Сегодня в литературно-мемориальном музее Ф. М. Достоевского открывается выставка «Идущие через ночь. Живопись и графика Павла Зальцмана». Это первый персональный показ работ Павла Яковлевича Зальцмана (1912–1985) в Санкт-Петербурге. В этом городе — тогда еще Ленинграде — произошло его формирование как художника, писателя, теоретика искусства. Вторая — и большая по времени — часть жизни была им прожита в Казахстане, который дал ему возможность физически выжить, стал благоприятной средой для творчества. Но личность Павла Зальцмана, безусловно, сложилась в Ленинграде 1920–30-х годов, в его неповторимой и насыщенной драматическими перипетиями атмосфере. И то, что Зальцман фактически оказался вычеркнут из творческой истории этого города, трагично не только для него самого — это большой пробел в богатейшей и сложной истории искусства и литературы этого периода. Эта выставка есть и дань уважения к городу, столь важному для художника, и первое ознакомление зрителей (и читателей) с новым, интереснейшим художественным феноменом.

Экспозиция сформирована из работ, хранящихся в семье художника. За последние два года в Москве состоялись две персональные выставки П. Я. Зальцмана — в Третьяковской галерее (осень 2007, ретроспектива) и Литературном музее (май 2008, «Иллюстрации времени. Графические фантазии Павла Зальцмана»), две крупные выставки с его участием — в музее Востока (выставка «Москва — Иерусалим — Средняя Азия», лето 2008) и в галерее на Солянке («В Бухаре пускают змея» в рамках фестиваля «Роза Мира», ноябрь 2008). Данная выставка, не претендующая на ретроспективность, сосредоточена по преимуществу на ленинградском периоде творчества Зальцмана. Экспонируемые работы дают представление о становлении творческого почерка художника — начиная с ранних рисунков конца 1920-х — начала 1930-х годов, свидетельствующих об интересе к модерну и кубизму. Особое место занимают романтические пейзажи Ленинграда. В 1929 году Зальцман становится учеником Павла Филонова и работает по канонам аналитического искусства. Штудии, созданные в это время — и небольшие рисунки карандашом, тушью и чернилами, и фундаментальные акварели, — тщательно следуют филоновским принципам предельной «сделанности». Зальцман был солидарен с Филоновым в непризнании каких-либо специальных подготовительных работ, эскизов или набросков, считая, что каждый акт прикосновения художника к листу бумаги должен вылиться в законченную вещь. Для него наиболее существенным в творчестве и теоретической концепции Филонова была интеллектуальная напряженность художественного процесса. Аналитический подход к «деланию» картины Филонов понимал как параллель анализу строения материи на клеточном, молекулярном уровне. Картина — это своеобразный организм, аналогичный природному, основанный на живом взаимодействии мельчайших единиц. Исходя из этого, в акварели Зальцман работает «сухой кистью», плотно формируя изображение небольшими мазками; в черно-белой графике — столь же мелкими штрихами пера с тушью, позволяющими моделировать сложный нервный контур и объем, впрочем, часто прерываемый ошеломляющими лакунами чистой белой бумаги.

На выставке будут показаны также несколько живописных полотен 1930-х годов — романтических и тревожных.

Основной блок дополняют графические работы 1950–80-х годов, созданные уже в Казахстане, где после эвакуации и ссылки Зальцман остался до конца жизни. Это гротескные фигуративные листы и пейзажи — мрачные фантастические конструкции и руины. Но есть и иная линия — акварели-панно, изысканно-красивые, но от того не менее драматичные.

Сильно сказалась на всем творчестве Зальцмана его страстная любовь к Возрождению, особенно северному. Реминисценции из немецкого романтизма вносят дух нежной красоты и гармонии в подчас трагическое звучание его работ.

Павел Зальцман шел в своем творчестве собственной дорогой, оставаясь в одиночестве, не вписываясь полностью в стилистические концепции ни первой, ни второй волны авангарда, молчаливо сопротивляясь прессингу соцреализма, не солидаризируясь — в плане художественных стратегий — даже с интеллектуально и социально близким ему андеграундом. В выставках он почти не участвовал, поскольку его работы категорически не вписывались в советские художественные стандарты (пусть и неоднократно менявшиеся на протяжении жизни Зальцмана).

Что касается его литературного наследия, которое не уступает по значимости изобразительному творчеству художника, то оно только сейчас начинает осваиваться и публиковаться. Литературовед Илья Кукуй в каталоге к выставке в Литературном музее пишет: «Если в живописи от П. Филонова Зальцман берет в первую очередь представление о картине как о “сделанной вещи”, что обязательно предполагает аналитизм и проникновение в сущность духовной природы человека — его лик, то экспрессию и апокалиптичность своего учителя <...> Зальцман переносит в литературу». Абсурдистский пласт, имеющий корни отчасти во влиянии обэриутов, на чтениях которых Зальцман бывал; экспрессионистическая, а иногда и гиньольная манера, органично соседствующая с зощенковско-фарсовой линией; влияние немецких романтиков (особенно Гофмана и Клейста); русская литература XIX века с его любимыми Гоголем и Достоевским — вот основные компоненты, переплав которых и определил характер литературного творчества Павла Зальцмана. Он создал уникальный стиль, сплавленный из многих элементов, стоящий особняком даже среди генетически близких ему явлений.

Возвращение творчества Зальцмана в город, где он сформировался как художник и как писатель, кажется не только исторической справедливостью, но и восстановлением немаловажного звена в цепи событий художественной жизни Ленинграда — Санкт-Петербурга. Эта выставка дает возможность узнать Зальцмана — художника и писателя, и не только поставить его в контекст искусства ХХ века, но и обозначить его место в художественной истории города.

Выставка работает с 14 апреля по 11 мая 2009 года, по адресу: Кузнечный переулок 5/2; со вторника по воскресенье с 11.00 до 18.00, выходной день — понедельник.

Источник: md.spb.ru