Art Investment

Почему искусство стоит миллионы?

Обозреватель Newsweek и The Daily Beast Блейк Гопник, опираясь на данные экономики и социологии, а также на собственную эрудицию и здравый смысл пытается проследить за процессами ценообразования на арт-рынке

Груда табуреток за 575 тысяч долларов, стеклянный шкаф с хирургическими инструментами за внушительные 2,5 миллиона — это не выдержка из прейскуранта магазина элитной мебели, а произведения искусства, приобретенные посетителями завершившейся недавно ярмарки искусства Art Basel Miami Beach. Ее итоги лишний раз показали, что, несмотря на то, что мировая экономика в кризисе, богатейшие мировые коллекционеры продолжают покупать произведения искусства по рекордным ценам.

Арт-обозреватель Newsweek и The Daily Beast Блейк Гопник (Blake Gopnik), прогуливаясь среди павильонов и стендов Art Basel Miami Beach, почти физически ощущал витающий в воздухе аромат больших денег. В течение первого ярмарочного дня в числе прочих были совершены следующие сделки: галерея Mary Boone продала за 575 тысяч долларов превращенные в скульптуру в форме гнезда старые табуретки — произведение Ай Вэйвэя (Ai Weiwei); голубой многоугольник на белом фоне — работа Элсворта Келли (Ellsworth Kelly) — был продан галереей Matthew Marks за 1,5 миллиона долларов; стеклянный шкафчик с хирургическими инструментами — произведение Дэмиена Херста (Damien Hirst), выставленное галереей White Cube, — ушел за 2,5 миллиона. Если (чисто гипотетически) отбросить громкие имена на табличках, прикрепленных к вышеописанным предметам, а также забыть на время об их вероятной художественной ценности, у любого здравомыслящего человека тут же возникнет вопрос: зачем платить полмиллиона долларов за табуретки? Чем мотивирована покупка произведения, представляющего собой ничем не разбавленную голубую краску на холсте, по цене втрое выше? И вообще: почему, черт возьми, произведения искусства так дорого стоят?

Этот феномен имеет ряд лежащих на поверхности, простых, но довольно неубедительных объяснений. Во-первых, на рынке не обходится без махинаций: старожил нью-йоркской арт-сцены галерист Эрни Глимчер (Arne Glimcher) свидетельствует, что есть, например, нечистоплотные игроки, которые, влияя на ход торгов, специально подогревают рынок произведений Энди Уорхола. Симон де Пюри (Simon de Pury), глава аукционного дома Phillips de Pury, знает по меньшей мере еще около дюжины подобных примеров. Он добавляет к этому еще ряд банальных аргументов: мол, большая картина всегда дороже маленькой; придется выложить кругленькую сумму, чтобы заполучить работу, принадлежавшую известному владельцу; работы с музейным провенансом всегда стоят дороже. Однако все это объясняет лишь то, почему один предмет искусства продается дороже другого. Ни одна из названных причин никак не проясняет вопроса о том, почему множество посетителей арт-ярмарки в Майами готово потратить на картину больше, чем обычные люди готовы заплатить за новую квартиру.

Несмотря на все передряги в экономике, на арт-рынке царит бурная активность. В первой половине года продажи произведений искусства по всему миру принесли 4,3 миллиарда евро (5,8 миллиарда долларов), что, по данным французского ресурса Artprice, на 34 процента больше, чем за аналогичный период прошлого года. Тот же портал Artprice сообщает, что за первые 6 месяцев 2011 года 663 работы преодолели планку в миллион евро, а это на 200 произведений больше, чем в первом полугодии 2008 года, когда был установлен рекорд по числу произведений-миллионников.

