Выставочный проект Ростана Тавасиева «Милки Вэй» демонстрирует нам скрытую доселе сторону личности художника, вызвавшего общественный резонанс дерзкими интерпретациями традиций поп-арта и широким использованием в качестве персонажей мягких игрушек. «Милки Вэй» — это одиннадцать работ, виртуозно сочетающих черты станковой картины и ассамбляжа, изображающих усыпанное звездами ночное небо. Несмотря на то что сам Ростан уже обращался к этому мотиву в проекте «Синтепон», он остается редким и, безусловно, рискованным для современного мастера. Как риск следует оценить и тот факт, что полюбившиеся широкому зрителю игрушки теперь применяются весьма ограниченно. Вместе с тем существенно усилена живописная часть, где прослеживаются явные параллели с «живописью цветового поля», всплывают ассоциации с сакральной драмой Ротко и интеллектуализмом Райнхардта, а использование эмоциональной выразительности прорезей вызывает в памяти произведения Л. Фонтаны.

Нарочито упрощенные, стилизованные изображения звезд рождают массу исторических аллюзий — египетские росписи, астрология Ренессанса, масонская символика. Но, думается, лучше понять устремления Ростана можно, найдя в них близость к основам античного мировидения. Творческая интуиция предъявляет нам КОСМОС, усеянный отблесками звезд — проявлениями творческого разума — ЛОГОСА, противостоящий уродству и суете повседневности — ХАОСУ. Художник оставляет и ключи к высшему порядку — понятные и узнаваемые предметы: отвес, ракету, бантик, уголок, одновременно иронизируя и усиливая гуманистическое звучание целого.

Говоря о философской платформе проекта, нельзя не вспомнить также о дерзновенных и проникнутых бесконечной любовью к человечеству идеях Русского космизма — «Философии общего дела» Н. Ф. Федорова, отчасти утопических, отчасти ставших нашим настоящим теориях К. Э. Циолковского и А. Л. Чижевского. Важнейшая сторона учения Федорова — идея регуляции, включающая в себя покорение природы, усовершенствование человеческого организма (вплоть до окончательной победы над смертью) и — как актуальный вариант решения проблем истощения земных недр и расселения человечества, обретшего бессмертие, — масштабную космическую экспансию. С точки зрения Федорова и его последователей, покорение и решительное преобразование космоса рассматривается как историческая данность, вытекающая из невозможности достичь регуляции на Земле, территория которой в скором времени будет полностью освоена, а недра опустошены… Этот впечатляющий идеалистический пласт национальной философии, а также воспринятые через нее кантианские установки (незабвенное «звездное небо надо мной») придают выставке Ростана особую глубину — и — оценим решительность автора! — особую полемическую остроту, учитывая философские предпочтения подавляющего большинства нынешних российских интеллектуалов.

Не менее значимо и поколенческое послание, заложенное в экспозиции. Для представляемого Ростаном поколения молодежи, судьба которого объединяет две эпохи, две различные знаковые системы, брэндовая символика пресловутого шоколадного батончика сплавлена с покрытым крупными звездами милым пластилиновым занавесом ежевечерней детской передачи — и это сообщает выставочному пространству особый доверительный настрой. Такая интимность в сочетании с настойчивостью в указании истинных целей превращает созерцание новых работ Ростана Тавасиева в сложный духовный процесс, имеющий целью извлечение сокровенных воспоминаний из глубин личного опыта и в конечном счете уподобление гостя галереи тому мыслителю, что когда-то, стоя под звездным небом, размышлял о непреложности морального закона.

Егор Кошелев, кандидат искусствоведения

Источник: aidangallery.ru

Развернутый комментарий побывавшего на выставке Владимира Богданова, AI и фоторепортаж можно посмотреть здесь.