135 миллионов за картину Климта
ARTinvestment.RU   24 июня 2008

Колумнист The Times Вальдемар Янушцак (Waldemar Januszczak) рассуждает о загадках ценообразования на рынке искусства

Поводом для рассуждений колумниста The Times Вальдемара Янушцака (Waldemar Januszczak) о причинах необычайно высоких цен на произведения Густава Климта стала выставка «Густав Климт: Живопись, дизайн и современная жизнь в Вене в начале 1900-х годов», которая продлится в ливерпульском отделении галереи Тэйт до 31 августа.

Устоявшиеся представления о ценах на работы Густава Климта и их инвестиционной привлекательности на рынке были полностью разрушены летом 2006 года, когда стало известно, что парфюмерно-косметический магнат Рональд С. Лаудер заплатил 135 миллионов долларов за «Золотую Адель» (Портрет Адели Блох-Бауэр) Климта. Эта частная сделка, состоявшаяся благодаря посредничеству аукционного дома Christie's, сделала «Золотую Адель» самой дорогой картиной в истории. Даже по меркам рынка искусства, привыкшего к огромным суммам, покупка Лаудера казалась безумием. По тогдашнему курсу валют получалось, что он заплатил за картину Климта более 70 миллионов фунтов. В этот момент Климт попал в «высшую лигу», оставив позади даже Пабло Пикассо, Винсента ван Гога и Клода Моне, бывших до сих пор ценовыми лидерами рынка искусства.

Более всего поражает тот факт, что Климт является чрезвычайно неясной фигурой в художественном плане. В случае с Пикассо, Ван Гогом и Моне (а теперь к ним добавился еще и Фрэнсис Бэкон) ты всегда знаешь, чем привлекателен для коллекционеров каждый из этих художников и почему цены на их произведения столь высоки. Это «первые имена», «титаны модернизма», которым были посвящены сотни монографий и выставок в самых авторитетных музеях мира. Роль, которую они сыграли в истории искусства, трудно переоценить. Но 135 миллионов за работу Климта? Он был всего лишь венским франтом, весьма востребованным для своего времени художником, но не из тех, кто создает школу или новое направление в искусстве. Его творчество не внесло изменений в художественный процесс. До тех пор, пока за его картину не была заплачена гигантская сумма, Климт оставался красивым, но в целом малозначительным венским художником — загадкой эпохи fin de siecle. Так почему же именно его работа стала самой дорогой в истории торгов?

Очень актуальная выставка, отчасти посвященная этой теме, открылась в ливерпульском филиале Галереи Тэйт, где она стала одним из центральных проектов города в его попытке стать «культурной столицей 2008 года». В многочисленных пресс-релизах говорилось о том, что это будет «первая значительная выставка Густава Климта в Соединенном Королевстве». Именно поэтому первое, о чем следует сказать, — что выставка не стала первой всеобъемлющей экспозицией художника. И не потому, что до этого были другие (охотно верится, что не было), но потому, что по своей сути она не является персональной выставкой Климта.

В данном случае уместнее говорить о том, что на выставке представлены основные работы художника, а его творчество в целом становится главной темой экспозиции. Главной, но не единственной. Выставка представляет собой скорее попытку воссоздать удивительную художественную ситуацию, сложившуюся в Вене на рубеже XIX и ХХ веков. В этот период в австрийской столице одновременно работали сразу несколько блестящих художников, которым суждено было не только стать основоположниками ар нуво, но и сыграть заметную роль в истории дизайна. На верность такой трактовки выставки, нежели позиционирования ее как монографической экспозиции Густава Климта, указывает и ее подзаголовок — «Живопись, дизайн и современная жизнь в Вене в начале 1900-х годов».

Впрочем, не то чтобы это было очень важно. Галерею Тэйт в Ливерпуле можно лишь поблагодарить за то, что своей выставкой она продемонстрировала нам ту художественную среду, в которой работал Климт, а не простую подборку его произведений, как этого можно было ожидать. Картины сами по себе ничего не объясняют. Можно понять, почему коллекционеры готовы платить фантастические суммы за его работы. Можно оценить, насколько удачно он воспроизводит окружающий мир, несколько стилизуя его, и как ему удается пленять зрителей. Но действительно ли его можно считать титаном, или это всего лишь пигмей, увиденный в микроскоп?

После выставки остается впечатление, что последнее предположение вернее. Главный талант Климта проявился в том, что он сумел стать одной из знаковых фигур национального символизма, его произведения, украшавшие собой лестничные пролеты и плафоны лучших домов Вены призваны были демонстрировать значение Вены как одной из художественный столиц начала ХХ века. Это настолько хорошо удавалось художнику, что в 1883 он был награжден главной имперской наградой, доступной австрийскому художнику, — Золотым орденом за заслуги (с короной), который ему вручил император Франц Иосиф I.