Появление рекордных цен на произведения искусства имеет мало общего с классическим ценообразованием в экономике. Ноа Горовиц (Noah Horowitz), автор книги «Искусство сделок», одного из самых исчерпывающих исследований современного арт-рынка, полагает, что в долгосрочной перспективе инвестиции в искусство окупаются примерно так же, как вклады в облигации, однако вложения в искусство сопряжены с бóльшим риском. Впрочем, по словам одного крупного нью-йоркского коллекционера, искусство не такой уж плохой вариант вложения средств, если остальные варианты недоступны; в любом случае, «на облигации не так приятно смотреть», полагает он. Сегодня, когда есть 1 процент населения, которому, по определению Блейка Гопника, некуда девать деньги, покупка произведений искусства — это не вопрос финансовых вложений, это скорее отражение нашего отношения к произведениям искусства и деньгам. Принстонский социолог Вивиана Зелизер (Viviana Zelizer) в своей работе «Социальное значение денег» утверждает, что «доллар доллару рознь». Согласно этой теории, доллары, потраченные на произведения искусства в Майами, — это так называемые «культурные доллары», которые подчиняются своим собственным законам. Если следовать Зелизер, можно выделить пять причин, из-за которых арт-рынок странным образом игнорирует общее положение дел в экономике.

1. Фактор престижа

«Если я не могу что-то продать, я удваиваю цену на этот предмет», — так, по слухам, говаривал великий швейцарский арт-дилер Эрнст Байелер (Ernst Beyeler), при участии которого была основана ярмарка Art Basel. Некоторые люди предпочитают платить больше, чем вещь на самом деле стоит. По теории Зелизер, каково бы ни было наше социальное положение, мы относимся к очень крупным суммам не по-повседневному, а с гораздо большим, особым уважением и почтением, чем к обычным тратам. «Полагаю, что довольно часто цена, заплаченная за работу, это своего рода трофей», — полагает галерист Эрни Глимчер.

Огромное число людей, в 2006 году пришедших в нью-йоркский музей Neue Galerie поглазеть на портрет кисти Густава Климта (Gustav Klimt), были привлечены вовсе не страстной любовью к искусству. Такая масса народу собралась исключительно из-за того, что стало известно: основатель музея, наследник косметической империи Рональд Лаудер (Ronald Lauder) заплатил за работу 135 миллионов долларов.

Социолог Митч Аболафиа (Mitch Abolafia), посвятивший целое исследование финансистам с Уолл-стрит, полагает, что деньги в нашей культуре — это некая очень мощная самостоятельная субстанция. «Однажды трейдер с блеском в глазах сказал мне: этого нельзя увидеть, но деньги здесь везде. Деньги, миллионы и миллионы долларов, летают по всей комнате, — вспоминает Аболафиа. — Это был некий обобщенный восторг от денег. Даже я в какой-то момент ощутил его». Подобное приятное волнение мы испытываем и при встрече с дорогостоящими произведениями искусства. Один коллекционер, истово верящий, что произведения искусства нужно покупать исключительно из любви к искусству, признается, что греется «в жарких лучах богатства», которые излучают работы из его коллекции, когда цена на них растет.

Люди, которые тратят рекордные суммы на произведения искусства, приобретают вместе с ними нечто большее. Это не только ореол престижа и удовольствие созерцать произведение (последнее за вполне умеренную сумму доступно любому посетителю музея). Коллекционеры, полагает Эрни Глимчер, приобретают еще и приятное право похвастаться своей покупкой и услышать восхищенное: «Вы купили работу Пикассо за 100 миллионов?!» Митч Аболафиа объясняет, что финансисты, которым он посвятил свое исследование, «без стеснения» говорят о том, сколько они заплатили за свои дорогие «игрушки», так как в их мире важен не столь предмет, сколь его цена. Бесполезность искусства делает любые траты на него особенно впечатляющими: для очень богатого человека купить яхту все равно что купить весельную лодку, в этом есть непрестижная доля практического смысла. Однако приобретение великого творения Пикассо не может сравниться ни с одной другой покупкой. Олав Вельтгейс (Olav Velthuis), голландский социолог, написавший исследование о том, почему люди тратят деньги на произведения искусства, сравнивает поведение обитателей вершины арт-рынка с поведением американских индейцев северо-западного побережья Тихого океана во время ритуального праздника потлач. Цель его состояла в показной раздаче или даже уничтожении принадлежавших зажиточным индейцам богатств, производимого просто для демонстрации собственных возможностей. На арт-рынке, который, по сути дела, является эквивалентом подобного соревнования, говорит Аболафиа, цены растут потому, что коллекционеры борются за свой статус.

