Художник недели: Олег Целков
ARTinvestment.RU   12 апреля 2021

История, ценовые и маркетинговые показатели Олега Целкова, создателя одного из самых запоминающихся фигуративных образов «другого искусства»

Год рождения: 1934

Направление: нонконформизм

Вид искусства: живопись, графика, печатная графика, фарфор

Жизнь и творчество

Олег Целков (1934) — лидер нонконформизма, который еще в 1960-е годы нашел мощный и узнаваемый образ своего творчества, «лицо», пережившее самые разнообразные определения и эпитеты, многосложные трактовки и интерпретации. Своему персонажу художник остается верен до сих пор, уже больше сорока лет раскрывая его во все новых и новых ракурсах за границей: «Жутковатая сила, живучесть есть в этом русском художнике, прошедшем школу магазинных очередей, коммунальных кухонь, битком набитых трамваев, школу страха перед ночным звонком в дверь, школу хрущевских криков на художников, школу разгрома выставки на пустыре бульдозерами при Брежневе, школу не-выпускания за границу, не-выставления и не-покупания картин, школу бесчисленных исключений, запрещений, угроз» (Евгений Евтушенко).

Олег Целков родился в Москве в семье экономистов, работающих на авиационном заводе. В детстве мальчик профессионально живописью не занимался, разве что рисовал картинки для школьной стенгазеты. Идея стать художником пришла к нему в возрасте 15 лет, в пионерлагере, когда он встретился с Михаилом Архиповым: «И вот однажды человек по имени Мишка Архипов рассказал мне, что есть, оказывается, в Москве специальная школа, где учат на художников. Я спросил Мишку, что нужно, чтобы в эту чудесную школу поступить. Мишка объяснил, что нужно всего-навсего написать картину маслом на холсте». Вернувшись домой, мальчик выломал несколько реек из штакетника во дворе и вырезал кусок мешковины из дивана, соорудив импровизированный холст на подрамнике. Он твердо решил поступать в Московскую среднюю художественную школу.

Целков не имел никакой художественной подготовки, поэтому комиссия не допустила его к экзаменам. Тогда его отец, Николай Иванович, взял дело в свои руки — потомственный крестьянин, он в детстве сам хотел заниматься искусством и желание сына горячо поддержал. Николай Иванович поговорил с директором МСХШ, и мальчику все же позволили попробовать себя на вступительных испытаниях, которые он успешно прошел. Однако проблемы с официальным курсом обучения у мальчика начались сразу: уже после первой сессии его лишили стипендии за «пессимистичные», не соответствующие духу соцреализма работы, все чаще на его картинах можно было наблюдать жирно выведенную мелом двойку.

В то же время Целков самостоятельно получал другое, «неофициальное» образование. Практически каждый день он посещал Третьяковскую галерею, в которой познакомился с сотрудницей специального отдела хранения. Она впускала его в комнаты с работами Малевича, Кончаловского, Шагала, он копировал работы мастеров авангарда 1920–30-х годов.

Хотя из МСХШ Целкова не раз пытались исключить, он школу все же закончил и в 1953 году попытался поступить в Суриковский институт, но безуспешно. И тут вдруг за молодого художника вступился обласканный властью Борис Иогансон и рекомендовал его в Минский театральный институт. Не прошло и года, как молодого художника исключили за «формализм». И вновь по протекции Иогансона он был зачислен в Академию художеств имени И. Е. Репина в Ленинграде. Но и здесь долго не продержался: увидев его работы, китайские студенты, приехавшие учиться образцам соцреализма, написали донос ректору Академии, который, опасаясь международного скандала, конечно, быстро отчислил автора.

Помог Целкову художник и режиссер Николай Акимов, преподававший в Ленинградском государственном театральном институте имени А. Н. Островского. Благодаря его помощи Целков попал на постановочный факультет института (1955), где стал учиться на сценографа в компании Михаила Кулакова и Евгения Михнова-Войтенко. Получив диплом «художника-постановщика» (1958), Целков смог вступить в театральную секцию Союза художников и зарабатывал на жизнь в театре. Он оформил спектакли «Пятая колонна» в Театре имени В. Ф. Комиссаржевской в Ленинграде (1959), «Дамоклов меч» в Театре Сатиры в Москве (1959), а в 1972 году — первое представление в СССР оперы Джорджа Гершвина «Порги и Бесс» в ленинградском Малом театре оперы и балета.

Но главным для художника был поиск живописного языка, который складывался в эпоху «оттепели». Целков быстро оказался в эпицентре художественной жизни, которая вскоре уйдет в подполье и будет именоваться неофициальной. Первая персональная выставка Целкова прошла в знаменитой квартире Владимира Слепяна на Трубной (1956). А в 1957 году он получил возможность принять участие в 3-й выставке произведений молодых художников Москвы и Московской области, приуроченной к VI Всемирному фестивалю молодежи и студентов, на которой также были показаны Эрик Булатов, Владимир Вейсберг, Дмитрий Краснопевцев, Эрнст Неизвестный, Дмитрий Плавинский, Оскар Рабин. Работы Целкова подверглись жесткой критике властей, зато получили высокую оценку друга Пикассо, поэта Пабло Неруды, и французского поэта Луи Арагона.

