Рассказ о художественной сцене Катара, нового мощного игрока арт-рынка, по материалам New-York Times и Financial Times

• ТАКАСИ МУРАКАМИ
  500 архатов (фрагмент). Работа Такаси Мураками, украшающая павильон Аль-Ривак музея Матаф
  Источник: ft.com

Катар — маленькое, богатое нефтью ближневосточное государство, которое в последнее время постоянно мелькает в заголовках новостей. Помимо того что страна не стесняется вмешиваться в самые напряженные военные конфликты, в частности посылает войска в Ливию и поддерживает насильственные меры в отношении сирийских повстанцев, Катар много вкладывает в свои образование и культуру: так, одна из трех жен эмира, шейха Моза (Sheikha Mozah), возглавляет программу, в рамках которой в Университетском городке Дохи открываются филиалы американских университетов, а также курирует реализацию множества других культурных проектов.

Деньги Катара с помощью инвестиционного фонда с бюджетом 85 миллиардов долларов достигают всех уголков мира и вкладываются в такие громкие компании и предприятия, как Volkswagen, Harrods и парижский футбольный клуб «Пари Сен-Жермен». Эмир Катара, шейх Хамад бин Халифа аль Тани (Sheikh Hamad bin Khalifa Al Thani) также финансирует телеканал «Аль-Джазира».

Катар стремится быть впереди своих соседей (а также и планеты всей) и в сфере культуры: в 2008 году, к примеру, он стал первым государством Персидского залива, где появился музей, спроектированный звездой современной архитектуры: здание для Музея исламского искусства (Museum of Islamic Art (MIA)) построил автор Пирамиды Лувра, американский архитектор Йонг Минг Пей (I.M. Pei). Пока соседний Абу-Даби раз за разом переносил открытие своих музеев на острове Саадият из-за экономических трудностей, Катар успел открыть еще одно важную художественную институцию — музей современного арабского и ближневосточного искусства «Матаф», который, правда, располагается пока во временном здании.

Помимо этого, катарские власти активно спонсируют громкие выставки у себя дома и за рубежом и активно скупают произведения модернизма и современного искусства, а также нанимают западных специалистов для развития своего культурного сектора.

Ключевой фигурой культурной отрасли Катара является 28-летняя дочь эмира, шейха Аль-Маясса Аль-Тани, возглавляющая организацию под названием Музейная администрация Катара (Qatar Museums Authority (QMA)). Считается, что именно молодая шейха стоит за амбициозным планом культурного развития страны и за громкими покупками, украшающими новостные заголовки в течение последних лет. Именно дочь эмира пригласила бывшего главу Christie’s Эда Долмана (Ed Dolman) стать исполнительным директором Музейной администрации, а Жан-Поля Энжелена (Jean-Paul Engelen), бывшего специалиста Christie’s по современному искусству, назначила своим директором по общественным проектам. По слухам, для Катара совершает крупные покупки и еще один бывший специалист из Christie’s, Гай Беннет (Guy Bennett).

Возможно, он приложил руку и к недавней сенсации: совсем недавно по СМИ прокатилась новость о том, что покупатель из Катара потратил не менее 250 миллионов долларов на покупку последнего оставшегося вне музейных коллекций варианта сезанновских «Игроков в карты». Четыре других постимпрессионистских шедевра из этой серии художника находятся в лучших мировых музеях, таких как Музей Орсэ (Musée d’Orsay) и музей Метрополитан (Metropolitan Museum of Art). Эксперты полагают, что среди других крупных прошлогодних приобретений Катара 11 работ Марка Ротко, а также произведения из 400-миллионной коллекции Илеаны Зоннабенд (Ileana Sonnabend), в которую входили, в частности, творения Кунса и Лихтенштейна, и, вдобавок ко всему перечисленному, работа Энди Уорхола за 63,5 миллиона долларов. По данным журнала Economist, Катар часто выступает на аукционах гарантом (это значит, что покупатель договаривается о приобретении работы по определенной цене в отсутствии других претендентов на нее и имеет некую прибыль, если работа все-таки продается дороже этой цены другому покупателю). Однако власти Катара никогда не комментируют свои покупки публично, поэтому все вышеизложенное основано исключительно на муссируемых прессой слухах: все лица, сотрудничающие с Музейной администрацией страны, подписывают соглашения о неразглашении информации.