2. Деньги легче сосчитать, чем красоту

Блейк Гопник поинтересовался у известного нью-йоркского коллекционера Агнес Ганд (Agnes Gund): изменилось бы ее отношение к принадлежащим ей произведениям искусства, если бы они подешевели вдвое. «Думаю, для меня ничего бы не изменилось», — ответила Ганд, добавив, что большая часть ее работ предназначена музеям. Однако на вопрос о том, что было бы, если бы цена вдвое выросла, коллекционер ответила иначе. «Понятно, что чудесно, когда цена растет», — полагает Ганд, так как для нее это подтверждение художественной значимости принадлежащих ей произведений.

По-видимому, рассуждает Блейк Гопник, большая часть коллекционеров тратит свои лишние миллионы на искусство, так как действительно верит в художественную ценность приобретаемых произведений. «Мы не считаем искусство инвестицией. Мы получаем [от обладания им] душевное удовлетворение: мне нравится приходить домой и любоваться нашими стенами», — объясняет известный коллекционер из Лос-Анджелеса Эли Броад (Eli Broad).

Один из крупнейших нью-йоркских дилеров рассказал социологу Вельтгейсу, что у коллекционеров есть потребность «постоянно объяснять себе, почему они столько тратят на искусство — иногда до 40 процентов всего своего дохода». Самый очевидный способ измерить эстетическую ценность произведения — пересчитать ее на центы и доллары. Для богатых людей, ищущих великое произведение искусства, подсказкой становится ценник с обозначенной на нем кругленькой суммой.

Публика, пришедшая посмотреть в 2006 году на лаудеровского Климта, видимо, полагала, что самое дорогое в мире живописное произведение — оно же автоматически и самое великое. Это ошибка: на самом деле мало кто из специалистов считает, что Климт — значительная для истории искусства фигура (справедливости ради отметим, что европейские специалисты придерживаются иной точки зрения. — AI.). Как сказал Эрни Глимчер, «чтобы рынок работал, нужны всего два человека», и он сомневается, что в последующие 50 лет найдется еще два таких же страстных поклонника Климта, благодаря борьбе которых его работе удалось достичь столь невероятной цены.

3. Инстинкт охотника

Совершая крупную покупку, коллекционеры получают не только произведение искусства, но также и огромное удовольствие. Один арт-консультант, работающий в самом дорогом рыночном сегменте, сравнивает коллекционеров с одержимыми: «Они обожают покупать, особенно произведения искусства. Этим желанием руководит очень глубокий импульс. Инстинкт охоты и собирательства отнюдь не новое явление».

По словам Симона де Пюри, охотиться неинтересно, если нет добычи. Вот почему утих и остыл рынок старых мастеров, тогда как художники наподобие Уорхола и Пикассо пребывают на гребне рыночной волны. Эти мастера создали столько произведений искусства в таких разных стилях и техниках, что охотиться за их работами все еще невероятно интересно. Можно начать собирать работы определенного периода творчества того или иного художника — например, «голубого», «розового», кубистического или сюррелистического у Пикассо, а потом расширять и улучшать свою коллекцию в каком-то ином направлении. Стоит собрать вместе 10 коллекционеров, которых увлекает подобная «забава», и вы гарантированно получите рост цен на определенную группу произведений, — объясняет де Пюри.