В конце 1950-х формируется литературный круг общения художника: Иосиф Бродский, Булат Окуджава, Белла Ахмадулина, Василий Аксенов и Евгений Евтушенко. С последним Целков познакомился в 1957 году, Евтушенко стал его близким другом и активно продвигал его творчество, нередко помогал художнику материально. Целков был частым гостем в мастерской Ильи Кабакова, в лианозовских бараках у Оскара Рабина, в мастерской Дмитрия Краснопевцева. Тогда же появились покупатели картин. В 1957 году Георгий Костаки приобрел две больших работы художника. Многих коллекционеров к живописцу приводил Евтушенко, он же в 1963-м привел драматурга Артура Миллера — сохранились воспоминания Целкова об этом визите и «переговорах» о покупке холста, позднее вставленные Сергеем Довлатовым в «Соло на ундервуде». Любопытно, что приобретенный тогда «Групповой портрет с арбузами» (1963) воссоединился с покупателем только в 1978 году: художник сам привез ее к Миллеру в Америку.

В 1960 году Целков пишет «Портрет» — знаковую вещь, в которой впервые появился его узнаваемый персонаж. Эксперименты с художественной формой, в которых художник опирался на уроки русского авангарда — позднего Малевича и «Бубнового валета»; живописи Сезанна и Пикассо, концентрируются в одном образе — «морде», как называет его сам художник. Человекоподобные существа с мясистыми непроницаемыми лицами и узкими глазами-щелочками с тех пор заполняют пространства работ Целкова: «Волею судеб я первым из всех художников создал лицо, в котором нет идеализации. Лицо, в котором нет ничего от лица Бога. И с тех пор всю свою жизнь я думаю над загадкой этого лица и не нахожу ответа».

В 1970-е манера художника меняется под воздействием живописи Рембрандта, точкой отсчета здесь можно считать «Автопортрет с Рембрандтом в наш день рождения 15 июля» (1971). Резкие контрасты локальных ярких цветов уступают место более мягким тональным переходам, силуэты фигур сглаживаются, а колористическое решение ограничивается несколькими спектральными цветами. Он начинает наносить множество слоев краски, создавая тончайшие лессировки, — работа над каждой картиной занимает пару лет. Разнообразие деталей, окружающих героев 1960-х, постепенно сводится к лаконичному набору попеременно включаемых в композицию атрибутов: нож, вилка, пуговица, бокал, свеча, топор и т. д.

Целков редко участвовал в выставках — об официальной художественной жизни не могло быть и речи, и он видел мало смысла в открытой конфронтации с властью в рамках «подпольных» проектов. В 1965 году состоялась персональная экспозиция художника в Институте физических проблем АН СССР, в 1966-м — в ДК Института атомной энергии им. И. В. Курчатова. Организованная в 1970-м Домом архитектора выставка-однодневка Целкова побила все рекорды длительности и результативности: ее закрыли через 15 минут после начала, а автора исключили из Союза художников, хотя потом, по ходатайству Евтушенко, все же восстановили в театральной секции. На «бульдозерной выставке» (1974) Целков свои работы не экспонировал, а вот в условно разрешенной государством экспозиции в павильоне «Пчеловодство» (1975) участие принял.

В 1977 году Целков вместе с женой Антониной и дочерью Ольгой навсегда покинули Советский Союз. Изначально художник хотел лишь съездить за границу, он получил приглашение из Франции, и знакомый чиновник пообещал оформить семье паспорта на два месяца. Но что-то произошло, и Целковых неожиданно поставили перед выбором: «В общем, так: либо сейчас и насовсем, либо никогда…» Тогда семья приняла решение переехать в Париж, где они живут до сих пор.

Масштабные персональные выставки Целкова на родине прошли в Русском музее и в Государственной Третьяковской галерее (2004). В 2005 году он стал единственным проживающим на Западе художником, удостоенным российской премии «Триумф». В 2013 году ретроспектива его творчества прошла в галерее русской живописи «ABA» (ABA Gallery) в Нью-Йорке, а летом 2014 года в фонде «Екатерина» в Москве состоялась юбилейная выставка Олега Целкова «Бубновый туз».

Работы художника находятся в собраниях Государственной Третьяковской галереи, ГМИИ имени А. С. Пушкина и Московского музея современного искусства в Москве, Государственного Русского музея в Санкт-Петербурге, Музея Циммерли в Нью-Брансуике, США, Стеделийк музея в Амстердаме, Нидерланды, и многих других.

Финансовые показатели

В тройку самых дорогих работ Олега Целкова входят живописные произведения, проданные британским аукционным домом MacDougall’s в 2007–2008 годах. Третий текущий результат был достигнут в 2008 году: «Мальчик с воздушными шариками», первым владельцем которого был Георгий Костаки, ушел с торгов за $365 667. Второй текущий результат был показан годом ранее: за большеформатную живопись «Двое с жуками» из коллекции Эдуарда Нахамкина заплатили $416 204. Ныне действующий рекорд был установлен в том же 2007 году на летних «русских неделях»: «Пять лиц» купили за $440 786 при эстимейте $335 733–434 478. Добавим, что данная работа происходила из коллекции Александра Глезера, одного из организаторов «бульдозерной выставки» 1973 года.