А вот поддержка, которую Катар предоставляет выставочным проектам в Дохе и за рубежом, напротив, предается широчайшей огласке. В 2010 году Катар спонсировал выставку Такаси Мураками в Версале, а недавно представил обширную экспозицию японца в специально выстроенном для этих целей павильоне Аль-Ривак вблизи Музея исламского искусства. Сказать, что эта выставка поражает воображение, — ничего не сказать. Во-первых, экспозиция удивляет своим колоссальным масштабом: здесь можно полюбоваться крупнейшей на сегодняшний день живописной работой Мураками — полотном длиной 100 метров, которое охватывает три стороны по периметру здания. Посетителей встречает при входе увеличенный автопортрет художника — не зря выставка озаглавлена «Эго». В одном из залов представлены двухметровые скульптуры (любимый размер Мураками), не обошлось и без фирменных для Мураками фигурок улыбающихся цветов, зубастых монстров Kaikai и Kiki, а также скульптурных изображений хмурого японского божества Дарумы.

Другое значимое событие в культурной жизни Катара — выставка Цай Гоцяна (Cai Guo Qiang), которая продлится до 26 мая. При входе на экспозицию посетителей встречает фейерверк из разноцветного серпантина, а внутри поджидает инсталляция из трех лодок, мягко качающихся на волнах, вокруг которых вьется и стелется мягкий туман. Две лодки — обитательницы местных вод, а вот третью, восьмиметровую джонку, привезли из Китая специально для выставки.

В следующем году Катар представит публике не менее, а может быть, и более громкий и амбициозный проект: выставку Дэмиена Херста (Damien Hirst). Однако и в этом году неугомонное государство уже успело вмешаться в дела британского художника: ретроспективу Херста в Тейт Модерн, которая откроется 4 апреля, также спонсирует Катар. В следующем году здесь планируется и еще один интересный проект: выставка о древней Олимпии и истории олимпийских игр.

Впрочем, достижений Катара на ниве искусства и так не счесть: недавно в Дохе установили 27-метровую скульптуры Ричарда Серры (Richard Serra) под названием «Семь», ставшую первой публичной скульптурой этого автора на Ближнем Востоке. Другой шедевр современной скульптуры — девятиметровая паучиха Луиз Буржуа (Louise Bourgeois) — украшает катарский Дворец собраний.

• Скульптура Луиз Буржуа «Мама» во Дворце собраний в Дохе
  Источник: nytimes.com

• Работа Ричарда Серры на фоне Музея исламского искусства, Доха
  Источник: ft.com

Стороннему наблюдателю интересно понять, есть ли какая-то связь между всеми этими культурными инициативами: казалось бы, что может объединять прирожденного шоумена Мураками и творчество гораздо более вдумчивой Луиз Буржуа, глубокую выставку «Сказано, недосказано, пересказано», на которой были представлены работы современных художников Ближнего Востока, и «циничного коммерсанта» Дэмиена Херста?

Однако катарская музейная администрация не спешит объяснять что, как и зачем она делает. Кое-какие ответы, впрочем, можно найти в речи шейхи Аль-Маяссы, произнесенной ею на открытии выставки Цай Гоцяна: «Одна из миссий “Матафа” и всей Музейной администрации Катара — расширять представления жителей нашего региона о культуре и искусстве и показать им, что история искусства разнообразней, интересней и удивительней, чем можно предположить». Директор музея Матаф Вассан Аль-Худхаири (Wassan Al-Khudhairi), в свою очередь, признается: «Мы учимся по мере того, как движемся вперед, ведь мы первый музей современного искусства в Дохе. В первые годы нашего существования мы постараемся попробовать разные виды программ и мероприятий, чтобы понять, что работает, а что нет», — говорит он. Безусловно, в этом смысле выставка Мураками «сработала» на ура: посетителей на ней хоть отбавляй.