И если огромные ярмарки, такие как Art Basel Miami, не совсем подходящее место для того, чтобы любоваться искусством, то они совершенно неповторимы как прекрасное пространство для шопинга и развлечений. Это, по мнению Олава Вельтгейса, также может объяснить, почему современное искусство за последние пять лет превратилось в столь дорогостоящий товар: гораздо забавнее и любопытнее покупать произведения художников, с которыми можно к тому же общаться на вечеринках. Есть еще возможность попасть в новостные заголовки, потратив огромную сумму на работу молодого художника: это шанс стать законодателем мод, не дожидаясь, пока свое слово скажут искусствоведы. Потратив крупную сумму на произведение искусства, вы создаете прецедент, за который тут же цепляются ваши состоятельные друзья, расхваливая и ваш вкус, и вашу дальновидность в плане инвестиций.

4. Свежая кровь влияет на картину рынка

Большие деньги, заработанные выходцами из стран БРИК (Бразилия, Россия, Индия, Китай. — AI.), тратятся ими, полагает Блейк Гопник, на то, чтобы купить себе место среди респектабельных людей Запада. Забронировать себе место среди элиты можно, выкладывая огромные суммы за произведения искусства. Так, миллиардер Эли Броад говорит, что для многих новых игроков арт-рынка деньги «словно бы вообще не имеют никакого значения». Доходит до того, что подобные олигархи от искусства вытесняют с рынка умеренно богатых западных коллекционеров. Один опытный коллекционер из Среднеатлантического региона США говорит, что раньше мог купить работу Герхарда Рихтера (Gerhard Richter) за «шестизначную, реже — не самую крупную семизначную сумму». Сегодня, при том огромном количестве свежих денег, которые текут на рынок (русские с ума сходят по Рихтеру, отмечает Гопник), будет удачей приобрести работу классика абстракционизма даже в 10 раз дороже. «Получается, что я больше не могу позволить себе произведений, которые мне нравятся, но я не уверен, что мне нравятся те, которые я могу себе позволить», — сокрушается неназванный коллекционер.

Некий коллекционер из Нью-Йорка объясняет, что сегодня, чтобы заполучить новую работу популярного художника уровня Джеффа Кунса (Jeff Koons), даже большинству миллиардеров приходится выстраиваться в очередь и плясать под дилерскую дудку. Тем же, у кого нет времени, особых отношений с дилерами, а также новичкам рынка придется отправиться на аукцион и оплатить его услуги. И вообще: удваивать ставку за работу, на которую претендуют другие, — это естественно, полагает коллекционер, ведь это удовлетворяет «потребность млекопитающих в успехе в соревновательных условиях»: «Эли Броад хочет обойти [Франсуа] Пино, который хочет обойти [Бернара] Арно» — такова логика рынка.

5. Звание покровителя искусств стоит дорого

Видные коллекционеры произведений искусства не просто покупатели. Если они с умом распорядятся деньгами, то вполне могут заработать звание «покровителя искусств». Вы не заслужите почитания и уважения, купив десяток автомобилей бентли, однако стоит вам приобрести несколько работ, скажем, Ричарда Серры (Richard Serra), и вы превратитесь в человека, думающего о развитии культуры.

Превратить «грязные коммерческие барыши» в «культурные» деньги — это один из самых очевидных способов отмыть деньги, полагает социолог Вивиана Зелизер. Эксперт по ценообразованию на арт-рынке Олав Вельтгейс рассказывает, что коллекционеры часто говорят о своих покупках как о неком подарке художнику или даже как о жертве, приносимой ими на алтарь высших ценностей. А вот возможности забрать назад эту жертву, продав купленное произведение, нет — это практически табу. Так, коллекционер Агнес Ганд, известная своей бескомпромиссностью в этом вопросе, готова продавать работы из своей коллекции только для того, чтобы собрать деньги на благотворительные цели. Эли Броад также избегает продавать принадлежащие ему произведения искусства: «Когда они растут в цене, мы просто увеличиваем сумму страховки».

