движения возрастает и непостоянные показатели, обозначающие благосостояние, идут вверх.

Арт-рынок зеркально отражает структуру и развитие финансовых рынков. Искусство все больше становится абстрактной игрой опустошенных знаков — подобно тому, как абстрактные инструменты финансовых рынков становятся автономной областью, не имеющей иной цели, кроме себя самой. Когда экономика повсеместно движется от индустриального и потребительского капитализма к финансовому капитализму, искусство параллельно претерпевает схожие изменения. В этом процессе есть три этапа: превращение искусства в предмет потребления, монополизация искусства корпорациями и его коммерциализация.

Когда Энди Уорхол (Andy Warhol) объявил искусство бизнесом, а бизнес — искусством, он лишь сформулировал то, что стало реальностью для послевоенной культуры консьюмеризма. В те годы центр арт-мира переместился из Европы в Нью-Йорк; США также превратились в главную мировую экономику и крупнейшую военную державу. Работы большой части крупнейших художников эпохи одновременно исследовали и прославляли владычество американских ценностей и мощи в локальном и мировом масштабе. Поэтому не случайно, что Уорхол избрал объектом своего творческого исследования образы и знаки культуры потребления, и именно с их помощью говорил о ловушках потребительского капитализма и превращении произведения искусства в продукт, который рекламировала и продвигала целая новая отрасль — бурно развивающаяся галерейная система.

С ростом благосостояния искусство, коллекционирование предметов которого раньше в основном было уделом церкви и аристократии, стало своеобразным социально значимым маркером для людей, желающих подняться над средним классом. Однако даже такой дальновидный бизнесмен от искусства, как Энди Уорхол, не мог предвидеть того взрыва, который произойдет из-за этого на арт-рынке на рубеже тысячелетий.

К 2006 году частные сделки на арт-рынке совершались примерно на 25–30 миллиардов долларов в год. Открытые торги также стали на редкость успешными: Christie’s и Sotheby’s в 2006 году на двоих заработали 12 миллиардов долларов. Вдобавок более двух десятков галерей по всему миру стали продавать произведений искусства на 100 миллионов долларов в год каждая.

Феноменальный рост арт-рынка стал явлением мирового масштаба: глобальный капитализм создал глобальный арт-рынок. С 2002 по 2006 год рынок искусства вырос более чем вдвое — с 25,3 миллиарда долларов до 54,9 миллиарда. Этот удивительный скачок стал возможен благодаря молодым рынкам России, Китая, Индии и Ближнего Востока. Цены на произведения искусства росли с той же скоростью, что и стоимость ценных бумаг.

В 2006 году Рональд Лаудер (Ronald Lauder), почетный председатель попечительского совета музея MoMA, купил работу Климта «Портрет Адели Блох-Бауэр 1» за 135 миллионов долларов — самую на тот момент высокую цену, заплаченную за произведение искусства. Год спустя «Подвесное сердечко» Джеффа Кунса (Jeff Koons) было продано на аукционе за 23,6 миллиона долларов, став самой дорогой на тот момент работой ныне живущего художника.

Именно Джефф Кунс, полагает Марк Тейлор, — идеальный пример художника, на котором можно изучать, как искусство становилось товаром. Все лучшие достижения Фабрики Уорхола переняла Фабрика Кунса, коллектив сотрудников которой воплощает любую идею автора, будь то порнографические статуи или гигантские цветочные щенки. Вслед за Уорхолом, который в пику абстрактным экспрессионистам предпочел изгладить из своего творчества всякое присутствие живой руки художника, Кунс полностью механизировал процесс создания произведений искусства.

Однако между Кунсом и Уорхолом есть существенная разница: искусство Кунса не наполнено иронией подобно работам Уорхола. В то время как произведения Уорхола вызывают тревогу, работы Кунса полны оптимизма. Посвящая свои произведения банальным темам и без стеснения признаваясь в незнании истории искусства, Кунс больше напоминает тренера по позитивному мышлению, чем Марселя Дюшана, с которым соотносят Уорхола. «Я понял, что у нас вообще нет необходимости что-то знать, и полагаю, что мои работы сообщают об этом зрителю, — сказал Кунс однажды в интервью. — Я просто стараюсь делать то, что поможет людям с позитивом взглянуть на себя, свою историю, свой потенциал». Удивительно, как много вроде бы умных и с тонким вкусом людей попались на удочку этого бывшего брокера.

Изучив мастерство валютных операций, Кунс перенес воспринятые на бирже навыки и в сферу искусства. Его качественно изготовленные работы превратились в драгоценные предметы, художественная значимость которых выражается в быстро растущих показателях их ликвидности.

Процесс монополизации искусства корпорациями включает две тенденции: во-первых, за два прошедших десятилетия многие крупные корпорации применили на практике старую как мир традицию повышать уровень собственного престижа за счет покупки и демонстрации произведений искусства. Очень часто для создания и расширения своих коллекций компании нанимают специальных советников и консультантов.

Помимо этого, ряд художников-бизнесменов приблизил, в полном соответствии с заветами Энди Уорхола, само понятие корпорации к произведению искусства. Самой интересной иллюстрацией этого процесса можно назвать творчество японца Такаси Мураками (Takashi Murakami). Как художник, он соединяет в своем творчестве высокое и низкое, при создании своих фирменных гигантских скульптур и «сверхплоских» картин широко используя образы поп-культуры. Однако самым интересным произведением Мураками является, возможно, созданное им коммерческое предприятие, которое почти неотличимо от большинства медийных компаний, pr-агентств и корпораций. В 2001 году он создает Kaikai Kiki Co., компанию, в которой сейчас работают около 70 человек. На сайте компании сказано, что ее целью является «создание и продвижение произведений искусства, продюсирование и поддержка лучших молодых художников, организация мероприятий и проектов, а также производство и продвижение различных товаров». Ассортимент производимых товаров — от живописи, скульптуры и видео до футболок, брелоков, ковриков для мыши, держателей для мобильных телефонов и вышедших ограниченным тиражом сумок Louis Vuitton стоимостью 5 тысяч долларов. На выставке «© Murakami», которая прошла в 2007/2008 годах в лос-анджелесском музее современного искусства, демонстрировался, наряду с другими произведениями, интерьер магазина этой компании, спроектированный Мураками.

Мураками создал гибрид промышленной компании, медиа-корпорации и pr-агентства, одной из целей которого является организация проходящей раз в два года в Токио ярмарки GEISAI, на которой клиенты Мураками (молодые художники) могут за определенную плату выставлять свои работы. По замечанию художника и фотографа Уэлида Бешти (Walead Beshty), «изощренные хитросплетения воинствующего предпринимательства Мураками» трудно не оценить. «Щупальца Kaikai Kiki протянулись в целый ряд отраслей, охватив развлечения, консультации по корпоративному имиджу, производство игрушек и высокую моду. И это помимо основной задачи — производства арт-объектов», — говорит коллега о Мураками.

Впрочем, бурная деятельность Мураками скорей идет вразрез с теми ключевыми процессами, которые идут в недрах экономики с начала 1970-х годов, считает Марк Тейлор. По мере роста мощи финансового капитализма производство реальных товаров все больше замещается манипуляциями с финансовыми инструментами. И такой тонкий барометр состояния окружающего мира, как искусство, не может не реагировать на этот  процесс.

Материал подготовила Мария Эстрова, AI

Источник: bloomberg.com, artinvestment.ru