• Пабло ПИКАССО Алжирские женщины. 1955
  Холст, масло. 114 × 146,4
  Оценка аукциона (эстимейт): свыше $140 млн
  Цена: $179,4 млн
  Christie’s. 11.05.2015. Лот 8
  Источник: artinvestment.ru
• Альберто ДЖАКОМЕТТИ Указывающий человек. 1947
  Бронза. Высота 177,5
  Оценка аукциона (эстимейт): около $130 млн
  Цена: $141,3 млн
  Christie’s. 11.05.2015. Лот 29
  Источник: artinvestment.ru

Текст публикуется как частное мнение редактора. Его выводы не являются консолидированной позицией редакции ARTinvestment.RU.

Недавние рекордные продажи холста «Алжирские женщины» Пикассо за беспрецедентные $179,4 млн и скульптуры Джакометти за $141,3 млн вызвали не только возглас восхищения, но и определенную тревогу у наблюдателей. Пресса и специалисты, не сговариваясь, вспомнили историю 1990 года, времен японского экономического бума.

Действительно, сходство прослеживается. Тогда ведь тоже было время рекордов. Да еще каких!

Дошло до того, что к 1990 году цена квадратного метра недвижимости на престижной местной «остоженке» в Токио достигла $1 000 000. Японские банки раздавали кредиты направо и налево, бизнес в недвижимости шел в гору, а бизнесмены Страны восходящего солнца увлеченно занимались налоговой оптимизацией, вкладывая деньги в шедевры на мировых аукционах. Очередным симптомом наступающего «перегрева» стала беспрецедентная покупка бумажным магнатом Рёей Саито двух шедевров весной 1990 года. 15 мая японец заплатил на Christie’s $82,5 млн за «Портрет доктора Гаше» Винсента Ван Гога (на 30 миллионов дороже верхнего эстимейта). А через два дня Саито и вовсе пустился во все тяжкие, заплатив более $78 млн еще и за Ренуара на Sotheby’s.

• Винсент ВАН ГОГ Портрет доктора Гаше. 1890
  Холст, масло. 66 × 57
  Оценка аукциона (эстимейт): $40–50 млн
  Цена: $82,5 млн
  Christie’s. 15.05.90. Лот 21
  Источник: artinvestment.ru
• Огюст РЕНУАР Мулен де ля Галетт (Moulin de la Galette). 1876
  Холст, масло. 78 × 114
  Оценка аукциона (эстимейт): $40–50 млн
  Цена: $78,1 млн
  Sotheby`s. 17.05.90. Лот 24
  Источник: artinvestment.ru

Мир ахнул. Кто-то решил, что так и должно стоить! Но были и те, кто зажмурился. Примерно как и сейчас.

В мае 1990 года ни один штирлиц не знал, что японскому буму остались считаные месяцы. Что совсем скоро рухнут и фондовый рынок, и хваленая недвижимость. Что с уходом японцев аукционные цены на импрессионистов упадут чуть ли не в несколько раз. Что через три года героя арт-рынка Саито арестуют по обвинению в даче взятки (вроде бы он хлопотал о выделении участка в заповеднике под постройку гольф-клуба под названием «Винсент»).

Ренуара, купленного Саито, вроде бы позже продали в рамках закрытой частной сделки. О дальнейшей судьбе «Доктора Гаше» Ван Гога доподлинно неизвестно. Ходили какие-то совсем инфернальные слухи: дескать, Саито, умерший в 1996 году, завещал положить картину к себе в гроб. Впрочем в то, что шедевр был уничтожен по воле эксцентричного магната, верится слабо. Не удивлюсь, если скоро знаменитую картину Ван Гога триумфально достанут из какого-нибудь фрипорта и откроют шампанское.

Вернемся к ситуации сегодняшнего дня. Могут ли быть параллели с японским случаем надуманными? Не могут ли цены расти сегодня вполне по-честному, по фундаментальным причинам? Вообще-то могут. Формально в том, что цены на отдельные произведения искусства достигают слишком высоких величин, нет ничего особо подозрительного. Мы подробно обосновали это в статье «Почему некоторые картины стоят баснословных денег?». Но есть то, что лично меня смущает.