Подобно американским индейцам, участвовавшим в ритуале потлач, чьей задачей было избавиться от максимально возможного количества материальных благ, коллекционеры изыскивают разнообразные способы для того, чтобы потратить максимальное число своих средств на искусство. Такие люди не признают правомерности других дорогостоящих покупок: тратить деньги на огромные яхты, по словам все того же нью-йоркского коллекционера, «нелепо». «Я гораздо больше уважаю людей, вкладывающих деньги в искусство», — говорит он.

Источник: thedailybeast.com, artinvestment.ru

Комментарий редактора: Ух! На первый взгляд статья настолько скверно начинается, что многие бросят читать после первых же абзацев — сразу после навязших в зубах как бы заговорщических намеков на зловещие махинации на арт-рынке или после разговоров о нечистоплотных игроках, которые путем аукционных манипуляций разогревают арт-рынок. После таких умозаключений разбирающиеся люди дальше читать не станут. Но для тех, кто сам никогда ничего не пытался разогреть, намеки звучат убедительно. Кстати, кто мешает? Аукционов полно, попробуйте с малого.

Другой верный признак обывательского взгляда — возмущение тем, что картины продаются по цене дороже квартир. А что тут удивляет? Квартира тебя не прославит, не впишет имя в историю, не введет в круг респектабельных ценителей. Кто-нибудь знает, какая квартира у Гагосяна? А какая квартира была у Леонида Талочкина? К тому же дорогое искусство в Майами покупают явно не на последние деньги и квартирный вопрос у этих людей решен. Сложно представить, что творится в голове у человека, купившего двадцать квартир. А 20 картин — понятно.

К счастью, вторая часть статьи полностью ее реабилитирует. Мотивации покупателей становятся понятны. Плюс есть практическая информация о ценах и даже пара забавных цитат. Чего только стоит фраза Эрнста Бейелера: «Если я не могу что-то продать, я удваиваю цену на этот предмет»!

Главный вопрос — почему искусство стоит миллионы? — не столь уж и философский. Потому что качественного материала и шедевров мало, а миллионеров на удивление много. В одних только США, по разным данным, насчитывается около 7 миллионов миллионеров и почти каждые 5 минут появляется новый миллионер. И так 24 часа в сутки.


Постоянный адрес статьи:
https://artinvestment.ru/news/artnews/20111216_why_is_art_so_expensive.html
https://artinvestment.ru/en/news/artnews/20111216_why_is_art_so_expensive.html

При цитировании ссылка на https://artinvestment.ru обязательна

© artinvestment.ru, 2025

Внимание! Все материалы сайта и базы данных аукционных результатов ARTinvestment.RU, включая иллюстрированные справочные сведения о проданных на аукционах произведениях, предназначены для использования исключительно в информационных, научных, учебных и культурных целях в соответствии со ст. 1274 ГК РФ. Использование в коммерческих целях или с нарушением правил, установленных ГК РФ, не допускается. ARTinvestment.RU не отвечает за содержание материалов, предоставленных третьими лицами. В случае нарушения прав третьих лиц администрация сайта оставляет за собой право удалить их с сайта и из базы данных на основании обращения уполномоченного органа.

Услуги ARTinvestment

Арт-консалтинг

Индивидуальные консультации от опытных искусствоведов по любым вопросам в сфере искусства

Составление Инвестиционного Портфеля

Подбор предметов искусства для инвестирования под любую инвестиционную стратегию

Индивидуальная оценка

Наши эксперты проведут профессиональную оценку вашего предмета искусства, учитывая его состояние, авторство, историю и другие факторы

500+

Проведенных аукционов

8 800+

Зарегистрированных пользователей на аукционе

343 000+

Записей в базе

16 000+

Художников в базе

На этом сайте используются cookie, может вестись сбор данных об IP-адресах и местоположении пользователей. Продолжив работу с этим сайтом, вы подтверждаете свое согласие на обработку персональных данных в соответствии с законом N 152-ФЗ «О персональных данных» и «Политикой ООО «АртИн» в отношении обработки персональных данных».