• АЛЕКСАНДРА ЭКСТЕР Сумка. 1915
  Вышивка. 18 х 14,5. Источник: proungallery.ru

• АЛЕКСАНДРА КОЛЬЦОВА-БЫЧКОВА Панно. 1924–1926. Холст, шелк, бархат, сукно, парча, синель, шерстяные, металлические нитки. 233 х 175
  Источник: proungallery.ru

• ОЛЬГА РОЗАНОВА Переплет. Эскиз композиции для «Вербовки». 1917. Бумага, акварель, гуашь
  19,2 х 13,3. Источник: proungallery.ru

Сегодня вечером в галерее Проун открывается выставка «Рукоделие», посвященная вышивке в творчестве русских художников с начала XX века и до наших дней.

Очевидный и многократно подтвержденный факт, что для искусства мирового и русского авангарда народное, архаическое искусство стало одним из главных пластических и философских ресурсов, приобретает дополнительные измерение, если вспомнить о традиционных видах декоративно-прикладного искусства.

Новый проект галереи Проун «Рукоделие» представляет визуальное исследование, посвященное вышивке, которое не ограничивается искусством первой трети XX века, но продолжается, включая в фокус внимания и актуальных художников, активно работающих с техникой вышивки.

Возрождение живого творческого интереса к традиционной народной вышивке объясняется не только программным устремлением авангарда к подлинности архаического искусства, но и в высшей степени характерным для европейской культуры XIX века явлением, которое можно обозначить как «возвращение вещи». Человек усиленно окружает себя различными вещами и предметами, которые призваны украсить повседневную жизнь; искусство начинает решать не только сугубо художественные задачи, но распространяется самым активным образом на бытовую сферу, превращаясь в тотальности этого действия в чистый дизайн.

В отношении вышивки и прочих изысканных форм декора можно вспомнить моррисовские мастерские в Англии, однако не менее интересен опыт русских (например, мастерские, возглавляемые Марией Якунчиковой и Александрой Кольцовой-Бычковой) и, главным образом, украинских центров по возрождению и изучению народной вышивки и использованию ее в дизайне одежды и интерьеров. Легендарные мастерские в селах Оленевке (под руководством В. Кричевского), Скопцах (возглавляемые Е. Прибыльской) и, конечно, в Вербовке, где артель превратилась в творческую лабораторию для группы Малевича, объединили талантливых художников. В экспозиции представлены работы самих Е. Прибыльской, В. Кричевского, учеников Прибыльской — Г. Собачко, В. Довгошии, которые по-новому осваивали искусство вышивки, расширяли ее диапазон, избавляя от чистой декоративности. Используя популярные тогда мотивы модерна, всевозможные флористические орнаменты и т. п. художники средствами вышивки форсировали выразительность, добивались особенной чистоты цвета.

Пластические возможности вышивки тонко почувствовали и русские художники начала ХХ века, например Павел Кузнецов, Николай Кульбин и ученица Куприна М. Левашова. Шитые аппликации (разновидность вышивки, часто с рельефным швом) Кульбина и Левашовой предлагают новую интерпретацию коллажной техники благодаря усиленной экспрессии цвета шелка и фактуры намеренно выступающих швов.

История вышивки в искусстве XX века вообще обнаруживает одну явную тенденцию: постепенное избавление от декоративно-прикладных свойств и становление в качестве вполне самостоятельного вида искусства, с дополнительными смыслами в эстетическом контексте. Художники украинских и русских мастерских конца XIX — начала XX века начали этот процесс, экспериментируя с различными видами вышивки, варьируя сюжеты и основные мотивы, создавая предметы на грани декоративности; первые ученики Малевича продолжили его, завороженные возможностью выхода идеальной геометрии в реальное пространство; современные художники работают с вышивкой, забывая о ее прикладном характере и обращаясь главным образом к особенному интимному, домашнему, рукотворному состоянию, которое сообщают вышитые работы.

Вышивка для русских авангардистов, и прежде всего для группы Малевича, — отнюдь не второстепенная сфера деятельности, отстоящая от занятий большим искусством, но закономерное продолжение, своеобразная «проверка на прочность» нового формообразования, подтверждение жизнеспособности идеальной геометрии. Еще в начале 1910-х годов русские художники-авангардисты, участники «Супремуса» Малевича, активно подключились к процессу в артели художественного труда «Вербовка», организованной Н. Давыдовой в собственном поместье в селе Вербовке, где по эскизам авангардистов Ольги Розановой, Любови Поповой, Надежды Удальцовой, Александры Экстер (представлены в экспозиции) декорировался всевозможный текстиль — подушки, ленты, переплеты, детали одежды и т. п. С. О. Хан-Магомедов говорит о том, что «все эти годы супрематизм развивался как бы в двух направлениях — как станковая живопись и как орнаментально-декоративная суперграфика… Судя по всему, к 1919 году Малевич уже рассматривал супрематическую суперграфику как неотъемлемую часть своей концепции формообразования».