«Катар только еще желает стать важной точкой на карте арт-мира, и, возможно, пока его нужно судить по его нынешним делам, — полагает д-р искусствоведения Вениша Портер (Venetia Porter), младший хранитель отдела искусства Ближнего Востока Британского музея. — А дела эти весьма впечатляющие». Что до пресловутой атмосферы секретности, сгустившейся вокруг покупок, совершаемых Катаром, то, по словам Портер, это манера поведения, характерная для всего Ближнего Востока: ничего не говорить и просто тихо ждать момента, когда можно раскрыть карты.

Катару действительно есть что показать, и в связи с этим арт-сообщество волнует вот какой вопрос: где страна разместит и будет ли вообще показывать публике свои несметные художественные богатства? Впрочем, пока неясно даже, была ли работа Сезанна куплена семьей эмира для себя или же это приобретение Музейной администрации Катара. Национальный музей, который строится в Катаре по проекту Жана Нувеля (Jean Nouvel), будет посвящен этнографии и истории, а о создании художественного музея власти Катара пока не объявляли, не объявлено пока официально и о запланированном строительстве нового здания для музея «Матаф».

Однако некие намеки на возможное создание других культурных учреждений имеются, тем более что для этого у Катара есть все основания в виде огромной коллекции древностей, произведений фотографии и экспонатов естественной истории. Их приобретением долгое время занимался член королевской семьи шейх Сауд Аль-Тани, который также собрал большую часть коллекции Музея исламского искусства и способствовал его строительству. Шейх Сауд также планировал построить в Дохе музей фотографии по проекту известного испанского архитектора Сантьяго Калатравы (Santiago Calatrava), и хотя пока этот проект находится в подвешенном состоянии, он вполне может быть осуществлен.

Очевидно, что в преддверие Чемпионата мира по футболу 2022 года, финал которого состоится в Катаре, все взгляды будут обращены в сторону страны, так что в это время вполне возможно возникновение новых интересных проектов и на ниве культуры.

«Королевская семья Катара сегодня — это что-то вроде современных Медичи для Флоренции XVI века, — говорит Уильям Лори, совладелец галереи Lawrie Shabibi в Дубае. — Катар живет в русле новейших веяний, и речь не только о произведениях и зданиях, которые возводятся в стране, но и о выставках, которые туда привозят. Эти выставки для Катара — способ завязать отношения с арт-миром». В целом эксперты полагают, что в ближайшие годы поток дорогих произведений искусства, направленный в сторону Катара, только возрастет.

Однако не всем происходящее на художественной сцене Катара представляется столь лучезарным. Есть мнение, что в результате столь бурной интеграции в мировое художественное сообщество страдают интересы местных авторов. «Вкладывать миллионы в искусство и художественные учреждения недостаточно, — считает Нинар Эсбер (Ninar Esber), ливанская художница, творчество которой представляет парижская галерея Anne de Villepoix. — Не хватает и нет самого главного, например таких вещей, как свобода слова». Арт-сцена Катара это, по выражению Эсбер, «золотая шелуха», которая снаружи сияет, а изнутри пуста.

По мнению других критиков, королевская семья Катара использует искусство исключительно для саморекламы. И вместо того, чтобы позволить ему развиваться естественным путем и служить для самовыражения художников, катарские власти начинают оказывать благосклонность политически нейтральным авторам, а в таких условиях у остальных просто не остается шансов на успех и признание.

Также очевидно и то, что деятельность Катара на культурной ниве не ориентирована на граждан страны: New York Times в своей статье пишет о том, что местные жители, к примеру, совсем не поняли выставку Луиз Буржуа, и вообще современное искусство представляется им «уродливым». Однако похоже, что катарские власти это не особо интересует, так как их деятельность направлена скорее вовне, на продвижение страны на мировой арене. Об этом говорит тот факт, что на мероприятия, связанные с открытием крупных художественных выставок, местную прессу практически не приглашают, зато в большом количестве привечают журналистов известных западных СМИ. Шейха Аль-Маясса в 2010 году обмолвилась, что для королевской семьи «искусство — это большой бизнес». Сможет ли Катар с таким подходом действительно стать, как он того желает, «мировым лидером в музейном и художественном мире», пока остается лишь гадать.

Материал подготовила Мария Эстрова, AI

Источник: ft.com, nytimes.com, nytimes.com, artinvestment.ru