Скончался Михаил Алшибая (67 лет) — известный кардиохирург центра Бакулева и коллекционер советского нонконформизма

• Михаил Алшибая — легендарный кардиохирург, страстный коллекционер и гуманист
  Фото: Лена Авдеева

Мир искусства и медицины понес невосполнимую утрату. На 68-м году жизни остановилось сердце Михаила Алшибая — легендарного кардиохирурга, профессора, гуманиста и одного из самых страстных коллекционеров России. Человека, который спасал жизни в операционной и спасал имена из небытия в выставочных залах.

Два призвания, одна страсть

Михаил Михайлович был фигурой вселенского масштаба. Заведуя отделением коронарной хирургии в НМИЦ им. Бакулева, он ежедневно имел дело с тончайшей материей человеческой жизни. Но выйдя из операционной, он погружался в другую материю — художественную. Его коллекция, насчитывающая более 6000 произведений, стала феноменом в культурной жизни страны.

Начав собирать искусство в середине 80-х под влиянием коллег, он быстро вышел за рамки простого «собирательства». Алшибая не гнался за модой. В то время как другие охотились за признанными мэтрами нонконформизма, он искал и находил тех, кого история несправедливо отодвинула на второй план. Он называл это «эксгумацией» имен — термин, звучавший пугающе для искусствоведов, но абсолютно естественно для хирурга. Благодаря ему мы заново открыли множество авторов, чье наследие могло исчезнуть бесследно.

Скромность великого человека

Внешне Михаил Алшибая был далек от образа типичного мецената или пафосного профессора. Потертый пиджак, клетчатая рубашка, старый кнопочный телефон, очки в тонкой оправе — за этой интеллигентной скромностью скрывалась мощная пассионарная энергия. Он мало тратил на себя, отдавая всё людям и искусству.

Его жизнь не была безоблачной. Пять лет назад он пережил страшную трагедию — смерть 25-летнего сына Григория. Эту боль он нес в себе, продолжая лечить других и организовывать выставки.

Последняя воля

Символично, что его уход совпал с финалом очередной выставки, где были представлены работы из его собрания. Искусство оставалось с ним до последнего вздоха.

Согласно завещанию, публичного прощания не будет — такова была воля человека, который при жизни избегал лишней помпезности, предпочитая дела словам. Мы запомним его таким, каким он был на своих лекциях и открытиях: с горящими глазами, рассказывающим о «другом искусстве» и спасении человеческой души.

Ушел великий врач и великий собиратель. Но его коллекция — и спасенные им сердца — остаются с нами.