Вышивка, будучи традиционно женским занятием, связывается с предельно интимным, домашним состоянием. Не случайно именно женщины-художники (Розанова, Удальцова, Экстер, Делоне и т. д.) оказались наиболее чуткими к пластическому ресурсу вышивки, сумели его полноценно освоить, создав не только эскизы, по которым затем мастерицы делали вышивки, но и сами активно вышивали. Представленные в экспозиции вышитые собственноручно Соней Делоне и Александрой Экстер сумочки — наглядное тому подтверждение. В искусстве середины и второй половины XX века художники-женщины, творчество которых сосредоточилось вокруг проблем гендера, поиска сексуальной идентичности, нередко обращались к вышивке — здесь можно вспомнить хрестоматийные примеры вроде Джуди Чикаго, Луиз Буржуа, недавние произведения британской художницы Трейси Эмин или работы петербургского дуэта Глюкли и Цапли, участниц проекта «Рукоделие», работающих с проблемами памяти вещи и человека. Однако вышивка в современном искусстве выходит далеко за пределы феминистического дискурса — художники весьма осознанно пытаются вывести вышивку из области женского прикладного творчества, сообщая своим произведениям иные свойства и смыслы. Для Леонида Тишкова вышивка связана с семейной историей, точнее сказать, мифологией: вышитые матерью художника или им самим изображения на старых тканях (наволочки, носовой платок) как будто консервируют состояние невероятного доверия, семейной близости, сохраняют естественную и непреходящую связь поколений. Молодой художник Евгений Антуфьев, родившийся в Туве, активно работает с вышивкой, возвращая ей чистоту самостоятельной техники, лишенную пресловутой декоративности, «украшательства». Апеллируя к неким природным и человеческим прасостояниям, Антуфьев с невероятной нежностью вышивает гомункулов, делает из кусочков ткани (старое постельное белье, колготки и т. п.) странные куколки-коконы, которые как будто живут в непретворенном, доформенном виде, счастливо замирая в ожидании воплощения.

Как в свое время Евгения Прибыльская открыла для себя вышивку гладью, «живопись иглой», позволяющую добиваться тонких колористических решений, так Александра Лукашевкер (1925–1992), талантливая художница, проработавшая всю жизнь в камерном жанре (небольшие рисунки пером, живописные этюды и т. п.), начиная с 1970-х годов создала ряд уникальных вышивок, по изяществу цветовой организации сопоставимых с импрессионистической живописью. На ее вышивках стежок как будто пропадает, она словно не замечает привередливости фактуры нитки, сосредотачиваясь на тончайших переходах цвета на миниатюрных пейзажах. Ирину Затуловскую, напротив, занимает эта самая неподатливость материала, она не пытается создать живописную или какую-то другую иллюзию — наоборот, продолжая осваивать ресурс народного искусства, Затуловская за нарочитой грубостью, сознательной «неаккуратностью» исполнения открывает настоящую свободу жеста.

Вышивка часто появляется на картинах на ткани Тимура Новикова: искусство Тимура восстанавливает разорванные в течение советского времени связи между высоким искусством и культурой повседневности. Из самых дешевых и обычных обрезов ткани, соединяя их одним швом, Новиков создает удивительные пространства, помещая в них шитые аппликации (домик, солнце и т. д.). Разработанная Новиковым «знаковая перспектива» превращает текстильные картины в объекты подлинного искусства, притом открытого зрителю, направленного на него, — мы обретаем возможность видеть «сверху», опознавая общую структуру пространства, и неважно, где произойдет это откровение, в музее или у себя дома.

Сергей Бугаев — Африка, ученик Тимура, работающий с самыми разными медиа, в серии работ 2003 года «Афазия» вымпелы советского времени превратил в китчевые комиксы, поместив на «парадный» бордовый бархат вышитые фигуры монстров, непонятных уродцев, в очередной раз поднимая тему абсурда государственной идеологии, и вообще идеологии как таковой, не в последнюю очередь иронизируя над самим собой и своим творческим прошлым. Молодая художница Алиса Йоффе в инсталляции «Красный угол» изящно обыгрывает сразу несколько «идеологий»: расположение в пространстве трех пустых холстов, по краю каждого из которых пущен вышитый красными нитками орнамент, как вокруг фотографии в паспорте, отсылает не только к традиционному красному углу с иконами, но и к экспозиции легендарной «Последней футуристической выставки 0.10», где впервые публике были представлены супрематические произведения.

Выставка «Рукоделие» в Галерее Проун (ЦСИ «Винзавод», 4-й Сыромятнический переулок, 1/6) открыта с 22 мая по 20 июля 2009 года.

Источник: proungallery.ru