Именно тогда художник создал красивую до приторности аллегорию обнаженной богини, гуляющей по райскому саду со спящими львами — настолько «классическую», что эта картина легко могла быть написана не в 1883, а, например, в 1530 году одним из эпигонов Тициана.

Такой врожденный консерватизм всегда был характерен для Климта. Прежде всего по этой причине он так никогда и не стал подлинным модернистом. Если сравнить то, что делали Тулуз-Лотрек или Гоген, с картиной Климта Nuda Veritas («Голая правда») — изображением обнаженной светловолосой девушки с зеркалом в руках, чей «пронизывающий» зрителя взгляд заставляет предположить, что она только что хлебнула крови дракона, — последняя кажется устаревшей, а кроме того, глупой. Картина эта сопровождается надписью, сделанной золотом на раме, цитате из Шиллера: «Если ты не можешь понравиться всем своими действиями и своим искусством, тогда постарайся нравиться малому числу людей, потому что плохо нравиться многим» (If thou canst not please all men by thine actions and by thine art, then please the few; it is bad to please the many). Бесспорно, это является лучшим советом на все времена, однако использование устаревшего языка в цитате, как и вся стилистика изображения, фальшивое тевтонское «средневековье» кажутся излишними для того, чтобы передать столь простую мысль.

Руководствуясь некими собственными мотивами, Климт принял решение порвать с официальными художественными институциями и в 1897 году стал первым президентом венского Сецессиона, группы честолюбивых молодых художников и декораторов, настроенных разом порвать с прошлым и заложить основу нового национального искусства, соответствующего общеевропейским тенденциям начала ХХ века. Часть выставки, посвященная этому этапу, представляется наиболее интересной, однако наиболее выдающиеся произведения, обнаруживающие современный ритм, здесь принадлежат отнюдь не Климту. Их автор — Йозеф Хоффман, истинный вдохновитель Сецессиона. Пожалуй, именно он и должен был стать героем экспозиции.

Хоффман умел все: проектировать зрелищную современную архитектуру (например, санаторий в Пуркерсдорфе), изобретать новую систему функционирования художественной галереи и перекраивать предметный мир (именно он стал изобретателем многих современных предметов обихода, в том числе режущего край держателя для туалетной бумаги). Инстинктивно почувствовавший перспективы минимализма, Хоффман оказался далеко впереди своего времени. Так, на выставке воспроизведен дизайн интерьера кабинета Эмили Флеге, ставшей объектом многолетней платонической любви Густава Климта. Этот кабинет столь же прост по стилю оформления, как и все то, что можно купить сегодня в ИКЕА.

В то же время на выставке все время подчеркивается центральное место Климта и его причастность к декораторским поисками и появлению новых приемов, заложивших основу современного дизайна. В соответствии с концепцией кураторов, живопись Густава Климта должна восприниматься как одно из главных составляющих так называемого Gesamt-kunstwerk (по-русски наиболее близким, хотя и не вполне точным аналогом можно считать понятие «синтез искусств»). Действительно, именно сочетание и единство стиля архитектуры, живописи и декоративных искусств и стало отличительной чертой венского Сецессиона, однако это вовсе не значит, что искусство Климта столь же причастно к революционным достижениям австрийского дизайна этого периода. Напротив, его искусство всегда было эстетически удалено от основного русла венского Сецессиона и все дальше уходило в область эротических фантазий.

Вероятнее всего, именно эта склонность к эротике и в то же время виртуозное умение придать декоративное изящество самым вызывающим и непристойным позам, в которых он изображал свои модели, и делает художника столь востребованным в наше время. Впрочем, Климт был весьма востребован и при жизни: именно ему чаще всего поручались заказы на портреты прекрасных жен и любовниц магнатов еврейского происхождения. Пожалуй, смесь эротики, психологии и новых денег и является наиболее точным отражением атмосферы Вены рубежа веков.

Однако можно ли считать Климта художником, проникшим в общие качества человеческой природы, какими были ван Гог или Бэкон? Удалось ли ему перевернуть нашу культуру с силой, подобной извержению Везувия, как это сделал Пикассо? Нет, Густав Климт не был художником этого типа. И лишь эпоха, для которой не различимы понятия «знаменитость» и «гений», которая путает «красивость» и «величественность», могла столь очевидно смешать и переоценить достоинства и достижения Климта…

Источники: www.timesonline.co.uk, artinvestment.ru

Посмотреть отзывы о статье «135 миллионов за картину Климта» на форуме ARTinvestment.RU