•  
  Иллюстрация создана ИИ-моделью DALL-E 2 по запросу ARTinvestment.RU

С момента своего основания в 2008 и по настоящее время AI вместе со своими читателями были свидетелями нескольких серьезных потрясений на рынках внутреннего и международного искусства. Мы начинали свой путь в годы стремительного роста продаж и ценовых показателей русского и российского искусства (2007–2008), который закончился не менее оглушительным кризисом; мы реагировали на подъем рынка в 2012-м и санкционное влияние 2014-го; вместе мы пережили пандемию COVID-19 — в придачу к скороспелой, но своевременной аналитике запустив серию вебинаров с участниками арт-пробега, реагируя на ежедневные отмены, запреты, объединения и локальные победы арт-рынка в борьбе с коронавирусом.

В последние два года редакция AI вместе с вами наблюдает за локализацией внутреннего рынка, при этом следя за новостями с международных полей — ведь рано, но не поздно русское искусство вернется в международную обойму. А с ним — и наши читатели-коллекционеры.

В этой связи мы решили создать новый раздел под условным названием «Что должен знать коллекционер об арт-рынке в 2024 году?». В нее войдут актуализированные материалы по принципам, методам, техникам коллекционирования — включая знания об эстетике, истории и современной практике обращения с предметами искусства в частном владении. Считайте эту серию материалов не только продолжением заботы нашей редакции об информационной подготовке своих читателей, но и вкладом AI в один из самых ценных активов русской культуры — культуры отечественного коллекционирования.

Для начала предложим вам три определения коллекционирования — проверьте себя, какое вам окажется ближе? Они сформулированы в разные периоды XX века представителями разных профессий.

1. «Коллекционирование — вид человеческой активности, которая наделяет материальные предметы ценностью: эстетической, художественной и познавательной».

Сьюзан М. Пирс, американский культуролог

2. «Коллекционирование является высшей степенью восхищения частной собственностью».

Зигмунд Бауман, британский социолог

3. «Коллекционирование способствует конструированию идентичности в обществе. Посредством коллекционирования мы коллекционируем самих себя».

Джеймс Клиффорд, американский историк

Вы уже нашли себя в одном из определений? Придержите ответ — в свое время мы вернемся к каждой из этих трактовок с необходимым и прозрачным пояснением.

Часть 1. Предмет.

А начнем с простого, но определяющего дальнейшее повествование, вопроса: что является предметом коллекционирования?

Вопреки логике мы часто храним дома предметы, переставшие быть необходимыми, утратившие эстетическую привлекательность или вышедшие из моды. Кшиштоф Помян, польский культуролог, объясняет стремление человека к обладанию отдельными предметами «желанием и ностальгией, <…> стремлением к установлению прочной и полной системы вопреки деструктивной силе времени». Это определение отдает сентиментальностью, но в нем есть главное: помимо утилитарной функции предмета, он каким-то образом связан с понятием «времени», беспокоящим человека с момента осознанного существования.

Обратимся теперь к понятию ценности предмета искусства, которая, согласно финансисту Сергею Скатерщикову, определяется ценностью «истории, стоящей за его (предмета) создателем». В данном случае обе трактовки «истории» — как повествования (действия, наполненного смыслом) и временного отрезка (времени, наполненного действием) — одинаково справедливы и составляют неотделимое свойство предмета. Мы снова сталкиваемся с понятием «времени»; однако теперь в нем присутствует некое событие драматического характера, которое придает связанному с ним предмету смысл, а его обладателю внушает нежелание с этим предметом расставаться. Таким образом, роль предмета в нашей жизни — будь то формирование связи с окружающим миром, восприятие хода времени и организация жизненного пространства — проходит через связанную с предметом историю.

Цитируемый выше Помян, считал, что отдельные предметы могут изначально иметь цивилизационный, социальный (общественный) или культурный статус. Для понимания принципиальных различий между этими тремя понятиями, напомним читателю, что человек в масштабах цивилизации живет согласно выгоде, в масштабах общества — согласно обязательствам, а культура предполагает жизненный порядок согласно ценностям.

В своей работе польский ученый пришел к ряду неожиданных выводов. Во-первых, изначальный статус предмета со временем может меняться. Во-вторых, обретение нового статуса может произойти только при условии потери предыдущего. Скажем, предмет приобретает культурную ценность, когда теряет ценность в других категориях — цивилизационной или общественной. Иначе говоря, лишается признаков материальной выгоды или фактической пользы.