Мировой аукционный рынок растет слишком долго. Рекордный объем продаж регистрируется вот уже три года подряд. А прошлый, 2014 год, по оценке Artprice, и вовсе стал самым успешным за всю историю аукционного рынка. Думаю, что 2015 год продолжит рекордную традицию: лишь за первые шесть месяцев были побиты абсолютные мировые аукционные рекорды для живописи и графики. В общем, белая полоса оказалась подозрительно широкой.

Аномальные ценовые уровни формируются, когда избыточное количество денег пускается в охоту за все более дефицитными активами. Быстрый же рост цен вызывает еще более ажиотажный спрос. И тогда возникает «замкнутый круг»: высокие цены раскручивают сами себя.

Почему это происходит? Вот лишь несколько причин и версий, объясняющих бум на рынке искусства, несущий, по моему мнению, риск «перегрева»:

1. Рост числе богатых и очень богатых людей в мире, и богатеют они быстрее прежнего. Сейчас в мире насчитывается более 11 миллионов долларовых миллионеров, и эта группа все сильнее уходит в отрыв по доходам. Так, согласно майскому исследованию в странах Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) в наши дни наблюдается наивысшее расслоение по доходам за последние три десятилетия. Сейчас разница в доходах 10 % самой богатой и 10 % самой бедной части населения этих 34 стран составляет 9,6 раза. В 1980-х разница была 7 раз. Возвращаясь к теме. Если аналитики не ошибаются в том, что около 3,6 % миллионеров интересуются покупкой искусства, то из 11 миллионов богачей получается 396 000 коллекционеров. Причем таких, которые способны замахнуться даже на Пабло нашего Пикассо.

2. Заметно выросший в последние годы культурный уровень богатых людей. Как отмечают специалисты в сфере частного банковского обслуживания и управления благосостоянием (private banking & wealth management), детей и внуков предыдущего поколения новых богачей в первую очередь интересует личностное развитие. Они выбирают творческие профессии, получают хорошее образование, следят за модными течениями в культуре и, естественно, предъявляют повышенный спрос на произведения искусства.

Пусть сейчас по статистике лишь 3,6 % богачей регулярно покупают произведения искусства для коллекций или в качестве объекта инвестиций. Но, думаю, эта доля вскоре заметно вырастет.

3. Дефицит первоклассных произведений XX века (то есть в основном инвестиционном сегменте) ощутимо вырос именно в последние два года. Опытные коллекционеры отмечают, что это заметно невооруженным глазом — в первую очередь на ведущих мировых ярмарках. Если на TEFAF в прежние годы на стендах многих галерей был представлен Пикассо, то сейчас он почти у всех кончился.

4. Активный поиск вариантов альтернативных инвестиций, в том числе в различные «страстные» активы (картины, бриллианты, вино и пр.), к которому богачей подтолкнули период крайне низких ставок на банковские депозиты и малая доходность других консервативных вложений. Не удивительно, что эти их поиски создают благоприятную среду для посредников, в результате чего…

5. Надувается «комиссионный пузырь» — так называют последствия гиперактивных инвестиций, спровоцированных посредниками. Суть в том, что дилеры, брокеры, консультанты, агенты дергают за рукав и убеждают состоятельных покупателей почаще продавать и покупать произведения искусства. Хотя можно было бы вести себя на рынке менее активно. Фокус в том, что любая сделка (оправданная она или не очень) сулит посредникам комиссионное вознаграждение.

6. Рекордные дивидендные выплаты, которые в последние годы корпорации произвели владельцам ценных бумаг. И часть этих «нежданных» денег быстро оказалась на рынке искусства. Так, прошлый, 2014 год стал лучшим по дивидендам за пятилетний период (см. «Европейские компании выплатили рекордные за пять лет дивиденды»). Но началось все не в прошлом году, а гораздо раньше. Бывалые спецы по wealth management рассказывали, что несколько лет назад, когда западные компании почувствовали экономический спад, многие решили переждать и не ввязываться в долгосрочные инвестиционные программы. А высвободившиеся ресурсы направили на выплату дивидендов акционерам. Стоит ли удивляться, что значительную часть этих денег получатели потратили на арт-покупки. И продолжают тратить.

