• КЛИФФОРД СТИЛЛ 1949-A-No. 1
  Sotheby’s Нью-Йорк, 09.11.2011
  Оценка аукциона (эстимейт): 25–35 миллионов долларов
  Цена: 61 682 500 долларов
  Источник: economist.com
• КЛИФФОРД СТИЛЛ 1947-Y-No. 2
  Sotheby’s Нью-Йорк, 09.11.2011
  Оценка аукциона (эстимейт): 15–20 миллионов долларов
  Цена: 31 442 500 долларов
  Источник: economist.com

Непонятно, пишет автор The Economist, как арт-рынку сегодня удается крепко держать позиции, когда огромное число стран едва балансирует на грани глубокой экономической рецессии. На престижных вечерних торгах в Нью-Йорке, состоявшихся в текущем месяце ранее, три крупнейших аукционных дома — Christie’s, Sotheby’s и Phillips de Pury — заработали на современном искусстве внушительную сумму в 633 миллиона долларов. Было установлено множество рекордов, непроданных лотов осталось крайне мало. По итогам торгов очевидно, что богатые люди, несмотря ни на что, не испытывают недостатка в свободных деньгах и по-прежнему считают предметы искусства достойным объектом для вложения средств.

Впрочем, отмечает автор издания, аукционные дома поддерживают рынок в форме и стараются снизить его волатильность, и делают они это при помощи искусных трюков, именуемых «гарантией третьей стороны» или «безотзывной ставкой», посредством которых можно продать работу по минимальной цене еще до аукциона. Такая ставка становится «резервом» (резервной ценой), дешевле которой работа не может быть продана. Гарантия придает продавцу, выставляющему работу на торги, уверенности, а потенциальным покупателям напоминает, что помимо них есть и другие претенденты на произведение. Однако ход и содержание переговоров об условиях подобных финансовых соглашений держится в тайне и осложняется столкновением интересов различных игроков. Многие дилеры, например Дэвид Нэш (David Nash), один из партнеров в компании Mitchell-Innes&Nash полагают, что подобные сделки искажают суть свободного рынка.

Аукционные дома стали практиковать гарантии с начала 1970-х годов, и цель введения подобной практики заключалась в том, чтобы привлечь коллекционеров — продавцов произведений искусства. Так продолжалось до осени 2008 года, когда после обвала рынка Christie’s и Sotheby’s пришлось выплатить не менее 200 миллионов долларов за непроданные работы, на которые они дали продавцам гарантию в размере их минимальной цены. С тех пор крупнейшие аукционные дома предпочитают, чтобы финансовые риски брала на себя третья сторона.

Первая гарантия, которую финансово обеспечивала третья сторона, по всей видимости, была организована аукционным домом в ноябре 1999 года. Тогда компания Sotheby’s нашла поручителя, обеспечившего 40-миллионную гарантию на работу Пабло Пикассо (Pablo Picasso) «Сидящая женщина в саду». Картину на торги выставила дилер Элеанора Сэйденберг (Eleanore Saidenberg), много лет представлявшая Пикассо в Америке, и ее муж Дэниэл. С 2000 и по сей день аукционные дома работают со сторонними финансовыми гарантами, которыми становятся зачастую располагающие крупными средствами, часто специализирующиеся на работах определенных художников дилеры вроде Билла Аквавеллы (Bill Acquavella), Боба Мнучина (Bob Mnuchin), Дэвида Нахмада (David Nahmad) и Адама Линдеманна (Adam Lindemann). Есть также 30–40 коллекционеров, которые часто выступают гарантами, это, например, издательский магнат Сай Ньюхаус (Si Newhouse), основатель компании SAC Capital Стив Коэн (Steve Cohen), владелец тайваньской компьютерной корпорации Yageo Corporation Пьер Чен (Pierre Chen), а также королевская семья Катара.

Широкой публике очень мало известно о том, как достигаются договоренности о предоставлении подобных гарантий. Только в сентябре 2008 года компания Sotheby’s начала публиковать в своих каталогах специальные символы, которые позволяют покупателям отличить лоты, гарантированные аукционным домом, от тех, гарантию на которые предоставляет третья сторона. В Christie’s последовали примеру коллег-конкурентов месяц спустя, однако ни личность гаранта, ни размер вносимой им гарантийной суммы аукционными домами не разглашаются.

• Количество лотов (в процентах) вечерних торгов ведущих аукционных домов, на которые предоставляются те или иные гарантии (синим цветом обозначены гарантии третьей стороны, голубым — полные или частичные гарантии аукционных домов)
  Источник: economist.com

Множество споров вызывает практика выплаты аукционными домами поручителям так называемого «вознаграждения за гарантию». По правилам Christie’s гарант получает вознаграждение независимо от того, достается работа ему или другому покупателю, а в Sotheby’s, напротив, выплачивают вознаграждение только в том случае, если у гаранта перебивает работу другой покупатель. Ставки в этой игре высоки: подобным образом гарант может заработать на одном лоте до нескольких миллионов долларов. Различия между тем, как выстраивают свою финансовую политику в этом вопросе Sotheby’s и Christie’s, весьма существенны и оказывают влияние на отношение гарантов к аукционным домам и их предпочтения при выборе, с какой компанией лучше иметь дело.

