Выставка работ Михаила Нестерова в Самаре
ARTinvestment.RU   11 сентября 2014

В Самарском областной художественном музее сегодня открывается выставка живописи, графики и мемориальных предметов — всего 108 экспонатов

Самарский областной художественный музей
11 сентября — 10 ноября 2014
Самара, ул. Куйбышева, 92

11 сентября Самарский областной художественный музей открывает выставку Михаила Нестерова из коллекции Башкирского государственного художественного музея.

Коллекция произведений Михаила Нестерова (1862–1942) в собрании Башкирского художественного музея — одна из крупнейших в России: 108 экспонатов — живопись, графика и большой мемориальный раздел. В основном все экспонаты относится к 1878–1917 годам; произведения советского времени единичны. Особый исследовательский интерес к произведениям дореволюционного периода легко объясним: именно тогда сформировалась и была реализована нравственно-эстетическая программа Нестерова, концептуальными положениями которой стали идея «пустынножития», тема гармонии человека и природы и поиски русского духовного Идеала.

Среди произведений раннего периода — интерьер «Кабинет отца» (конец 1870-х (?)), эскиз картины «Домашний арест» (1883, ГТГ), картины «Тапёр» (1885), «Старый да малый (Дедушка и внучек)» (1887), завершающие этап, связанный для Нестерова с традициями передвижничества: для всех них характерен повышенный интерес художника к деталям быта и внешней характеристике персонажей.

С точки зрения поисков Нестеровым новых путей в искусстве особый интерес представляет этюд к портрету выдающейся украинской актрисы, примы Малороссийской труппы Марии Константиновны Заньковецкой (1860–1934). Портрет был создан в 1887 году под непосредственным впечатлением художника от игры актрисы в роли Наймычки в одноимённой драме И. К. Карпенко-Карого. Потрясённый увиденным, Нестеров писал: «Передо мной женственная, такая гибкая фигура, усталое бледное лицо не первой молодости, лицо сложное, нервное, вокруг чудесных задумчивых, быть может, печальных глаз — тёмные круги... рот скорбный, горячечный...» Но созданный портрет не удовлетворил его и потому был уничтожен; единственное, что осталось — этюд, значение которого для дальнейшего творчества Нестерова трудно переоценить. Он свидетельствует о наметившемся к середине 1880-х годов переосмыслении Нестеровым главного для него вопроса — смысловой трактовки образа: отныне его интересует внутренний мир человека, а не его внешние характеристики.

В 1889 году в Уфе Нестеров завершил одно из главных своих произведений — картину «Пустынник» (1888–1889, ГРМ), в которой «зазвучала» только его, нестеровская, тема, определённая им самим как «...поэзия одиночества, страстного искания счастья, тишины и душевного покоя». После возвращения из первого заграничного путешествия художник начинает работать над циклом картин, посвящённых жизни и деяниям Сергия Радонежского — выдающегося церковного и политического деятеля конца ХIV века, основателя Троице-Сергиевой лавры, сделавшего неоценимо много для распространения на Руси грамотности и культуры, одного из вдохновителей русского народа на борьбу с татаро-монгольскими захватчиками, благословившего князя Дмитрия Донского на Куликовскую битву 1380 года.

Образ Сергия (в миру — Варфоломея) — один из любимейших образов Нестерова, и обращение к нему как к носителю высокой духовной идеи было вызвано ещё и внезапным горем: в 1886 году после родов умирает его горячо любимая жена М. И. Мартыновская. В качестве спасения он настойчиво ищет новую тему и нового героя. Таким героем и стал Сергий, а вместе с ним была найдена тема. Произведения «Сергиевского цикла» знаменуют главное — принципиальный отход Нестерова от социальных идей передвижничества. Большое влияние на существо складывающейся этической программы Нестерова оказали принципы «толстовства», суть которых — в необходимости нравственного очищения человеческой души. Первым произведением «Сергиевского цикла» стала картина «Видение отроку Варфоломею» (1889–1890; ГТГ). В Башкирском художественном музее хранится первый (неоконченный) вариант картины, в котором написана только верхняя, «абрамцевская» часть: работая над картиной в Уфе и будучи в это время больным, Нестеров нечаянно повредил холст, и ему пришлось переписывать картину заново. Он позволяет почувствовать и понять творческую «кухню» художника. Мы видим, что Нестеров работает без подмалёвка, сразу по рисунку, то есть почти иконописно, с предельным вниманием к деталям и заботясь о гармонии целого.

К «Сергиевскому циклу» относятся и этюд «Голова молящегося юноши» и эскиз «Юность Преподобного Сергия Радонежского» (оба — 1891), являющиеся вспомогательным материалом к одноимённой картине (1892–1897, ГТГ). В отличие от светлого образа Варфоломея, образы в этих произведениях отличаются состоянием мистической экзальтации. Эта новая и не лучшая для Нестерова черта стала отличительной особенностью его творчества II половины 1890-х годов. Её появление было связано с вышеуказанными причинами и нравственными исканиями художника, проявившимися уже в росписях Владимирского собора в Киеве, над которыми он работал в 1891–1895 годах: прежняя конкретность видения входила во внутреннее противоречие с желанием изобразить некую возвышенную идею духовной жизни в форме религиозного самоотречения. В обоих произведениях визуальной сублимацией этой идеи стали огромные вопрошающие глаза, выражающие состояние внутренней отрешённости, доходящей до экзальтации. В то же время картина «Царица Александра и Николай Чудотворец» (1897) вновь возвращает нас к «варфоломеевской» кротости и мечтательности. При общей торжественности композиционно-колористического решения, производного от стилистики модерна (фигуры в рост, доминирование синего, красного, охристо-зелёного и сусального золота), это произведение — ещё один пример нестеровского лиризма.
1900-е годы стали для Нестерова этапным периодом: они ознаменовались страстным желанием художника выйти из того душевного и творческого кризиса, который стал его реакцией на социально-политические потрясения в стране. Но удаётся это Нестерову не сразу: эмоциональная окраска многих его произведений — душевная тревожность, неудовлетворённость, внутреннее одиночество. В коллекции музея этот период представлен рядом произведений, в том числе графическим эскизом «Александр Невский» и картоном, изображающим три женские фигуры. Характерная для этих образов духовная красота не скрывает драматизма того состояния, в котором находился Нестеров в те годы. Ко времени его работы в Абастуманском храме относится и ряд пейзажей юга России, в том числе «Абастуман» и «Крым» (оба — 1900).

События революции 1905 года, ощущение кризиса в собственном творчестве толкнули Нестерова на новый путь — путь портретной живописи. Среди портретов этого времени — «Портрет Е. П. Нестеровой», второй жены художника, написанный в августе 1906 года в селе Княгинино под Харьковом. Его эмоциональной доминантой стала внутренняя приподнятость и строгая возвышенность образа. Во многом эта столь типичная для нестеровских образов эмоциональная характеристика достигается композиционным приёмом «фигура в рост», используемым, как правило, в репрезентативных портретах, и «виденческой» гармонией человека и природы. Нестеровский лиризм, наполнивший все его женские образы особой трогательностью и поэзией, находит воплощение и во многих пейзажах, в том числе уральских с их «почти щемящей одухотворённостью». Таковы пейзажи «Река Белая» (1909), «На Урале» (1914), «Уральский пейзаж» (1900-е (?)).

Источник: artmus.ru