7. Действие «теории бОльшего дурака» (Greater Fool Theory). Звучит вульгарно, но на самом деле ничего обидного: словцо используется для простоты объяснения логики процесса. Данная теория объясняет аномальный рост цен действиями слишком оптимистичных покупателей («дураков»), которые сильно переплачивают за активы, но все равно остаются в плюсе, так как им удается находить еще бОльшего оптимиста, который купит у них еще по более высокой цене. И так до тех пор, пока не найдется условно самый большой «дурак», который просто не найдет следующего на свою цену. В этот момент пузырь лопается. Несмотря на то, что теория формулируется достаточно вульгарно, в реальной жизни она имеет массу практических подтверждений.

8. Внедрение на арт-рынок медийных технологий и законов шоу-бизнеса, стимулирующих азарт покупателей. Не удивлюсь, что имя коллекционера Стива Коэна сегодня знает уже больше людей, чем Дженнифер Энистон. Когда такое было в истории? А в последние пару лет пресса то и дело взрывается новостями: смотрите, Стивен Коэн купил то, Стив Коэн продал это… «Нью-Йорк Таймс» восхищается, как Коэн скупил в галереях и у дилеров картины Рихтера, Стингела и Твомбли и тут же ловко перепродал их на аукционах, заработав десятки миллионов долларов. Коэну, как и другим «шоу-коллекционерам», уж точно не приходится долго искать своего «бОльшего дурака». Потому что теперь, несмотря на как бы завышенные цены, это не просто картины, а картины из коллекции известного человека Коэна, с записью о первоклассном аукционе в «послужном списке», т.е. в провенансе. Имидж лихого коллекционера и удачливого инвестора при поддержке современных быстрых медиа завлекает новых коллекционеров и быстро раскручивает ценовой маховик. До какой-то поры это так и будет работать.

Вопрос — до какой?..

Как и многое в экономике, «перегрев» легко объяснить, когда что-то плохое уже произошло. Но вот предсказать наступление того самого предельного момента невозможно. Не существует четких методик и критериев, позволяющих заранее оценить, что вот до этого момента мы наблюдали просто крайне благоприятную конъюнктуру, а вот начиная с этого месяца уже начал опасно раздуваться «пузырь», который лопнет через столько-то недель. Почти как с землетрясением: дату и силу толчков точно предсказать невозможно, но это еще не повод закрывать глаза на предвестники.

Как относиться к текущей ситуации? Как на нее реагировать?

Первое — повысить собственную информационную бдительность: научиться отделять шоу-бизнес от реалий и скептически относиться к рекордам рынка и излишне оптимистичным прогнозам аналитиков. Вспомните, сколько мы таковых начитались в 2008 году!

Второе — не принимать эту тему особо близко к сердцу. Потому что вся эта история с потенциальным «перегревом» на рынке искусства не совсем о нас. Не о тех, кто продает и покупает на российском рынке. Мы еще в 2008 году оторвались от западного рынка по ценовым тенденциям. В 2011–2012 годах, когда западный рынок стремительно восстанавливался после кризиса и снова достиг фазы бума, мы не восстановились и существенно не выросли. Это минус. Но эта же логика работает и в обратную сторону: если за морем внезапно «громыхнет» и цены пойдут вниз, то мы у себя этого тоже не заметим. Или почти не заметим. Понятно, что проблемы соседних рынков настроения участникам нашего рынка (особенно новичкам) не поднимут. Но и к просадке спроса и внутренних цен вряд ли приведут.

Третье — относиться к «перегреву» лишь как к одному из возможных сценариев. Который может и не сбыться или сбыться гораздо позже. Нужно учитывать, что ряд влиятельных и хорошо информированных людей не усматривает в текущей ситуации предвестников «перегрева». Ценовые экстремумы они объясняют именно стремительным вымыванием шедевров с рынка, считая ситуацию объективной. При этом они не исключают, что возможна существенная корректировка вниз рынков отдельных «перекупленных» авторов. Но никак не мирового арт-рынка в целом.

Поживем — увидим. Думаю, что 2017 год даст ответ на вопрос, был ли рекорд Пикассо в середине 2015 года естественной вехой фантастически благоприятной конъюнктуры или предвестником предстоящего резкого охлаждения мирового рынка искусства.

Редакция ARTinvestment.RU

Источники: artinvestment.ru; news.artnet.com; artinvestment.ru; oecd.org; artinvestment.ru; top.rbc.ru; en.wikipedia.org; nytimes.com

---

* Здесь и далее все цены приводятся с учетом Buyers Premium (BP) — комиссионного вознаграждения аукциона.