Так, ходят слухи, что арт-консультант Гай Беннет (Guy Bennett), доверенное лицо королевской семьи Катара, предоставил от лица своих патронов гарантии третьей стороны на топ-лоты недавних нью-йоркских торгов современного искусства Christie’s и Sotheby’s. Тот же Беннет 8 ноября на вечерних торгах Christie’s был автором победной ставки в 38,5 миллиона долларов за полотно Роя Лихтенштейна 1961 года «Мне видна вся комната!.. В ней никого нет». Обычная комиссия аукционного дома подняла бы окончательную цену работы Лихтенштейна до 43,2 миллиона долларов — именно такую сумму официально обнародовала компания. Однако влиятельные гаранты часто договариваются с аукционным домом о разделе поровну 30 % от суммы, заплаченной сверх размера гарантии, а также о выплате лишь 50 % от суммы комиссии. Есть данные, что гарантия на работу Лихтенштейна составила 35 миллионов долларов. Если условия сделки, о которой договорился Беннет, действительно были наподобие описанных, то реально он заплатил за работу всего 40,3 миллиона долларов.

На обороте каталогов Christie’s так черным по белому и написано: «вознаграждение определяется с учетом окончательной стоимости» работы, однако немногие до конца понимают, что это значит. Безусловно, другие претенденты на произведение, в отличие от гаранта, не брали на себя финансовых рисков, а менее влиятельным даже не предлагается подобная опция. Некий коллекционер признается: «Игра идет не на равных, вот почему мне нравится участвовать в гарантиях третьей стороны Christie’s. Если мне достается работа, я фактически получаю на нее скидку, как бы это там ни называлось».

Компания Sotheby’s выступала против практики подобных, по выражению журналиста The Economist, непрозрачных, хитроумных сделок, намекая на стиль работы своего конкурента, Christie’s. Билл Рупрехт (Bill Ruprecht), глава Sotheby’s, отметил: «Я могу заверить клиентов, что они борются за лоты в справедливой, прозрачной, равной игре и не могу предоставить подобных гарантий в какой-то иной форме». Однако выходит, что для одних условия игры оказываются «равнее», чем для других.

Так, дилеры с манхэттенской Мэдисон-авеню перед торгами Sotheby’s шептались о том, что королевская семья Катара якобы анонимно снабдила гарантиями три полотна Клиффорда Стилла (Clyfford Still) и что сумма гарантии составила 50 миллионов долларов (сложенные вместе нижние эстимейты работ). Хорошо информированные инсайдеры позже утверждали, что представитель арабской королевской семьи приобрел первый и третий лоты Стилла за 61,7 и 19,7 миллиона долларов соответственно, торгуясь по телефону через вице-президента компании Лизу Деннисон (Lisa Dennison). Второе полотно Стилла, цена которого подскочила до 28 миллионов (31,4 с учетом комиссии), досталось в итоге другому звонившему по телефону покупателю. Аукционный дом Sotheby’s выплачивает вознаграждение за гарантию поручителю лишь в том случае, если ему не достается произведение, которое он обеспечивал гарантией. Таким образом, если катарская королевская семья действительно гарантировала все три лота на основании договоренности о разделе пополам с аукционным домом 30 % от суммы, заплаченной сверх суммы гарантии (которая, как предполагается, должна равняться нижнему эстимейту произведения), и выплате 50 % комиссионных, то вознаграждение за гарантию на картину, которая не была ими куплена, должно было составить по меньшей мере 3,65 миллиона долларов. А это, согласитесь, своего рода неплохая «скидка» на покупку двух других полотен.

Так что на самом деле условия аукционной игры, предлагаемые Sotheby's, сложно назвать равными. Дело в том, что гарант (или его представитель) вообще играет по другим правилам. В связи с этим Марк Портер (Marc Porter), глава аукционного дома Christie’s в Северной и Южной Америке, обратил внимание на «этическую рискованность поощрительной системы» гарантий, вознаграждающей поручителя лишь в том случае, если произведение приобретает кто-то другой.

Впрочем, есть и другие причины, помимо вознаграждения, побуждающие дилеров и коллекционеров выступать гарантами. Это может быть желание приобрести конкретную работу или обладание обширной коллекцией произведений некоего художника и вызванная этим заинтересованность в поддержании его высокого положения на рынке. Кроме того, выступать гарантом — значит, по выражению одного поручителя третьей стороны, «выстраивать особые отношения» с аукционным домом, а это позволяет получить доступ к закрытой информации — например, о размере резервной цены на ту или иную работу.

Хорошие аукционы — это театральные спектакли, лишь имитирующие свободные рыночные процессы. По традиции считается, что для успешной продажи нужны по крайней мере два претендента на работу. Однако сегодня бывает так, что гарантия приводит к «частной сделке на глазах публики», когда гарант и есть единственный претендент на работу. И когда самые высокие цены на произведения определенного художника достигаются лишь благодаря подобным закулисным договоренностям, происходящим тет-а-тет, возникает резонный вопрос: имеют ли эти цены хоть какое-то отношение к реальной ситуации на рынке?

Безусловно, громкие продажи — важный элемент аукционного «шоу», однако сегменту современного искусства и без этого недостает прозрачности. «Методы ведения аукционного бизнеса должны быть на уровне сегодняшней высокой стоимости произведений искусства, — полагают Майкл Пламмер (Michael Plummer) и Джефф Рэбин (Jeff Rabin) из компании Artvest Partners, предоставляющей консультационные услуги в сфере инвестиций в искусство. — Необходимо настаивать на более высоком уровне прозрачности и соблюдении этики, ведь на кону огромные деньги». Впрочем, дело не только в деньгах: рынок был бы гораздо более честным и открытым, если бы аукционные дома обнародовали реальные цены произведений, а также имена гарантов третьей стороны.

Материал подготовила Мария Эстрова, AI

Источник: economist.com, artinvestment.ru

По теме также читайте материал «Аукционные гарантии третьих лиц: возможность снижения рисков и получения прибыли»