17 апреля ушел из жизни Николай Евгеньевич Вечтомов (1923–2007) — самобытный художник, чье имя ассоциируется со знаменитой «лианозовской группой» (самые известные ее представители — Оскар Рабин и Владимир Немухин).

17 апреля ушел из жизни Николай Евгеньевич Вечтомов (1923–2007) — самобытный художник, чье имя ассоциируется со знаменитой «лианозовской группой» (самые известные ее представители — Оскар Рабин и Владимир Немухин). В прижизненных очерках о творчестве Вечтомова можно встретить немало определений его магистрального творческого направления, остававшегося неизменным с 1960-х годов: биоморфный сюрреализм, декоративный космизм, лирический экспрессионизм, игра безнатурных структур и форм в пространстве, символьный абстракционизм. Под впечатлением от его эмоционально напряженных, почти агрессивных композиций можно будет использовать любое сочетание слов, и все будет верно. Творческое наследие художника только проходит процесс формализации. Очищается терминология, определяется место художника в истории послевоенного искусства. Пока и ошибки допустимы и трактовки могут конфликтовать. Путаница в словах не страшна. Зато не узнать работы Вечтомова почти невозможно — настолько самобытны их образность и палитра. За десятки лет творчества художник использовал множество причудливых композиционных форм. Но достаточно увидеть лишь некоторые из них, чтобы в дальнейшем почти безошибочно узнавать его работы.

Считается, что некоторые из наиболее эффектных композиций Вечтомова базируются на болезненно ярких впечатлениях. Многие из них он вынес с войны, из Сталинграда, куда попал подростком, с Курской дуги, из плена, из боев в чешском партизанском сопротивлении. К примеру, вспышку от взрыва сбитого истребителя на чистом заснеженном поле Вечтомов не раз вспоминал в интервью. Но долгим ярким впечатлением мог стать и просто красочный закат, опускающийся на землю, — пейзаж, который, не надо далеко ходить, и на севере Подмосковья частенько бывает «лунным». От пронзительных впечатлений — цвета: любимые черный, оранжевый, до рези в глазах красный… Отсюда и формы. Так, один из главных сюжетов конца 1980-х — фантастические «клинки», то ли тянущиеся пронзить закатные небеса, то ли, наоборот, низвергнутые небом и вонзившиеся в твердь. Запоминаются вечтомовские кипящие биомассы в своем делении — словно образ разумного океана Соляриса. Другая распространенная тема — «космические» сталагмиты. В поздних картинах Вечтомова использовались и фигуративные образы (тот же змей), но они выполняли роль скорее не персонажей, а символов, позволяя оставаться в рамках абстракции.

В отличие от сюжетов других «лианозовцев», социально-бытовые темы не вошли в творения художника. Если не считать того, что добро и зло в своем единстве и борьбе в те времена для жизни в СССР были темой практически бытовой. Работы Вечтомова, обращенные к вечным темам, с самых 1960-х отличала высокая декоративность. Порой она даже кажется чрезмерной. Кому-то это нравится, кто-то ставит ее в укор художнику, для которого действительно характерна очень тщательная прорисовка. Если фоновые градиенты, то с плавностью пульверизатора. Если геометрические символы, то с аккуратностью чертежника. Не посмотрев на год создания, можно заподозрить художника в хорошем владении современной программой визуализации Corel Painter. Но это все сделано давно и вручную, пусть без экспрессивных брызг и размашистого мазка, но кропотливо, сосредоточенно. Так, как это делали очень немногие шестидесятники, разве что Краснопевцев, Плавинский, Вейсберг.

Понятно, что каждый из «лианозовцев» шел своим путем в искусстве, но все же удивительно, насколько различаются идеи и средства их выражения у Вечтомова и того же Рабина. Можно попытаться найти общее в давящей атмосфере, нависающей угрозе, но это уже похоже на натяжку — слишком разные взгляды. Отвлекаясь, напомню версию, что сам термин «лианозовская группа» придумали не ее участники, а их «коллеги» в МОСХе, когда подбирали формулировки для исключения из своих рядов Евгения Кропивницкого. Тогда набор обвинений в формализме было модно приправлять участием в организованном «преступном» сообществе. Так что не стоит переоценивать термины. И уж если «лианозовская группа», то уж точно не «лианозовская школа».

Когда нужные некрологи опубликованы и прочитаны, жизнь заполняет пустоты.

Понятно, что со временем начинаются значительные рыночные корректировки стоимости живописного наследия. Цены на работы Николая Вечтомова даже в последние годы нельзя было назвать устоявшимися. Относительно четкого рыночного понимания того, сколько должны стоить его работы, не было, как не было и репрезентативных аукционных продаж. Небольшие реалистические натюрморты и пейзажи Вечтомова 1950-х годов до недавних пор стоили совершенно символические деньги и вряд ли теперь станут стоить значительно дороже. С художественной точки зрения они не интересны и зачастую сливаются с массой натурных работ социалистических реалистов. Соответственно, инвестиционного потенциала в них нет. Сюрреалистические абстракции Вечтомова — совсем другое дело. Сегодня за среднеразмерные холсты лучшего качества могут просить до 30–40 тысяч долларов. За сюрреалистическую абстрактную графику высокой степени проработки (а у Вечтомова она бывает очень декоративной) могут просить до 10–15 тысяч долларов. Вполне адекватная цена сегодня. Большие карандашные рисунки еще относительно недавно стоили около двух тысяч долларов. Сколько они будут стоить сейчас? Наверное, не меньше трех-четырех тысяч.

Еще раз повторим, что о рыночных ценах сейчас можно говорить лишь с очень высокой степенью условности. Но уже 15 июня на MacDougall’s должна состояться продажа, которая, возможно, введет первые публичные ценовые ориентиры для работ Вечтомова. На торги поступят две довольно показательные и высококачественные вещи из собрания Александра Глезера. Для графической композиции «Защита» 1972 года эксперты аукциона назначили эстимейт 4–6 тысяч фунтов. По мнению D, в результате торгов цена может увеличиться до 15 тысяч фунтов, то есть примерно до 30 тысяч долларов. Живописная композиция «Черное солнце» 1990 года — возвращение к той же излюбленной вечтомовской теме с острыми клинками, что и в «Защите». Декоративное полотно довольно большого размера эксперты аукционного дома оценили в 10–20 тысяч фунтов. По мнению D, цена составит примерно 25 тысяч фунтов. Для начала.

На чем основано это мнение? На субъективной оценке класса творчества, его силы, новаторства, декоративных характеристик. По всему получается, что место Вечтомова примерно в той же «лианозовской» обойме, по соседству с Немухиным. А если такое предположение верно, то пусть не сейчас, но в обозримом будущем живописи Вечтомова должны покориться нынешние немухинские отметки в 150–200 тысяч долларов. А пока с интересом будем следить за аукционом 15 июня. Что-то подсказывает, что результат может быть очень неожиданным.