Согласно базе ARTinvestment.RU, к моменту публикации работы художника 266 раз были выведены на аукционные торги, из них живопись — 197 работ, тиражная продукция — 55 работ, фарфор — 9 работ, смешанная техника — 2 работы, по одной работе в направлениях графики, скульптуры и фотографии. Средняя стоимость проданных работ — $64,4 тыс., медианная стоимость — $34,1 тыс. Общая капитализация на публичном рынке — $10,82 млн. Имеет баланс проданных и непроданных работ 168 к 98 (63 % всех торгов завершились продажей).

Таблица 1. Продажи по периодам проведения аукционных торгов

Таблица 2. Продажи по странам проведения аукционных торгов

Таблица 3. Повторные продажи

Работы Олега Целкова на публичной рынке имеют шесть повторных продаж со среднегодовым темпом роста стоимости (CAGR) –5,8 %, медианный CAGR составляет –4,8 %. Обратим внимание, что все работы, выведенные более одного раза на торги, изначально были приобретены в период перегретого ценами рынка 2008–2010 годов. Другими словами, кто смог заработать на сделке — тому повезло, кто потерял — тот этому результату всеми силами поспособствовал. Cтоимость всех проданных работ художника составляет 311 % от среднего эстимейта — другими словами, цены ушедших с аукциона работ в среднем оказались в три раза выше первоначальных оценок аукционных домов. Превышение верхней границы эстимейта (в среднем на 291 %) зафиксировано в 40 % сделок.

Когда в 2007 году Олег Целков в интервью «Известиям» предсказал обвал рынка русского искусства через пару лет, представлявшим его дилерам пришлось объясняться с коллекционерами: мол, эпатажный художник имел в виду совсем другое и арт-вложениям ничего не грозит. Как известно, это «другое» наступило уже через год: кризис 2008-го сказался на покупательной способности искусства по обе стороны Ла-Манша, причем среди как наших соотечественников, так и иностранцев, которых начали подтягивать к «русским неделям». Международный арт-рынок восстановился уже к 2011-му, а русскому классическому и современному искусству требовалось больше времени: в отличие от западных и восточных коллекционеров, состоятельные выходцы из стран СНГ не объединили бюджеты, чтобы перезапустить рынок и своими действиями дать пример остальным.

Казалось, аукционный водоворот кризиса утянул за собой и Олега Целкова как одну из суперзвезд «золотого времени» рынка российского искусства, топ-10 его продаж до сих пор приходятся на период 2007–2008 годов. Тем не менее с восстановлением покупательной способности коллекционеры вновь обратили внимание на работы художника — причем, нужно отметить, на внутренних аукционах (по определению уступавшим в эмоциональной окраске британским торгам). Эстимейт ожидаемо снизился, однако в случае успешных продаж в среднем втрое превосходил оценку аукционных домов. Для сравнения: десять самых крупных результатов работ Олега Целкова были зафиксированы либо аккурат посередине эстимейта, либо превышали его крайне незначительно. Иными словами, рынок выровнялся — о чем дополнительно свидетельствует несущественная разница между средней и медианной стоимостями работ. В полную силу заработали два фактора, выгодно отличающие творчество Целкова от многих других художников: его узнаваемость и верность авторскому стилю, а также внимание к его работам ведущих коллекционеров СССР и Запада еще при жизни в Союзе. Предложенные в мастерской художника британским любителем искусства 55 тыс. франков ($10 тыс.) за три его работы в конце 1970-х сегодня равнялись бы $70 тыс. — цифре, от которой сегодня не отказались бы многие авторы, продававшиеся в 2006–2008 годах от $100 тыс. за одну работу и выше.

Тем не менее, чтобы полноценно войти в международный контекст, искусству Олега Целкова еще предстоит серьезная работа. За 45 лет жизни во Франции на местных аукционах было продано всего пять его работ. Причиной тому является стойкое нежелание художника интегрироваться в чуждую ему творческую среду — прежде всего общаться на французском или международном английском языках. Оттого и занимаются им в большинстве своем зарубежные соотечественники: на первичном рынке продает парижская / нью-йоркская Gallery Shchukin, а выставляет на статусных площадках лондонский культурный фонд Tsukanov Family Foundation. Сам же художник желает оставаться в стороне от вопросов, связанных с большими деньгами.

«Картина — форма общения между людьми. Это письмо в бутылке, которую ты бросаешь в океан. И рано или поздно его найдут и прочитают», — говорит Олег Целков, создатель одного из самых запоминающихся образов «другого искусства», в котором  крестьянская тема Малевича соединилась с тонкими лессировками Рембрандта. Правду в этой цитате найдет для себя представитель любой профессии мира искусства: от исследователя-искусствоведа до аналитика арт-рынка.

Патриция Семенюк, AI
Денис Белькевич, AI

Источник: Евтушенко Е. А. Кто сильней на этой картине? // Собрание сочинений. Т. 4. / Евгений Евтушенко. – М., 2015.