Несмотря не спорность последнего утверждения, попробуем пояснить ход мысли известного культуролога. А соглашаться или нет — осознанное решение каждого разумного человека.

Библиотеки являются коллекциями тогда, когда собранные в них книги не служат для получения знаний по ведению научной или хозяйственной деятельности. Таким образом, предметы в коллекции, как и сама коллекция, оказываются непригодной к использованию. Однако стоит лишь открыть книгу в поисках научных знаний или поддаться на уговоры и выдать томик-другой другу домой «на почитать» — и коллекция вмиг вернет себе общественный статус, став обычной библиотекой, собранием исторических и иных научных источников с пропавшими от рук друзей книгами. Другой пример — коллекция часов. Каждый экспонат будет продолжать идеально показывать время, но вместе они окажутся лишены способности удовлетворять общественные потребности. Они будут сообщать нечто другое — антропологический отпечаток времени: схожесть и идентичность, древность и новизну, мастерство изготовления или историю их создания.

В своем пояснении мы едва не раскрыли третий вывод Кшиштофа Помяна. Он состоял в том, что к приданию предметам статуса «культурной ценности» приводят два простых человеческих действия: селекция и экспонирование.

Но как быть с предметами, созданными художником, — спросит читатель AI? Достаточно ли автору быть профессионалом в искусстве, чтобы произведение получило статус культурной ценности в момент создания? Или художнику непременно следует осознавать значимость своей «истории», как того требует определение Скатерщикова? А возможно, эту историю должен признать кто-то другой?

Скажем, считал ли значительным свой вклад в культуру или искусство неизвестный японский оружейник периода Эдо, ковавший из скудных залежей прибрежной руды уникальные самурайские мечи — почитающиеся сегодня предметом восхищения и культурной (намного более, чем прикладной-военной) ценностью? Или Поль Сезанн, небрежно срезавший свои холсты с подрамников и свернувший их в рулоны перед отправкой на первую парижскую выставку? А вот кто точно не считал значительным свой вклад — так это молодой француз Амбруаз Воллар, который эти холсты заново натянул и молча явил Сезанна столичной публике, сделав художника знаменитым.

Однако современная культурология больше симпатизирует волларам и считает, что для обретения статуса культурной ценности необходим симбиоз двух инициатив — человека, который совершает сознательный отбор предметов (селекцию), и общества, которое созерцает их в момент экспонирования.

Для продолжения повествования нам не обойтись без двух новых понятий, которые будут часто фигурировать в тексте: артефакт и семиофор. Артефактом принято считать созданный человеком (или доработанный из созданного природой) предмет, имеющий определенную и установленную культурой форму и назначение. Напротив, семиофор —это, как правило, бесполезный предмет, в котором находит материальное воплощение то прошлое, с которым отдельный человек (или общество в целом) не желает полностью расставаться в настоящем.

Истоки этих понятий переносят нас в эпоху верхнего палеолита, примерно на 80 тыс. лет до н. э. В сознании человека произошло разделение на артефакты — предметы, которые использовались для добывания средств к существованию, переработки сырья или охраны, и на семиофоры — предметы, лишенные пользы, но наделенные значением. Так, антропологи считают, что палеолитические собрания необработанных камней — это первые проявления к предметам интереса, не подчиненного потребительским целям.

Коллекция как общность предметов может иметь культурную ценность вне зависимости от того, состоит ли она из артефактов или семиофоров, обладают ли ценностью предметы, ее составляющие. При включении в коллекцию предмет начинает подчиняться логике ее формирования — другими словами, мотив коллекционера оказывается главнее замысла автора отдельных ее элементов.

В криминалистике существует понятие умысла: оно разделяет действия на совершенные по незнанию или неосторожности и умышленные, что квалифицируется как отягчающее обстоятельство. Мотив человека, совершающего отбор предметов для объединения в некую общность согласно некоему умыслу, — и есть то «отягчающее обстоятельство», которое придает бессмысленному прежде набору статус коллекции. А последующее ее экспонирование придает коллекции статус культурной ценности.

Что стоит за желанием обладания отдельными предметами и формированием коллекции? Как современная психология определяет феномен коллекционирования? Равнозначны ли понятия «коллекционер» и «собиратель артефактов»? Об этом мы поговорим в следующий раз.

Зина Фандéлина, AI